изнутри песка.
– Теперь и не верится, что мы с Элизабет объезжали ее владения верхом… Все эти зеленые луга
и ручьи…
– Я тоже верхом гонял – по лесам и оврагам. Служил тогда в глуши. Были в моем распоряжении
в тех местах и просторы, и… Тайком ночами у командира коней уводили с парнем одним удалым
и… Под утро возвращались только. А командир голову ломал, что за нечисть его коней изматывает.
– “Прощай, моя родина! Север, прощай, – Отечество славы и доблестный край. По белому свету
судьбою гоним, навеки останусь я сыном твоим!”.
– “Прощайте, вершины под кровлей снегов, прощайте, долины и скаты лугов, прощайте,
поникшие в бездну леса, прощайте, потоков лесных голоса”.
– Это про шотландские горы…
– Похоже, что и про Норвежские, и про наши… Эх, растравил ты мне душу, Ричард. Мне теперь
даже мерещится…
– Четверка коней?
– Да, вообще… А ты что, тоже видишь?
– В мареве, вдалеке…
– Мираж… Проекция, перенесенная на расстояние… Или все же…
– Слава, а похожи они на настоящих…
Да, спокойно здесь не помрешь… мозгами до конца шевелить придется.
Глава 24
Ричард потихоньку передернул затвор вслед за мной, напряженно всматриваясь вдаль, в
дрожащую перед глазами пустыню. Всадники приближаются – их двое. Две лошади верховых, а
две – вьючных. А навьючены на них…
– Трупы!
– Да, Слава, эти двое, похоже, покойников в пустыню тащат. Только…
– Верно, обычно так не делают. Не бросили просто так – тогда получается, что спрятать
решили… и подальше. Ничего, с двоими справимся… Пристрелим их, а дальше – верхом…
– Слава, а что если за ними еще кто едет?
– А мы проследим. Правда, здесь следить трудно – куча всего только кажется… И не ясно до
конца, что именно – только кажется… Подождем еще, посмотрим. Они прямо на нас курс держат –
подпустим их.
– Они нас тогда заметят и перестреляют запросто.
– Ричард, жди. Не дергайся раньше времени. Мы вроде как в засаде.
– Нам на свою меткость сейчас рассчитывать нельзя – руки неверные, дрожат… пока мы
пристреляемся, они нас прикончат.
117
– Ричард, спокойно. Нас занесло песком – им так просто нас не разглядеть. Подпустим их и
посмотрим, кто они и что задумали.
– Никак не пойму я, какой ты связист – верно, из разведуправления?
– А какая разница? Имеет значения только то, что я живой связист.
Глава 25
Постарался отодрать от руки корку песка, чтобы отодрать с глаза корку гноя, но только занес в
глаз еще песка. Что за напасть?! Ничего не видно! Перед глазами блистает бескрайний простор,
засвеченный жестким солнцем, сияющим в безоблачном небе. Еще и колышется все вокруг так, что
голову в сторону ведет! А голова кружится и от заразы, попавшей в грязные раны, и от тяжелых
антибиотиков, вытравляющих всю эту враждебную дрянь! И вирус-целитель, спящий во мне,
похоже, решил, что пора активироваться и захватывать власть, игнорируя свою основную
целительную задачу. Он только другие вирусы одолевает, а атакующих меня бактерий – не
трогает… так что он с ними теперь добивает меня сообща. Не по душе мне это – и сыпь на руке не
по душе. Я точно не уверен, что это из-за него, но подозрения в разум прокрадываются. А вдруг он,
и правда, когда я столько ударов судьбы получил и ослаб, перешел к агрессии?.. Что мне с ним
делать, коль все так и есть?.. Черт… Видно он мне еще и мысли путает… Мне не о вирусе думать
надо, а о деле… Ствол я в зыбкое дрожание наставил, считай, в слепую. И спусковой крючок
придавил с уверенностью, что трясущейся руке доверять нельзя вообще никак. Вашу ж…
– Ахмед… Старый разбойник…
– Что, Слава? Ты его знаешь?
– Знаю. Бандиты они обычные. Работают они на меня иногда. Ахмед главный – он впереди. За
ним Амин – сын его. Не стреляй пока, подумать надо, что делать.
– Ты с ними договоришься?
– Думаю, да. Куплю его. Он нас проводит – на нашу базу доставит.
– Уверен? Конечно, в пустыне подыхать – не выход, но и к ним в плен я попасть не намерен.
– Не уверен, – не надежные они все, когда с нами договоры заключают. Для нас с ними договор
заключить – равно, как с чертом. Только Ахмед… Умный он вообще – себе на уме всегда, только
все у него по расчету, по выгоде четко. Получится его на выгоду взять… вопрос только в том, что
одну выгоду другая перешибить может – тогда нам тяжко придется.
– Пристрелим его. И коней заберем.
– Ричард, я так рисковать не буду. Допустим и получится пристрелить, а дальше что?
– Верхом будем блуждать.
– Недолго под таким солнцем мы продержимся. Да и кони не выдержат. Пойду я к нему. А ты
жди пока. Под прицелом его держи. Как головы рукой коснусь – стреляй.
Змеей тихонько в сторону отполз, чтобы расположение стрелка не открыть, и поднялся
навстречу Ахмеду.
Глава 26
Разбойники навели на меня автоматы, но я, поднял руки, кидая оружие в песок.
– Ахмед! Это я – Воронов! Слава! Не признал?!
Разбойник вгляделся в мое изувеченное лицо так же пристально, как я в его – иссеченное
резанными шрамами. Он прищурил глаза, усмехнулся и спешился… не торопясь, направился ко
мне, перекинув повод спутнику.
– Слава!
Он открыл мне объятья, как старый товарищ – хлопнул меня по моему изувеченному плечу, и я
скривился, не забывая выдавать гримасу боли за улыбку радостной встречи. Его автомат
угрожающе стукнул меня по спине, и он выпустил меня из приветственного захвата.
– Не думал встретить тебя здесь, Слава.
– Я везде. Ахмед, у меня к тебе дело есть.
118
– Скажи, сколько дашь, скажи, какое дело, и – сговоримся.
– Не то что серьезное дело – простое. Только – важное для меня. Я за ценой не постою, Ахмед.
Ты же знаешь – щедрый я, когда речь о деле заходит.
– Давай, Слава, как обычно сговоримся.
– Нет, задатка не дам – нет у меня с собой денег. Деньги получишь после дела.
– Я так не работаю, ты знаешь. Об исключении просишь? За исключение платить надо.
– Заплачу.
Ахмед коварно прищурился – понял, что мне, и правда, от него что-то нужно. Сейчас еще
больше с меня сшибить постарается. Ничего, расщедрюсь для такого дела… на обещания
