– "Блин", значит, нездешнее слово. А «структура» – здешнее? Вы кто такие? – Игорьку понял, что бить его здесь не будут.
– Я – Зот, – сообщил сосед.
– Ну, хорошо, а что это за место?
– Барак первого рода, что же ещё? – удивился Зот.
"Да, – подумал Игорёк, – можно было и не спрашивать. И так видно, что барак".
– Выход у него есть?
– Ты чего, друг? Структуры не понимаешь? Она этого не любит. У тебя же допуск третьего рода. Ты можешь отсюда куда угодно выйти.
– Дверь, спрашиваю, где?
– Везде дверь. Иди куда хочешь.
Игорёк понял, что заводится.
– Куда тут идти? – с угрозой в голосе спросил он.
– В дерево.
Зот кивнул на стену.
"Сквозь стену, что ли? Ну ладно, сквозь стену, пускай, пройду. Но что это? Что это за гадость такая? Где Реализованные?»
Игорьку стало жалко себя. Подкатила к горлу комком просто таки неестественно сильная жалость. Он всхлипнул, вытер кулаком навернувшиеся слёзы.
Зот неодобрительно покачал головой:
– Ты эта, не плачь. Нельзя. От слёз мокряки повылазят. Всю плесень сожрут. Чем кормиться будем? Тебе хорошо, у тебя допуск третьего рода. Ты отсюда в любое место Структуры. А нам что делать?
По бараку пронеслось недовольное ворчание.
«Зашевелились, задохлики», – подумал Игорёк и решился пройти куда-нибудь сквозь стену.
Никаких затруднений это не вызвало. В лицо словно бы ударил порыв ветра. И он оказался в таком же точно бараке. "Ладно, пойдём дальше".
Игорёк пересёк барак при полном равнодушии его обитателей. Потом ещё один, и ещё. В четвёртом обитали сущности женского пола. Эти проявили интерес. Игорёк увернулся от настойчивых рук и шагнул в очередную стену.
Это уже был не барак. Вернее, барак, но не жилой. Обширное помещение, стены и пол из гладко тёсанных досок. Здесь имелись стулья и большой стол со старым седым человечком за ним. Перед человечком стояла деревянная чернильница. Он макал в неё деревянное стило и что-то писал на деревянной же дощечке.
– Ближе, ближе садись, – пробормотал, не отрываясь от записей, старикашка.
«Может, хоть здесь я что-то узнаю?» – подумал Игорёк и подсел к столу.
– Ты слушай, слушай, что тебе скажет Смотритель Ясеневого Стола, – продолжал бормотать старичок.
Смотритель Ясеневого Стола поводил перед глазами Игорька стилом, как невропатолог молоточком.
– Ты не должен менять времён года, не должен приближаться к Центральному бараку, не должен общаться с космовиками. Ты должен принять участие в Игре. Ты – Слушатель. Для этого Структура дала тебе допуск третьего рода. Во время Игры ты должен находиться в притоне в качестве Слушателя. Ты всё понял?
С потолка посыпался снег. В бараке похолодало. Старичок всплеснул руками:
– Игра скоро начнётся! Видишь – зима наступила? Погодники стараются. Ты иди-иди. Структура не любит, когда не исполняют предназначенное. Хорошо, если в мокряки переведёт, а не сразу в плесень. Иначе нарушится связь вложений. Ты иди-иди, мне записывать надо, труд немалый. Мне всё записывать надо, что в нашем секторе происходит, всё в лучшем виде представить. Зима началась – надо записать. Ты на Игру пошёл – записать. Чтобы Структура пребывала в целостности вложений, не только лишь пространственной, но и временной. А также, что ни на есть смысловой целостности! – веско заключил Смотритель и снова уткнулся в записи.
– Плакать хочется, – пожаловался Игорёк. – Какая-то навязчивая эмоция.
– Нездешними словами не выражаться! Структура исторгнет в космос. Твоё дело – притон «Дубовый», барак второго рода вложения. Там твоё спасение.
– Как мне попасть туда? – удивляясь собственной плаксивости, всхлипнул Игорёк.
Старичок не глядя махнул рукой на стену.
Из чернильницы остро пахло спиртом.
– Мне бы спиртику, – умоляюще произнёс Игорёк.
– А-а… Ну, хлебни. Тебе это надо. «Дубовый» оттого так и зовётся, что принимает в себя только крепких. Хотя и второго рода вложения. «Дубовый» – гордость нашего сектора. Ты пей и иди. Без тебя не могут начать Игру.
Игорёк бережно и одновременно жадно, тончайшей струйкой, пустил чернильный спирт себе в глотку. Глотку обожгло сильно, но сладко. В голове, не скажешь, чтобы прояснилось, но стало не так ватно. И не так хотелось плакать.
"Дубовый" представлял собой огромный зал со стенами, сложенными из могучих дубовых брёвен. Середину занимал дубовый стол, вокруг него – четыре кресла, а дальше – ряды длинных скамей. Они уже были заполнены зрителями. Зрители, – на вид люди, хотя одетые чёрт знает во что, разве что не в лохмотья, – увидев Игорька, повскакивали с мест, приветствуя его как Слушателя.
Один из них подскочил к Игорьку.
– Наконец-то, Игорь Святополкович! Наконец-то. Заждались. Я – Ведущий Игры. Вы знакомы с обязанностями Слушателя? Слушатель должен назначить масть Игры…
– Да ладно… – недовольно ответил Игорёк. – Все вы – горшки глиняные. Дерьмо собачье.
Плакать больше не хотелось, зато хотелось поносить всё и вся последними словами.
Ведущий Игры покивал головой. И достал из-за пазухи охапку деревянных карт. Масти и старшинство были вырезаны в дереве.
– Если хотите, я сам фигуру выложу.
Ведущий принялся с важной неторопливостью раскладывать «карты» на столе в некое подобие геометрической фигуры. Узор из карт-деревяшек напоминал паутину.
– Какова же масть Игры? – с нажимом спросил Ведущий.
"Вот урод", – подумал Игорёк.
– Трефовая, – ответил с раздражением он.
– О-о-о! – загудели зрители.
"Вот уроды", – подумал Игорёк.
– Кто желает рассказывать?! – торжественно возгласил Ведущий.
– Я! Зот Крашеный! – к столу вышел давешний сосед по нарам из барака первого рода вложения.
– Кто будет отвечать?! – продолжал ведущий.
– Я! Сивел Сморчжовый! – к столу приблизился коренастый узловатый мужичок.
"Пиломатериалы, – внутри Игорька всё бушевало. – Неужели я среди этой древесины и сгину?"
Из глаз вновь потекли слёзы, жалко стало себя до невозможности.
А Ведущий всё не унимался.
– Сивел Сморчжовый, какова будет ваша масть ответа?!
– Эх! Была – не была, – с крайней отчаянностью ответил тот. – Пиковая!
Зрители взорвались овацией.
– Браво! Браво, Сморчжовый!!! Вот это Игра!!!
Оба игрока стали на глазах преображаться. И вот уже вместо безликого человекоподобного существа по имени Зот, за столом сидел хорошо одетый мужчина с вполне человеческим лицом. Мужчина этот казался Игорьку смутно знакомым. Где-то Игорёк с ним пересекался. Там, среди людей.
Сморчжовый преобразился в респектабельного джентльмена с тяжелым упрямым подбородком, недобрым взглядом из-под кустистых бровей. Голова несколько склонена набок с нарочитой небрежностью и даже брезгливостью. Сморчжовый курил сигариллу.
