А потом они хлынули ручьями. Мод засуетилась, но от этого стало только хуже. Горничная в панике выбежала и через несколько минут вернулась с Анной-Лизой. «Генрик ошибался», – подумала Бэкка печально. Ей сейчас нужны были по ее сородичи. Ей нужно было, чтобы ее успокоил кто-то из окружения Клауса, кто знал его лучше, чем она, и смог бы ее поддержать.
– Почему бы вам не выпить один из моих чудодейственных травяных настоев, который мгновенно разгонит вашу тоску, миледи? – спросила домоправительница.
– О нет! – воскликнула Бэкка испуганно. – Больше никаких травяных настоев!
– Вы можете пойти со мной и проследить, как я буду его готовить, – мягко предложила Анна-Лиза. – Я кладу туда ромашку или бурачник. Я думаю, бурачник в вашем случае подойдет больше – он уймет сердцебиение и излечит вас от любовного недуга.
Под угрюмым взглядом Бэкки она подняла руки.
– Хорошо, хорошо, сдаюсь, миледи. Заварите сами, только пойдемте со мной. Я поставлю чайник.
Бэкка уступила, радуясь возможности хоть ненадолго избавиться от Мод, кудахтанье которой раздражало. Она оставила горничную пришивать ленты на шляпку, а сама спустилась за странной коренастой домоправительницей в кухню.
Заваривать травяной чай сама она не стала, но внимательно следила, как Анна-Лиза бросает цветы ромашки в кипящую воду. Но когда она попросила позволения остаться выпить чаю в кухне за старым расшатанным кухонным столом и пригласила домоправительницу составить ее компанию, Анна-Лиза застыла на месте как вкопанная.
– Но я не могу, миледи! – выдохнула она. – Хозяин меня убьет.
– Хозяина сейчас нет, а я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, – сказала Бэкка, кладя в чашку чая ложечку меда.
– Раз так… – заколебалась домоправительница, бросая по сторонам настороженные взгляды, словно боясь, что Клаус вот-вот возникнет перед ней.
О, если бы так оно и было!
– Но если он сюда войдет…
– Я была бы просто счастлива, – вздохнула Бэкка, пока женщина усаживалась за столом. – А если он вдруг каким-то чудом появится, то обещаю встретить его так, что он забудет ваш проступок, если вообще его заметит. А теперь, скажи мне, Анна-Лиза, ты боишься своего хозяина? Ты всегда ведешь себя… зажато в его присутствии.
– Мы все любим хозяина, – ответила она. – Мы и живем-то только для того, чтобы служить ему… и вам, миледи. Я знаю, вам сложно в это поверить, но это так. И если я кажусь зажатой, то это только потому, что слишком стараюсь.
– Зачем ты опаивала нас, когда мы впервые попали в Линдегрен Холл?
Это был вопрос ребром, и домоправительница нахохлилась, но Бэкке очень нужно было знать.
– Я… мы не причиняли вам вреда, миледи. Мы знали, что хозяин с самого начала испытывал к вам нежные чувства. Это было так необычно… не так, как в остальные брачные периоды. Ему всего лишь нужно было понять, способны ли вы ответить взаимностью.
Она поднялась из-за стола и принялась теребить передник.
– Я не должна была вам этого говорить. Вам не хотели причинить вреда – и не причинили, за исключением разве что снов, что вас посещали и посещают сейчас…
– Сколько из этих снов были снами на самом деле?
– Вы красивая девушка. Вы сами знаете ответ на свой вопрос, миледи.
– Боюсь, что знаю, – вздохнула Бэкка. – Пожалуйста, посиди со мной еще немного. Мне так же сложно, как и тебе сейчас, и даже сложнее, потому что я не знаю его так хорошо, как ты. Но я хотела поговорить с тобой не о хозяине. Точнее, не совсем о нем. Пожалуйста…
Она указала на стул, с которого Анна-Лиза только что встала. Домоправительница немного помялась, а потом снова уселась за стол, держась прямо, словно аршин проглотила.
– Так-то лучше, – сказал Бэкка. – Почему Генрик до сих пор не вернулся? Я знаю, вы можете обмениваться мыслями. Его нет уже слишком долго. Я знаю, что что-то случилось, и сойду с ума от беспокойства, если ты мне не скажешь. И никакие твои травы мне тогда уже не помогут.
– Он скоро должен вернуться.
– Почему он задерживается? Это из-за хозяина? Я так и знала! Куда поехал Генрик? Что держит его там?
– Не нужно так нервничать, миледи. Он с хозяином. Все будет хорошо.
– Но пока что все не так хорошо, верно? Где они? Он не вернулся в астрал?
– Нет, миледи. Он больше не может.
– Тогда остается только Грейндж! Только не говори мне, что они в Гильдерслив Грейндж.
Анна-Лиза ничего не ответила. Она вообще была бледной, а теперь краски и вовсе отхлынули от ее лица, а глаза стали круглыми, словно у совы.
Поднявшись, Бэкка отшатнулась от стола и резким движением опрокинула свой чай. Он разлился большой неровной лужицей, но Анна-Лиза словно и не заметила этого. Она тоже вскочила и принялась отчаянно размахивать руками, но ее трясущиеся губы не могли произнести ни одного внятного слова.
– О боже! Я этого и боялась. Я знала это. Его убьют! – закричала Бэкка.
– Нет, миледи, погодите! Вы не можете ехать, на улице жуткая гроза!
Ее слова так и не были услышаны. Бэкка выбежала из кухни.
– Чтовы имеете в виду, говоря «когда утихнет буря»? – гаркнул Смэдли. Они все – барон Гильдерслив, Генрик, Клаус и заляпанный грязью сэр Персиваль, который только что вернулся из Лондона, – собрались в покоях Клауса в Гильдерслив Грейндж.
– Ох уж эта чертова буря! И что мне за дело до какой-то там бури? Да я вымок до нитки, возвращаясь из города в такой ураган! Поэтому я говорю: тащите его на болото сейчас же и покончим с этим!
– Ваш покорный слуга, сэр, – сказал Клаус, кланяясь. У него заходили желваки на лице и зачесались кулаки.
– Н-нет, не будем торопиться, – вмешался Гильдерслив. – В этом нет необходимости. В конце концов, мы держим этого человека под стражей, и…
– Ха! Помнится мне, в прошлый раз его тоже охраняли, но это не помешало ему просочиться через стражников подобно призраку. Вот если бы я был здесь тогда…
– Но вас не было, – перебил его Гильдерслив, – а мне как-то не хочется торчать под дождем по колено в грязи и ждать, пока один из вас прикончит другого. А потом тело убитого будет лежать и смердить, пока не утихнет буря и мы не сможем его по-человечески похоронить. Так что подождем, пока погода наладится.
– Он ее где-то прячет! Я знал это с самого первого момента, Гильдерслив. И если я узнаю, что вы сговорились, то он будет не единственным в этой комнате, кому понадобится секундант!
Барон помрачнел и глубоко задумался, потом заговорил снова:
– Все вон отсюда! Смэдли, иди проспись! Ты, я вижу, совсем окосел. Сюда перегаром несет. Прими еще, если нужно, и угомонись. Позже я поговорю с тобой с глазу на глаз, а пока мне нужно перемолвиться с графом.
