– Какая жалость! – сказал он. – Всего лишь варенье. А я уже хотел испугаться… И долго нам еще? А, это малый конференц–зал. Ну, теперь уже рукой подать.
Рядом с дверью, ведущей в конференц–зал, кто–то нарисовал красным маркером на ослепительно белой стене карикатуру на начальника штаба. Рисованный Эссекс выглядел как живой, хотя и был изображен буквально одним росчерком.
– И тут наш маньяк побывал… – шепнул Эндрю на ухо Иве.
– Ух ты! – восхитился Фокс, который тоже заметил рисунок. – Вот это да! Господа, смотрите! Автора! Автора!
Астронавты столпились у двери, бурно выражая свое одобрение народным творчеством.
Боровский, который ушел далеко вперед, остановился у вырванного с мясом из стены терминала внутренней связи и зачем–то подергал изуродованную консоль.
– Эй, Жан–Поль! – позвал его Фокс. – Ты это видел?! Роскошная живопись!
– Я вот что вижу, – хмуро процедил Боровский, наклоняясь и засовывая голову в зияющий проем. – Вернер! Энди, как ты думаешь, чем это сделали?
Эндрю подошел к Боровскому и осторожно потрогал оплавленный металл.
– Интересно, – сказал он. – А ведь это не резак, коммандер.
– Вот и я смотрю – не похоже что–то. Конечно, это совершенно не мое дело, но, если бы меня спросили, я бы сказал, что консоль не резали. Ее отстрелили. Майк! Подойди–ка. Тут по твоей части.
– По–моему, и без Фокса ясно, – сказал Эндрю. – Ручной десантный лазер. Импульсный.
– Ну? – спросил Фокс, отодвигая Вернера и разглядывая консоль. – Ага! Ну и что такого? Просто кто–то здесь с «маузером» развлекался.
– Почему именно с «маузером»? – удивился Боровский.
– Дырки здоровые. Наши лазеры слабее. А немцы делают машинки тяжелые, но очень мощные.
– Так, – сказал Боровский. – Нужно будет прочесать корабль. Ладно, в походе время найдется.
– Зачем? – в свою очередь, удивился Фокс.
– В спецификации на БМК стрелковое оружие не значится. Кроме офицерских пистолетов, разумеется. Если бы Эссекс заныкал десантные лазеры, он бы уж не забыл их с собой забрать. Однако такого не случилось. А раз не забрал – может, и не знал о них вовсе. А кто ходил на «Гордоне» до Эссекса?
– Коммандер Фуш, – сказал Эндрю и вдруг потупился.
Боровский внимательно посмотрел на Эндрю, огляделся и увидел, что вокруг стоят люди и внимательно прислушиваются к их разговору.
– Продолжать движение, – неприязненно процедил Боровский. – Кенди, всех в боевую рубку. Мы догоним.
– Есть, – сказала Ива, бросила на Эндрю сочувственный взгляд и ушла. Навигаторы и стрелки потянулись за ней, время от времени оборачиваясь с нескрываемым любопытством.
– Насколько я знаю, коммандер Фуш был хронически не в ладах с экипажем, – сказал Боровский доверительным тоном. – У него уже бунтовала команда задолго до инцидента на «Декарде». Энди, я, конечно, лезу не в свое дело, но ты скажи – Фуш боялся мятежа? Ждал его?
– Я вас понял, Жан–Поль, – кивнул Эндрю. – Мне, разумеется, ничего не известно про нелегальный склад оружия на «Гордоне», но… Думаю, вы правы. На «Декарде» такой склад был. И Фуш действительно ждал мятежа. Иногда мне кажется, что он его просто хотел. Провоцировал. Только, когда поднялся бунт, Фуш не успел раздать оружие верным людям. Не дожил. Впрочем, это неважно.
– Где он прятал лазеры? – спросил Боровский. – И сколько?
– В одном из аварийных модулей. Я думаю, в том, который ближе к его каюте – модуле боевой рубки. А сколько… На «Декарде» – не меньше сотни. Да… – Эндрю помотал головой, вспоминая. – Не ходите на десантниках, Жан–Поль. И ты, Майк, если занесет тебя судьба на десантник, беги оттуда со всех ног. Вот где действительно сумасшедший дом. У нас даже откровенные психи вполне домашние. А там… Простите, господа. Вырвалось.
– Пустяки, – сказал Фокс, кладя руку Вернеру на плечо. – Забудь. Слушай, Жан–Поль, я не понял, ну, допустим, найдем мы здесь дюжину–другую «маузеров». А на хрена они нам?
– Ты что будешь делать, если абордаж? – спросил Боровский. – Ручки кверху, ножки врозь?
– Абордажа не будет! – ответил Фокс уверенно. – Зачем я здесь, по–твоему?
– Мы, кажется, вообще не собирались воевать, – напомнил Эндрю.
– Это мы, – сказал Фокс. – А вдруг Рабинович начнет дурака валять?
– Да при чем тут Рабинович! – воскликнул Боровский. – Бобби нас не тронет, вопросов нет. Что он, самоубийца? У него жена, дети… Блин, у меня ведь тоже! – добавил он с некоторой растерянностью в голосе. – Ладно, проехали. А вот когда к Земле подойдем, могут быть эксцессы. Все может случиться.
– Хорошо, – кивнул Фокс. – Согласен. Только чур, моих бойцов к розыску не привлекать. У нас и без того хлопот полон рот, не хватало еще какие–то пукалки по углам вынюхивать.
– Энди, – неожиданно сменил тему Боровский. – А кто все–таки остановил мятеж на «Декарде»? Кто реактор катапультировал?
Вернер шевельнул плечом, сбрасывая с него руку Фокса.
– Знаете, Жан–Поль, – сказал он угрюмо, – вы меня совершенно не жалеете. Хотя тоже попробовали, что такое желтый дом.
– Тебя вылечили, – заметил Боровский. – Разве нет?
– Вылечили. А мне до сих пор страшно, – очень тихо произнес Вернер. – Мы когда потом на «Виггине» разлетелись к едрене матери в очень мелкую стружку, я и глазом не моргнул. А годом раньше, на «Декарде», я молиться был готов. Понимаете?
– Извини, – сказал Боровский. – Честно, извини. Ты же в курсе, я параноик, ну что с меня возьмешь? Пойдем, что ли. До полной тяги… – он посмотрел на часы, – восемь с половиной. Если, конечно, все реакторы по деталям не растащили.
– Ерунда, – усмехнулся Фокс. – Сказано же было – орудия и ходовую часть не портить.
– Терминалы из стен выковыривать тоже не просили. Тем более – лазерами.
Впереди замаячила дверь боевой рубки. На двери было крупно написано синим вкривь и вкось: «Essex is Asshole». Знаменитая формула, когда–то открытая Рашеном. Эссексу как раз дали контр–адмирала, и Рашен вдруг начал хохотать. Его спросили, в чем дело, и он объяснил, что английское «rear admiral» очень смешно звучит в русском контексте – «задний адмирал». Просто англоязычная публика тут юмора не видит, она привыкла. А у Эссекса еще и фамилия созвучна с «эсхолл», так что, выходит, звание это как раз для него. Задница, он и есть Задница.
– Это ж надо так надругаться над хорошим кораблем! – возмутился Боровский. – Мало того, что разворовали все…
– Вы кабель–то достали? – вспомнил Эндрю.
– И достал, и на прокладки махнул. А ходовой процессор не успел. Когда я пришел, от него только корпус и остался. Ничего, мы тут еще пошуруем. Ни грамма родного железа врагу! Вообще, хорошенький подарочек мы Рабиновичу везем… Тут ремонта будет миллионов на десять.
