Наконец, я вышла к семейному парку, взяла на лотке горячий бутерброд и чай, села на скамеечке на боковой аллее и попробовала выглядеть, как все. Насколько это было возможно.
Я никак не могла сообразить: если во время операции мне дозволялось созваниваться с ребятами, то могу ли я сделать это после. Нет, всё-таки не могу. Ведь группа Шокера мгновенно оказалась не просто под расследованием, а под первым подозрением. Значит, даже если ребята не догадались избавиться от своих симок, звонить им мне нельзя. Впрочем, не догадаться они не могли. Шокер вряд ли даст им совершить такую глупость.
Я думала о Йане, успел ли он закончить с похоронами прежде, чем к нему пришли с новыми вопросами. Он немаленький человек в империи. Он, похоже, почти ничего не боится. Но сколько же можно валить на себя… От нас всех помощи маловато.
Наконец, мой телефон зазвонил.
— Ну, как время проводишь? — спросил Йан.
— Замечательно. Сосиски с булкой трескаю, воздухом дышу.
— Молодец. Умница, — с облегчением сказал он.
— Как там у тебя? Что с ребятами?
— С похоронами закончил. Очень устал. Очень соскучился. Хочу тебя обнять поскорее.
— Э-э-э… Йан, ты в порядке? Ты там не один, что ли?
— Конечно… Конечно, я подожду. Вечером так вечером. Я перезвоню.
Ещё пару часов я провела, слоняясь по парку, и меня терзала назойливая, противная тревога, от которой кишки вибрировали.
Йан позвонил ещё раз, уже с нового номера.
— Кажется, на некоторое время они от меня отстали, — сообщил он очень усталым голосом.
— Как там дела?
— Пока нормально, как задумывалось. Я думаю, ты можешь потихоньку добираться сюда, на канал. Мы тебя здесь ждём.
Это легко говорить «потихоньку». Я пыталась идти по улицам, как будто я гуляю, нюхаю цветочки, но то и дело сбивалась на бег.
Я вбежала в ворота, поднялась на крыльцо, уже хотела нажать на кнопку звонка, но тут увидела, что дверь не заперта.
Внутри в холле было темно, а в доме — полная тишина, насколько вообще в пустом безлюдном доме может быть тихо.
Я поднялась наверх. Единственный свет пробивался из приоткрытой двери справа в самом конце коридора. Я тихонько приблизилась и заглянула в щель.
Наверное, это была спальня для прислуги. Небольшая комнатка с кроватью вдоль одной стены и столом посередине. Освещалась она невысоким торшером, что стоял у изголовья.
Шокер сидел у стола, неподвижно, сгорбившись, совсем как тогда в камере свиданий. Его куртка валялась позади него на кровати.
Я никак не могла взять в толк, зачем Йан привёз Шокера в дом на канале. Самое опасное место в Йери: рядом с департаментами, и в спокойном мещанском районе, где соседи, наверняка, подглядывают друг за другом сквозь щели в задёрнутых шторах.
Но уж что сделано, то сделано. К тому же у Йана, наверняка, была причина так поступить. И, по большому счёту, мне сейчас было всё равно, что это за причина. Ведь Шокер был здесь.
Я распахнула дверь и ворвалась внутрь.
Он едва успел вскочить навстречу. Я запрыгнула на него с разбега, обхватывая ногами за талию. Шокер подхватил меня, не давая соскользнуть вниз.
Живой. На свободе. И рядом.
Я расцеловала его лицо, высокий горячий лоб, измученные глаза, плохо выбритые щеки, сухие потрескавшиеся губы… Его руки… Что с ними? Не больно ли ему меня держать?
— Всё хорошо, Пятачок… Ты же сама говорила, что всё будет хорошо… Всё в порядке, кроха. Не плачь.
Я повисла на нём, обхватив за шею. Он медленно поглаживал меня по спине.
И тут я услышала шуршание. Кто-то шевельнулся у стены. Не отрываясь от Шокера, я повернула голову на звук.
Командор, которого я даже не заметила, влетев в комнату, стоял около длинного узкого комода, опираясь спиной о стену и смотрел на нас. Лицо неподвижное, каменное. Наши взгляды встретились, и я просто отвернулась, уткнувшись в шею Шокера. Не сказав ни слова, Йан прошёл к двери и осторожно прикрыл её.
Я разогнулась и ещё раз поцеловала Шокера.
— Опусти меня, Андрюша.
Он поставил меня на ноги.
— Руки покажи! — я схватила его ладонь и отодвинула манжет рубашки.
Всё стало ещё хуже.
— Сядь, Андрюша. Подожди, я за бинтами.
Я выбежала из комнаты.
Йан сидел на лестнице, на самых нижних ступенях. Я спустилась к нему.
— Здесь есть аптечка?
— Должна быть, — буркнул он. — У слуги спроси.
Я бы не удивилась, если бы он метал молнии. Но редко я видела его настолько опустошённым и заторможенным. Он рассеянно крутил в пальцах сигарету и зажигалку.
— Йан, я уже ничего не могу с этим поделать.
Он грустно кивнул и улыбнулся, словно о чём-то совсем постороннем.
— Другой, значит… — пробормотал он и закурил. На пару секунд в его взгляде появилась ярость.
— Убил бы обоих, да?
— Это был бы выход. Младших братьев надо душить ещё в колыбели. У меня не было такой возможности, — задумчиво сказал он, потом мотнул головой. — Слуга на кухне, вон там — последняя дверь в том конце.
Через пару минут я уже вернулась к Шокеру с перевязочными материалами и лекарствами.
Не Бог весть какая из меня медсестра, но промыть раны, положить лекарство и аккуратно забинтовать — на это моих умений хватает. Я видела, что Шокеру больно, но он просто терпеливо ждёт, пока я закончу.
— Откуда такие жуткие порезы?
— Слишком тесные наручники, а края с заусеницами. Если носить, не снимая, то результат вполне предсказуем. Это, видимо, их ноу-хау. Повезло ещё, что хоть руки действуют и пальцы шевелятся, — улыбнулся Шокер, разглядывая напульсники из свежих бинтов. — Ещё бы несколько дней, и кому-нибудь пришлось бы помогать мне застёгивать брюки.
— Если бы не Йан, то ещё бы несколько дней, и тебя расстреляли бы.
— Повесили бы, — поправил он меня. — В последнее время тут вешают.
Я обняла его голову, прижалась щекой ко лбу. Меня просто обдало жаром.
— Посиди ещё, я сейчас поищу, где в этих хоромах можно найти стакан с водой. Тебе нужно выпить что-нибудь обезболивающее.
Я снова отправилась на поиски, и потом заставила Шокера опустошить стакан.
Командор вошёл в комнату, когда Шокер допивал лекарство.
— Йан, ему бы полежать. Очень высокая температура.
— Я понимаю, — кивнул командор. — Но здесь оставаться нельзя. Я уверен, что все дома и прочие владения семьи будут обысканы в ближайшие часы. Этот дом, наверняка, тоже.
— Куда же нам податься?
— Вам? — с деланным удивлением вскинул брови командор. — Ты ещё пока здорова, и за тобой никто не гонится. Уйдёшь на изнанку своим ходом. По каналу в Стокгольм, чтобы не портить себе ни шенгенскую визовую историю, ни здешний реестр официальных рейсов… Андрей, а ты иди в машину, тебя отвезут в безопасное место. Там и выспишься.
