— Быстрее света! — словно уловив мои мысли, вос-клицал дядя Абу. — Но будущая экспедиция займет много лет, ибо отправится на самую окраину Метагалактики.
— Неужели туда? К самой отдаленной, похожей на кольцо Галактике? Ее нашли в созвездии Волосы Вероники, когда я еще учился в школе.
— Верно. В созвездии Волосы Вероники засияла, обнаружила себя новая галактика. Свет от нее пришел к нам через миллиарды лет, так что сейчас на ее планетах возможна жизнь.
— Кольцевую галактику ученые записали в каталоги под каким-то индексом, но образного названия еще не придумали.
— Ну и отстал же ты, Василь. Уже придумали. И не менее красивое, чем Волосы Вероники.
— Какое?
— Венок Аннабель Ли.
— Аннабель Ли! — Я вскочил так стремительно, что стул отлетел в сторону и провалился в Память. — Не может быть! Эта балерина еще не так знаменита, чтобы в ее честь…
— При чем тут балерина? — удивился дядя Абу. — Назвали просто так.
Но так ли уж просто? Спросить других людей я стеснялся. Сфера Разума? Она, конечно, выдала бы справку. Но вступить в телепатический контакт с нею не решился. Сумею ли?
Прошел еще день, а тайна названия не давала покоя, она так и жгла меня. Когда совсем стемнело, я сел на берегу реки и поднял голову, будто надеялся в глубоком ночном небе получить ответ. На первых порах не обнаружил созвездия Волосы Вероники. Очень уж оно слабое для невооруженного глаза. Но вот рядом с царственно сияющим Арктуром отыскал наконец еле светящиеся пряди звездной пыли. Вспомнилась легенда, давшая название этому созвездию. Египетская царица Вероника отрезала свои прекрасные волосы в знак благодарности Венере — та помогла ее мужу победить в войне. Волосы исчезли из храма, но жрецы утешали Веронику, уверив, что сам Зевс взял их и поместил на небо в виде созвездия. Да, умели древние греки делать свое небо живым и поэтичным. Впрочем, и сейчас люди не уступали им: Венок Аннабель Ли!..
Но где этот Венок? Увидеть его просто так невозможно — он далеко на краю Вселенной. И вдруг мои глаза приобрели невероятную зоркость: Волосы Вероники, ее еле различимые звезды стали разгораться, как ветром раздуваемые угли. Они наплывали на меня, увеличивались… Я начал понимать: Сфера Разума уловила мое желание проникнуть взглядом за «околицу» мироздания и перестраивала в поле моего зрения структуру пространства, придавая ему телескопические свойства. Я будто летел среди планет и светил. Вот уже большие, полыхающие протуберанцами солнца Волос Вероники остались позади, и я вырвался за пределы родной Галактики — Млечного Пути. Распахнулась бесконечность с миллиардами иных галактик — плоских, как тарелки, круглых, как облака, закрученных, как огненные спирали. И на самой окраине Вселенной еле заметно мерцало кольцо: тот самый загадочный Венок Аннабель Ли. «Ближе, еще ближе», — просил я Сферу Разума. Венок дрогнул, чуть увеличился — и все. Биосфера не бог, и всемогуществу ее есть предел.
Я опустил голову и задумался. Внизу, у самых ног с тихим плеском катила свои воды река. В ней плясали звезды, мелкими осколками дробилась луна, а на противоположном берегу реки в кустах реяли светлячки. Точно такие же ночные огоньки сновали в кустах сирени на том холме, где я останавливался с балериной, провожая ее до станции миг-перехода.
А что, если?.. Сердце мое учащенно забилось. А что, если тайну названия узнать у самой Аннабель Ли? Вот оно, самое затаенное, самое глубоко запрятанное желание мое прорвалось наружу. Знал же я, чувствовал, что ослепительный образ «королевы» не оставит меня в покое. Но я робел. Аннабель Ли и манила к себе, и пугала, как молния.
На Лебединое озеро я отправился поэтому не ночью, когда мог нечаянно встретиться с балериной и ее подругами, а днем. Озеро как озеро. Ни малейшего намека на чародейство и таинственность. На знакомой отмели возились ребятишки и что-то лепили из сырого песка. Метрах в десяти от берега величаво застыли лебеди — не заколдованные волшебные девы, а самые обыкновенные лебеди. К ним подплывали ребята, гладили их, и белые красавцы снисходительно принимали ласки. Не желая мешать малышам, я покинул озеро.
Однако с наступлением сумерек снова очутился на том же берегу. И снова как будто ничего особенного. Только людей не было да в зеркальной глади не облака плыли, а тихо дремали звезды. И как я мог подумать, что озеро специально для меня развернет свою феерию?
Хотел уже уйти, как вдруг в неведомой дали, где-то на грани миража и реальности, возник еле уловимый мерцающий звук, потом еще один… И мягкими волнами поплыла над водой музыка из балета «Лебединое озеро» — удивительно нежная вальсирующая мелодия из вступительной части. А высоко в небе, опять же на грани сна и яви, что-то дрогнуло: то ли нити тумана шевельнулись, то ли звезды сильней замерцали. Будто белые бабочки крыльями взмахнули… Это же лебеди! Они все ниже и ниже. Сказочные птицы наконец коснулись воды и стали русалками. Ночные гостьи расправляли белоснежные платья, только что бывшие перьями, охорашивались. Потом, оживленно переговариваясь, зашагали к берегу и вскоре узнали меня.
— Наш красавчик! — засмеялись они. — Прискакал на свидание!
— Насмешницы, — погрозил я им пальцем. — Я и не скрываю, что хотел бы видеть вашу королеву.
— Она сейчас редко приходит.
— Ну а все же, когда можно ее увидеть?
Русалки по своему обыкновению упрямились, капризничали и отпускали по моему адресу довольно ехидные замечания. Но я стерпел насмешки и добился ответа:
— Завтра в это же время.
Идти или нет? Этот вопрос не давал мне покоя весь следующий день. Но вот опустилась ночь, загорелись звезды, и уж сам не помню, как очутился на том же берегу.
Совсем близко, шагах в десяти, под задумчивые, волнующие грустные звуки танцевали русалки, изображая то ли снежную метель приближающейся зимы, то ли кружение падающих листьев. Это был их прощальный осенний вальс. Увидев меня, они приподняли полы платьев, поклонились и рассеялись в ночи. Ушли… Ни одной насмешки при этом, ни одной колкости. И на том спасибо.
На водной глади, рядом с отраженным и чуть вздрагивающим диском луны, стояла Аннабель Ли. И такая тишина вокруг, что слышен был шорох ее платья, когда она приближалась ко мне. Ступив на берег и не поднимая ресниц, с укором сказала:
— Снова здесь.
— Снова, — ответил я, страшась встретить взгляд ее фиолетовых глаз.
— Извини меня, Василь. Во всем виновата я. Шутка зашла слишком далеко.
— Шутка? Неправда! Разве это шутка?
— Проводи меня до той самой станции. Попробую все объяснить.
