- Что же она сделала? - спросил Джордан.
Солнечные лучи, освещавшие долину внизу, исчезли, и нависшие тучи окрасили пейзаж в синие тона. Начал накрапывать дождь. Сунейл показал на дорогу, шедшую вдоль длинного озера.
- Наша жизнь зависит от наводнений. Мы процветаем, пока способны их предсказать. Для этого мы полагаемся на наблюдения и записи. Гала не нуждалась в таких косвенных мерах. Она вела переговоры с опреснями, и пустыни затоплялись водой тогда и там, когда и где она хотела. Ни один правитель не имел такой власти над природой. Мы благоденствовали, как никогда раньше. Но ей все было мало. Гала испытывает презрение к Ветрам. Она считает людей законными правителями планеты, а Ветры, по ее мнению, просто самозванцы. Народ шокировали ее взгляды, но с победителями не спорят. У нее появилось множество последователей, и Гала начала подрывать тысячелетние законы и традиции, заменяя их своими дерзкими и вызывающими эдиктами. Она хотела переделать мир. Но зашла слишком далеко. Лет пять назад опресни восстали. Ее предсказания о наводнении на этот год оказались неверными. Тысячи людей погибли в воде и от последовавшего голода. Однако противодействие опресней лишь ожесточило сердце королевы. Она упрямо продолжала свои реформы, хотя нам, чтобы выжить, пришлось вернуться к старым способам предсказания наводнений.
- Ты поддерживал ее? - нерешительно спросил Джордан.
- Сначала да. Не стану притворяться: я нажил приличное состояние. К тому времени когда Ветры восстали против королевы, я принадлежал ей душой и телом. Я не дурак: я видел, к чему все это приведет, но ничего не мог поделать. Парламент издал постановление, предписывавшее королеве прекратить все нововведения и отменить эдикты, которые нарушали вековые традиции. Гала отказалась. Война… Думаю, никто не верил, что война действительно начнется - вернее, что она уже началась, - пока она не достигла наших собственных городов. Тогда я поверил. Я бежал. Что поделаешь… Королева проиграла. Сейчас она скорее всего уже мертва. Мне просто хотелось бы знать наверняка, вот и все.
Джордан мог бы сказать ему, но осторожность, которой он научился во время краха клана Боро, заставила юношу прикусить язык.
Они разбили лагерь поблизости от смутных очертаний разрушенных зданий и улиц. Джордан порой поглядывал на руины, разжигая костер и ухаживая за лошадьми. Тамсин молча сидела на задней приступке фургона, наблюдая за мужчинами.
Джордан знал, что в его стране небольшой поселок состоял бы из нескольких каменных зданий и дюжины деревянных срубов. Деревянные строения не оставляли следов на местности после того, как их сносили или сжигали. Каменные постройки оставляли шрамы, и именно они сформировали небольшую возвышенность у края озера. Если на каждый каменный дом приходилось десять деревянных, а в каждом доме жили примерно восемь человек, значит, население деревни когда-то составляло около полутысячи.
Сунейл подтвердил его расчеты.
- Это был пограничный городок. Жители торговали с Мемноном. Но четыреста лет назад Ветры сровняли его с землей.
- Почему?
- Им это место нужно. - Сунейл показал на озеро. - Перевалочный пункт или что-то вроде того. Толком не знаю. Короче говоря, они не разрешают людям строить здесь дома.
Поразмыслив об этом, Джордан почувствовал внутреннее беспокойство. Поскольку тучи рассеялись, после ужина он пошел к берегу озера и, положившись на свои новые таланты, прислушался к Ветрам.
Вода была совершенно чистой. Дно озера покрывал мелкий желтый песок с красными полосками. Джордан вспомнил, как кто-то говорил ему, что чистая вода в озерах и реках неестественна, если только они не горные. В темных водах водилась жизнь - таков был закон.
Вода тихо посмеивалась, лаская берега, и окрестности замерли в гипнотическом сне, освещенные заходящим солнцем. Здесь было на удивление спокойно.
Джордан слушал пение озера. Пение это было глубоким и мощным, несмотря на мирную водную гладь. На берегу росла трава, однако почва под ногами залегала мелким слоем, а под ней виднелся песок. А дальше что? Камни? Джордан не мог сказать точно, хотя и ощущал чье-то присутствие глубоко под землей.
Он сидел, ни о чем не думая, впервые за долгое время и просто смотрел на воду. Постепенно, не прилагая особых стараний, Джордан услышал голоса волн.
Они щебетали, как птички, приближаясь к берегам. У каждой было свое имя, хотя на вид их было не различить. Напевая, они катились к Джордану, а затем тихо, без фанфар, разбивались и лизали песок. Музыка волн поглотила юношу. Он никогда не слышал таких прекрасных и в то же время таких тонких и прозрачных мелодий.
Сидя зачарованный на берегу, Джордан даже не заметил, как село солнце и похолодало. Однако его мозг не мог сосредоточиваться на этой музыке вечно, и некоторое время спустя Джордан затеял игру, пытаясь проследить за отдельными волнами как глазами, так и внутренними чувствами.
Он старался следовать за напевом каждой волны, разбивавшейся о соседние камни, и тут ему открылось нечто новое. Поначалу открытие показалось совсем незначительным: когда волна разбивалась, ее голос разбивался тоже. Из одного голоса возникало множество, а затем каждая крохотная индивидуальность терялась в водовороте. При этом они вскрикивали, но не в страхе, а почти в восторге - словно в последнюю секунду узнавали что-то важное, о чем жаждали поведать миру.
Закрывая глаза, Джордан видел волны и озеро, четко очерченное, как на гравюре, серое на черном. Над этим призрачным пейзажем парило множество слов и чисел, соединенных линиями или стрелками с берегами или поверхностью озера. Когда Джордан сосредоточивал внимание на одном из чисел, оно моментально множилось и его окружали вихри таблиц, математических фигур, геометрических форм. Это было прекрасно и бессмысленно.
Он смотрел на волны, прислушиваясь к цепочке рождающихся образов: озеро, прилив, волна, гребень и рябь. Каждый из них пел о себе, только пока существовал. Сознание рождалось в воде и исчезало, сливалось и дробилось так же свободно, как сама среда.
Джордан вырос в убеждении, что у него и у других людей есть душа и души неделимы. Голоса, которые он слышал в озере, не могли принадлежать душам, поскольку реальности, говорившие с Джорданом, свободно менялись, сливались и гнездились одна в другой. Им не подходило даже слово «существа», поскольку в этом слове была стабильность, невозможная для них.
- Кто вы? - прошептал он, глядя на озеро голосов.
«Я вода».
Джордан просидел там еще час, задавая вопросы озеру, песку и камням. Ответы редко имели смысл. По большей части Джордан сидел склонив голову и слушал голоса, которые были слышны только ему. Когда Тамсин или Сунейл тихонько подходили к нему и грустно качали головами, юноша не обращал внимания, поскольку на берегу озера ему открылась великая тайна, и он не хотел, чтобы ему мешали ее понять.
