Неясным, однако, оставалось главное: что, собственно говоря, нужно этим жишшинам? Иными словами, что они получают с планеты Земля, платя за это тем, с кем у них заключены сверхсекретные договоры, золотом или какими-то другими ценностями?
Отдельно Веня в письменном виде сформулировал свое отношение ко всему происходящему. Оно оказалось неоднозначным.
Как жителю планеты Земля, Вене было не очень-то приятно знать, что на родной планете, пусть и в других измерениях, тайно хозяйничают какие-то бублики.
Столь же неприятным было то, что сгустки энергии, подобные Инструкции, невидимые и способные мгновенно перемещаться в пространстве, постоянно наблюдают за всем, что происходит, и хладнокровно подбирают подходящих для их целей исполнителей. И, значит, ни у кого из людей, в том числе и у самого Вени, не может быть от них никаких тайн.
В фантастических книгах, которые Вене доводилось читать, особенно, в детстве, контакт с инопланетным разумом ожидался обычно каким-то иным, более позитивным, что ли.
Да и сам инопланетный разум представлялся, конечно, совсем не в таком карикатурном внешнем виде, каким оказался на деле. И вообще во Вселенной, похоже, творилось на самом деле черт-те что.
Вместо гармонии и торжества разума среди далеких звездных систем процветали подозрения, взаимные упреки и сомнительные дела. Решения Высшего Суда, по зрелому размышлению, тоже выглядели по-опереточному легковесными и лишенными должной вселенской мудрости и обстоятельности.
Вдобавок не было ясно, насколько распространялась власть этого Высшего Суда — на всю Вселенную или все-таки только на какую-то ее часть?
А высшая инспекционная служба — надо полагать, прокурорский надзор за всем — возглавлялась удивительным существом, вылитым Змеем Горынычем из фольклора, правда, не о трех, а о четырех главах.
Но с другой стороны, Веня отчетливо осознавал, что открывшаяся ему не очень приятная истина не стала для него слишком уж ошеломляющей. К ней его уже вполне подготовил пестрый калейдоскоп всех удивительных предыдущих событий, участником которых он стал волей случая.
Что теперь ему следовало делать дальше? Больше всего, конечно, хотелось все-таки узнать истинный смысл деятельности чужой цивилизации на Земле. Можно ли это было выяснить самостоятельно?
Вряд ли, если только случайно. По этому дурацкому закону, принятому где-то во Вселенной неизвестно кем, исполнителям из числа местных жителей знать это было необязательно. Достаточно было того, что в истину были посвящены те важные персоны, что подписывали сверхсекретные договоры с жишшинами.
Вполне возможно, подумал Веня, что истинный смысл таинственной деятельности жишшинов неизвестен даже Инструкции. Как и всем другим сгусткам энергии, руководившим остальными шрежами. Да и зачем им это было знать, если назначение у этих сгустков энергии строго определенное.
Значит, оставалось только одно: продолжать делать то же, что и раньше, если уж стоматолог наотрез отказался взять свои часы назад. Тем более — в этом Веня честно признался самому себе — его служба на цивилизацию жишшинов была совсем необременительной, а оплачивалась весьма щедро, и это дарило восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение независимости. В любой момент, например, Веня мог бросить службу в своем «Вольном вечере».
Кстати, следующее шестнадцатое число приходилось как раз на завтрашний понедельник…
В тот же вечер, из чистого любопытства, Веня зашел в поисковую систему, свой любимый «Гугл», и набрал: «предприниматель Капустин». Таковых на российских просторах оказалось немало. Свой собственный Капустин, а то и несколько, имелся чуть ли не в каждом крупном городе.
Предприниматели Капустины торговали компьютерами, пекли хлеб, владели заводами или кораблями, занимались туристическим бизнесом или ремонтировали автомобили. Но ни одного из этих Капустиных нельзя было даже заподозрить в ведении тайных дел с жишшинами.
По представлениям Вени, ТОТ Капустин должен был представлять собой очень крупную фигуру, располагать фантастическими средствами, вероятно, самыми большими на Земле, и жить, конечно, не в Перми или Улан-Удэ, а, скажем, в Ницце или Лондоне.
Впрочем, определить, кто этот таинственный человек, с помощью Интернета Веня, конечно, всерьез и не надеялся.
Но когда он выходил из поисковой системы, его вдруг почему-то остро пронзило неожиданное и непонятно откуда взявшееся предчувствие — вся эта удивительная история, участником которой он стал, уже приближается к своему концу. Только вот каким окажется этот конец?
Понедельник, как и ожидал Веня, действительно прошел в исключительной суете — началась работа над очередным выпуском «Вольного вечера», и к тому же хозяин Эдуард Борисович, как всегда переполняемый идеями, принялся создавать второй номер журнала «Эдик».
Веня вернулся домой часов в десять вечера, поужинал, и тут объявился Инструкция. Ничего удивительного в этом не было: шестнадцатое число это шестнадцатое число.
Маленький человечек (теперь он опять был маленьким, не то что совсем недавно) привычным движением извлек из воздуха свой пиратский сундук и поинтересовался:
— Доллары, как всегда?
Помня, какие показания Инструкция давал генералу-инспектору во время допроса, которому он подвергся, Веня поинтересовался — опять-таки исключительно из любопытства.
— А драгоценными камнями можно? Бриллиантами, сапфирами, изумрудами?
Инструкция принял такой вопрос всерьез.
— Не советую, — ответил он. — Продавать их одна морока. Другое дело, если ты решил собрать коллекцию драгоценных камней. Тогда никаких проблем.
— Да нет, это я в шутку, — признался Веня. — Вспомнил, как ты говорил, что можешь платить и золотом, и серебром, и платиной, и драгоценными камнями.
— Где это я говорил? — подозрительно поинтересовался Инструкция.
— Ну — там, — сказал Веня и, не найдя ничего лучшего, показал пальцем в потолок.
— Где там? — повторил Инструкция, проследив за его пальцем.
Веня внимательно осмотрел своего руководителя. На этот раз маленький человечек был облачен в джинсы и свитер и отчего-то имел печальный вид.
— Разве ты ничего не помнишь? — поинтересовался Веня осторожно.
— Что именно? — ответил Инструкция вопросом на вопрос.
— Но ведь тебя, — начал Веня и остановился, вовремя вспомнив, что допрос, которому подвергался Инструкция, назывался сканирующим.
Кто его знает, возможно, сознание допрашиваемого при этом полностью отключается — чтобы он отвечал на вопросы как бы подсознательно и, значит, абсолютно честно.
