Ещё секунда, решила я, и я ухожу.
Я слегка коснулась песчаной стены свободной рукой, и словно в ответ пришёл тягучий, сладкий импульс, принёсший с собой то редко посещающее людей прозрачно‑сладостное чувство близкого избавления. Да, моё избавление было здесь — за толщей стены песка. И так страшно было пойти туда, куда манила меня неизвестная сила.
Я заплакала. Но эти слезы не могли ни рассеять страх, ни заглушить зов того мира, что был совсем рядом. И совершенно неоткуда ждать помощи.
— Если я уйду, я никогда не попаду домой. — прошептала я самой себе.
И тут же разозлилась на себя. Бояться чего‑нибудь — это простительно, а вот сдаваться и приживлять себе комплексы — это уже ни в какие ворота.
— Ты дура, Катька! — заговорила я с собой. — Не хватало, чтобы ты внушила себе, что не сможешь… А я смогу, потому что хочу этого!!
Я ударила кулаком в песчаную стену. Тихое шуршание песка, холод, тяжесть и влага, ноги в песке по самые колени… Сейчас все посыплется вниз… Но я вдруг почувствовала под моей левой рукой ровную твёрдую стену!
Камень? Бетон?.. И какой толщины?
Шуршание усилилось. Ничего другого не оставалось, как идти вперед, уже хотя бы потому, что свод пещеры за моей спиной дрогнул.
Я вскинула двумя руками пистолет, закрыла глаза и, нажав кнопку лазера, нарисовала на стене букву Z высотой в свой рост. А потом ещё, ещё и ещё раз…
Рухнувший песок выбил у меня из рук пистолет. Я рванулась вперёд. Мне просто повезло, что песок ещё не успел слежаться, хотя и был влажным. Не открывая глаз, я разгребала его руками, стараясь «выплыть». Мои руки наткнулись на рваный проем в стене. Я нырнула туда, вперёд и вниз, на острые осколки камня и хрустящую крошку. Ноги, оставшиеся по ту сторону дверного проёма, утонули в песке, и тяжесть становилась каждую секунду все сильнее.
Я огляделась.
Это была ниша, или вернее, нора в каких‑то развалинах. Когда‑то это было помещение, но сейчас — клочья плит, куски дерева и стекла. Полутьма, запах гари и бензина. Снаружи доносились отдалённые звуки, напоминающие рёв дорожных машин.
Боль в ногах не дала мне долго раздумывать над моим положением. Нужно было срочно выбираться из капкана. Но ни повернуться, ни сесть, ни, тем более, вытащить ноги из‑под песка было невозможно. Я лежала вниз лицом на стеклянно‑каменном месиве, острия то здесь, то там неприятно впивались в тело сквозь одежду. Но, что хуже всего — ноги почти по колено оказались в капкане.
Рядом с проломом лежала короткая лопатка. Словно кто‑то нарочно положил ее сюда. Я дотянулась до неё, но, развернувшись и перекрутив в этом развороте ноги, можно было только, одной рукой держа лопатку, отковыривать песок из пролома мелкими порциями. Так можно было копать сутки, но на место отковыренного песка тут же сваливалась новая порция. Сизифов труд. За пару минут я покрылась испариной, но никакого результата или подходящего решения так и не обнаружилось.
Стараясь не расслабляться, я стала прислушиваться к внешним звукам. Мне показалось, что где‑то совсем близко кто‑то идёт по развалинам. Я уже набрала воздуха в лёгкие, чтобы крикнуть, но услышала знакомый встревоженный голос:
— Катя, ты здесь?
— Здесь…
Человек спрыгнул в нору откуда‑то сверху, сбросил с плеча сумку и присел рядом. И, несмотря на боль и усталость, нервное напряжение схлынуло, освободив место твёрдой уверенности, что теперь‑то все самое страшное позади.
— Валера, какой же ты умница…
Он улыбнулся мне, хотя улыбка у него получилась слегка вымученная, видимо после того, как он увидел, наконец, своими глазами, с каким воплощением Кати ему теперь придётся иметь дело.
— Почему ты не сказала мне, что собираешься бежать прямо сейчас? — укоризненно спросил он, отворачиваясь и начиная вытаскивать из развалин какие‑то доски и балки.
— Я не подумала, что это необходимо.
— А если бы я не успел прорваться сюда? Знала бы ты, как я сюда летел. Еще хорошо, что была на примете перспективная дверь поблизости… — ворчливо отозвался Извеков, не прекращая работы. Он подрезал пласты песка где‑то в верхней части пролома, одновременно вставляя в песок поддерживающие клинья. Конечно, эта работа была бы мне не под силу. Даже Валерий выкладывался по полной программе.
— Сейчас, осталось совсем немного, — подбодрил меня Валерий. Он начал быстро отгребать песок, оказавшийся между моими ногами и теми палками, которые он вставил вместо клиньев. Несколько раз конструкция грозила обрушиться, но Извеков вовремя успевал среагировать. Наконец, почувствовав, что тяжесть с ног снята, я рывком высвободилась, и Валерий с облегчением отвернулся от с таким трудом выстроенного им сооружения. Оно тут же с шумом рухнуло. Песок лениво пополз к моим ногам и остановился. Все. Духу у него не хватило. Я рассмеялась. Валерий тоже весело улыбнулся. Он отряхнулся и присел рядом.
— Проблема в том, что мне нужно срочно уйти обратно и успеть замести следы, пока никто ничего не заметил, — сказал он, ощупывая мои ноги. — Но я не уверен, что имею право оставить тебя в таком состоянии.
— Я совсем немножко посижу, и наверняка смогу пуститься в путь сама, — я пошевелила ступнями и поняла, что, действительно, беспокоиться не о чем.
— Я тут тебе кое‑что принёс, — Валерий потянулся за сумкой и передал её мне. Это была моя сумка, сумка Кати Орешиной, с которой она приехала в Сылве.
— Валера, ты прелесть… — я была рада, и он тоже обрадованно улыбнулся.
— С тобой точно все в порядке? — ещё раз озабоченно спросил он.
— Точно. А с тобой? — я оглядела его. Он сегодня не был похож на лощёного франта, каким я раньше его знала. Измазанный песком джинсовый костюм, ещё больше похудевшее бледное лицо, только ярко‑синие глаза по‑прежнему были те же.
Он пожал плечами вместо ответа на мой вопрос и снова повторил:
— Я должен бежать. Губернатор провинции Гайл отпустил меня только в виде исключения, узнав, куда именно я иду. Он передаёт тебе привет.
— Губернатор? Надо же, какая стремительная карьера…
Извеков поднялся на ноги и подал мне руку:
— Попробуй встать, я помогу тебе выбраться наверх.
Преодолевая боль и противное покалывание в ногах, я встала. Валерий быстро вытащил меня наверх. Там было солнечно, и дул сильный ветер. И одного взгляда вокруг мне было достаточно, чтобы узнать побережье и кварталы Сылве. А вокруг ужасающая картина: развалины, напоминающие останки небольшого города, стёртого с лица земли бомбардировкой. В пределах видимости на одном из углов бывшего Рая копошились люди и техника: разборка мусора шла полным ходом.
Валерий оглядывался вокруг, и лицо его окаменело.
— Представляю, каково тебе тут, — я дотронулась до его руки.
Он вздрогнул и отмахнулся:
— Надеюсь, что в Сылве я в последний раз.
— Скажи, у тебя что, уже была дверь в Первый мир?
— Я нашёл её, подготовил, но ещё не успел оборудовать.
— Слава богу, что не успел.
Извеков кивнул и усмехнулся:
— Да, с одной стороны. Что‑то меня удержало от окончания работ. А с другой стороны, эта дверь помогла тебе хоть немного.
— Если бы её не было, я все равно бы прорвалась сюда.
— Ну, разумеется. Я бы обязательно помог тебе, если бы ты не бросилась сюда, очертя голову, — проворчал Валерий.
— Ты зануда, Валера, но я все‑таки тебя люблю! — я обняла его и поцеловала в висок. Извекова бросило в краску, он принялся торопливо отряхивать свой костюм от песка.
— Мне пора, — пробормотал он.
— Надеюсь, это не мой ужасный вид гонит тебя прочь?
— Вот глупая! — возмутился Извеков.
И мы дружно рассмеялись.
— Я просто боюсь, что меня схватят, и кто‑нибудь из местных опознает меня, — сказал Валера сквозь смех и сразу посерьёзнел.
— Тогда возвращайся скорее.
Он сжал мою руку, немного виновато улыбнулся, и поспешил прочь, перепрыгивая с плиты на плиту. Его волосы, оказавшиеся без парфюмерных излишеств Рая, вьющимися, тугими спиралями взлетали и опускались ему на плечи. Ничего в нем не осталось от всесильного бога Валерия, теперь это был немного нелепый и растерянный парень, без друзей, без места в этом мире… Я подождала, пока он скрылся из вида и села на подвернувшуюся плиту.
