не забраковал его сейчас? Его нерешительность очевидна. Он не может убить собственного брата. Однако он заключен в цифровом теле и сознании, неспособном выразить эмоции.
– Процесс витрификации прицельно стирает маркеры и идентичности, – сказал «Пугало» второго поколения. – Мы слишком могущественны, чтобы обладать сторонними привязанностями. Конгрегация слишком важна, чтобы ей угрожала всего одна жизнь.
– Я не желаю, – ответил он. – Адеодат заслуживает жизни. Он тот, кого я защищаю. Мы все их защищаем. Я не хочу быть «Пугалом».
– Конгрегация окружена врагами со всех сторон, – сказал «Пугало» второго поколения. – Тебя призвали, чтобы служить.
Почему? Почему он должен становиться «Пугалом»?
Адеодат со страхом глядел на него, одинокий, не слышащий всего этого электронного разговора.
Есть лишь одна причина, по которой его призвали служить «Пугалом». Даже не его смертельные раны. Даже не потому, что анализ показал, будто он незаменим. И тем более не потому, что превзошел множество безы-мянных коллег, которые жаждали стать «Пугалами». Это произошло лишь потому, что его сознание настроено на преданность – превыше всего, превыше человечности и жалости. Сколько «Пугал» дорастили до этого состояния, которые, однако, не прошли этот рубеж? Станет ли он еще одним или станет таким, как старый «Пугало»? Конгрегация важнее отдельного человека и отдельной жизни, ее следует сохранять любой ценой.
Адеодат в немом ужасе переводил взгляд с одного «Пугала» на другого. Он думал, что его схватили по ошибке. Но никто в этом мире не может ему помочь. Существо, выращенное на основе его брата, сделало шаг вперед, подняло механическую руку, наполненную проводами, ведомую моторами и пьезоэлектрическими мускулами.
Из руки вылетела пуля – прямо в сердце Адеодата.
Младший брат умер, истекая кровью, так и не поверив в то, что произошло.
47
Белизариус спал плохо, среди шумно храпящих, ворочающихся и бормочущих во сне матросов, в казарме, наполненной холодом и запахами человеческих тел. Он чувствовал себя чудовищем, но, как ни странно, ощущал, что стал более открытым к подобным человеческим проявлениям. Они разделяли временное убежище в этом ледяном мире, уязвимые перед всеми аспектами его среды. Само существование человека в таких условиях было вопросом везения. Эти мысли позволили ему достичь некоего внутреннего перемирия с собой и поспать.
В математических снах он высчитывал смертность Hortus quantus, графики вымирания, частоту повторения генов в популяции, по мере того как она станет уменьшаться и со временем исчезнет. Его спящий ум высчитывал созвездие взаимодействующих вероятностей, потребное для существования квантового сознания Hortus quantus, время, необходимое для проявления этих факторов. И тут его разбудила Иеканджика. Середина ночной вахты. Он проспал семьдесят одну минуту и ощущал себя совершенно разбитым.
– Одевайтесь, – прошептала она.
Застонав, Белизариус оделся и пришел следом за ней в буфет, где Иеканджика уже получала пайки по карточкам. Разговаривать они не стали, пока не вышли в шлюз, надев шлемы и связавшись по лазерному каналу.
– Дайте мне свой ИИ, – сказала она. – Идите к буровой. Через пять часов берите пробы, везите их к вратам времени и входите.
– А вы? – спросил Архона, отдавая ей браслет со Святым Матфеем.
– Я пойду с вами, – сказала она.
Шлюз открылся, выпуская их в близкую к вакууму атмосферу.
– Если я не приду, уходите один. Если придется оставить меня здесь, сделайте это, чтобы отплатить моему народу за то, что забираете. Ваш народ – не единственный, оказавшийся на грани уничтожения.
– Сделаю, – сказал он. – А что со Святым Матфеем?
– Сохранение хода истории оказалось куда опаснее. Мне нужна помощь.
– Что вы собираетесь делать?
– Переправьте пробы. Найдите нам Оси. И не ведите двойную игру на этот раз.
И она ушла. Белизариус остался в одиночестве на покрытой черной слизью поверхности.
48
– Что мы делаем? – спросил ее ИИ через имплант в ухе. – Мне же было безопаснее с мистером Архоной, не так ли?
– Насколько я понимаю историю, – заговорила Иеканджика, идя к зданию систем обслуживания, – она была изменена нашим появлением. Рудо не должна была быть арестована. Заговор против бригадира Иеканджики провалился. Эти значимые события изменят мою историю и историю Союза.
– Мы не знаем, что произойдет в будущем, сейчас, когда оно меняется, – сказал ИИ. – Рудо – спящий агент Конгрегации. Ваша мать останется жива. И вырастит вас.
– Ты хочешь спорить или спасти ход истории? Что насчет твоего будущего?
– А что насчет моего будущего? Я апостол. Кто знает, быть может, это способ, которым Бог ведет меня к некоему откровению. Я не боюсь будущего. Его воля пребудет.
– Ты безумен, ИИ.
– Все мы, быть может, безумны в ожидании божественного озарения.
– Всем нам приходится бороться с выборами, которые ставит перед нами жизнь, – сказала Иеканджика.
Они дошли до шлюза здания систем обслуживания.
– А теперь мне необходимо внедрить в систему доказательства того, что Рудо невиновна.
– Это не так, – сказал ИИ.
Заработал шлюз.
– Да. Все не без греха.
– Даже вы?
– Таков мой договор с дьяволом.
Они вошли на большой склад, наполненный серверами и курящими матросами.
– Какие доказательства вы хотите внедрить? – сказал ИИ через имплант.
Иеканджика нашла место в дальнем конце склада, разбудив спящего матроса.
– Поспи где-нибудь еще, – сказала она. Матрос молча ушел. Иеканджика села, гневно глянув на любопытных, которые обратили на нее внимание.
– Ты можешь сымитировать то, что Рудо не имела доступа к секретным файлам Муньярадзи? – тихо спросила она ИИ. – Будет еще лучше, если ты сделаешь так, будто файлы использовались кем-то другим, чтобы подставить Рудо.
– Вероятно, однако это не сможет опровергнуть все то, что уже нашла военная полиция.
– Нам надо сделать так, чтобы это выглядело удачной попыткой подставить Рудо со стороны того, кто продолжил начатое Муньярадзи, того, кто попытается убить бригадира Иеканджику.
– Это даст свободу и трем ее сообщникам по заговору, – сказал ИИ. – Произошло ли такое в реальной истории? Вы освободите, по крайней мере, одного спящего агента Конгрегации и некоторых ее помощников среди служащих Экспедиционного Отряда. Дадите им полное прикрытие.
– Все по очереди. Ты хочешь, чтобы я решила, как именно доказать, что Рудо пытались подставить?
– Как ни печально, но я слишком много времени провел с мистером Архоной и, наверное, знаю, как это сделать, – ответил ИИ.
Иеканджика откинулась на спину стула и огляделась. На нее смотрел лишь тот рядовой, которого она согнала с места. Иеканджика пристально буравила его взглядом, пока он не отвернулся. Остальные занимались своими делами.
Достав последнюю сигарету из армированного кармана, Иеканджика закурила.
С днем рождения. 34 февраля. День, который изменил все. Новый контекст. Новая реальность. Новая она сама.
Она отправилась на операцию, будучи полковником Иеканджикой, получив определенные приказы, на операцию с конкретными задачами. Это стены и крыша того, в чем живет солдат. Однако она вышла настолько далеко за пределы этого, что уже не имела полномочий на какие-либо действия. От задачи доставить специалиста на разведку она пришла к попытке спасти известный ей ход истории Экспедиционного Отряда на отрезке в четыре десятилетия.
Может ли она в таких условиях продолжать
