Когда сибианы впервые решились спуститься на тросах с краёв острова, то обнаружили изнанку его, то есть подошву. Вся она была закрыта серым клубящимся туманом, в котором вспыхивали короткие молнии. Сибианы стали спускаться со своих островов и плавать на лодочках. Их комфортабельная родина все-таки была тюрьмой, хотя они её очень любили.
Постепенно лодки начали сбиваться во флотилии — так началось плавание сибианов по всем океанам Рушары. Они посещали все материки и острова, перевозили многие полезные вещи от расы к расе — постепенно это занятие превратилось в меновую торговлю. Проплывая мимо архипелага, мореплаватели трубили в роги, приветствуя родину. Сверху им махали флагами. Со временем осталось только пять больших флотилий, которые плавали в разных океанах. И вот теперь юному монку Четтаре следовало посетить остальные четыре, чтобы разослать весть о необходимости вернуться на родину. Для солидности ему дали пряжку капитана, каких на всю Рушару только пять — по числу флотилий. Пришедшего с таким знаком выслушают, что бы он ни сообщил.
Четтара был горд своим поручением. Но, сибианы и Герои наставляли его без конца, памятуя судьбу юной Себбиры — молодые монки безрассудны. Ему следовало найти все четыре флотилии и при том не свалиться из воздуха в океан. Упавший в воду монк пойдет только на корм рыбам, а плавать наш почтовый голубь не умеет.
Тем временем Наяне следовало лететь на Урсамму с поручением добывать белые фтары. Аргентор неохотно отпускал её, опасаясь какой-нибудь пакости от Рушера. Но, сидеть и ждать было самым опасным, а ему только это и оставалось. Аргентор так и не открыл сибианам наличие у Рушера ядерного оружия, чтобы не испытывать их мужество.
* * *
Наяна летела через небольшой промежуток воды, отделяющий её от Урсаммы, поскольку отплыли они оттуда не так давно. Она полагала, что Аргентор зря беспокоится. Она летает, как Синкрет, а маневренностью превосходит любого из них. Наяна видела, как было трудно Ахаллору угнаться за резвой Маргианой в небе над Ларсари — его подводила собственная масса.
Жителям Урсаммы снова придется лезть в штольни, чтобы добыть фтары. Чёрные и белые. Монкам придётся много потрудиться, иначе не спасти Зинтарес. У Рушера должна быть огромная злость на Аргентора.
Вот промелькнули внизу береговые скалы, осталось только долететь до Чинночи. Наяна уже приготовилась снижаться, как невдалеке раздался взрыв и высоко в атмосферу вспучился чудовищный гриб, выросший на месте чёрных гор, в которых добывали фтары и другие камни. В следующее мгновение Наяна ослепла и спустя секунду волна страшного жара швырнула её на скалы. Девушка была ещё жива, когда воздушная волна плющила её тело, вбивая в разломы камня.
Обычный человек не выжил бы. Но, Наяна не была обычным человеком — она была сильно покалеченным Героем. Провалившись с переломанными костями и обожженной кожей в каменный мешок, она потеряла сознание, но не умерла.
Волшебная Сила придала Наяне живучести, которой хватило бы на тысячу таких, как она. Иначе, как выдержать множество болей, которые приходилось терпеть, отыскивая в исцеляемых повреждения. Она лечила тех, у кого были распороты животы. Лечила ожоги, приживляла оторванные конечности и многое другое. Конечно, она ощущала лишь малую часть той боли, что им доставалась. А как она тогда обнаружит, что у них повреждено, если они или совсем мёртвы, или почти мёртвы.
Потом Наяна лечила себя, и снова бралась за исцеление. И так всё время. Она подозревала, что всем её дар кажется очень легким. Но, её постоянно доставала мысль о том, что ощущал погибший в переплавке Синнита. Мог ли он надеяться, что Аргентор милосердно сожжёт молнией его распадающееся, обезображенное тело?
Вот теперь Наяна поняла, что такое боль. Придя в себя, она собрала все мысли, всю волю, закаленную в борьбе со страданиями, которых она твёрдо решила никому не показывать, а тем более Аргентору, который опекает её, как принцессу.
Медленно она проникла мыслью в руки, проверяя, есть ли ещё у неё руки. Потом принялась наращивать сгоревшую плоть на пальцах. Они уже покрывались кожей, когда Наяна направила Силу вверх по рукам, постепенно подбираясь к плечам. Когда она смогла двигать руками, дело пошло быстрее.
Если бы взрыв поймал её на земле, всё было бы значительно легче. Просто ей не повезло. С кем не бывает.
Теперь необходимо исправить лицо. Наращивать плоть, пока можно. Вспомнились страшные шрамы Маргианы. Это была первая пациентка Наяны. Тогда ей это казалось ещё впечатляющим. Как, должно быть, страдала Маргарет, ежедневно являясь перед Аароном с таким чудовищным лицом. Но, что сказал бы Ланселот, увидев обгоревшее и окровавленное лицо Джиневры!
Она быстро перестраивала, связывала, соединяла разорванные протеиновые цепи. Жар, проникащий снаружи, портил всю работу. Наконец, удалось восстановить основные мышечные группы.
Потом Наяна попыталась восстановить глаза. Ей нужны глаза, чтобы контролировать процесс. Получалось плохо: глаза образовывались и снова высыхали. Высокая температура воздуха буквально высушивала нежные ткани.
Нужен новый материал, чтобы наращивать сгоревшие ткани тела. Сила исцеления давала многие возможности — Наяна не смогла бы вообще ею пользоваться, если бы не освоила с самого начала умение отключать болевые рецепторы. Это давало ей возможность оставаться спокойной и осмысливать свои действия. Но, к сожалению, она провалилась в какую-то щель в скалах.
Напрасно девушка шарила бесчувственными ладонями по стенам своей ловушки, стараясь найти выход — слепота подводила её, и Наяна догадалась, что попала в настоящий каменный мешок. Придётся выходить вслепую. Пока она не покинет эту горячую зону, ей ничего не видеть.
Наяна поднялась над своим каменным ложем и медленно направилась вверх. Пальцы ничего не ощущали, и пришлось всё-таки включить болевые рецепторы. Едва боль обрушилась на неё, она утратила контроль и опять упала. Потом отдышалась, всё время восстанавливая ткани сожженных легких, и пошла наверх, ощупывая облезающими пальцами камень.
Наконец, ей удалось выбраться наружу, и Наяна бессильно упала на огненную поверхность горы. Она вытянула руку, пытаясь поймать ветер, чтобы определить нахождение океана. Но, это был не ветер — это был сплошной огненный поток — ещё более губительный, чем жар в каменной дыре. Как раз было счастьем для неё упасть в эту яму — это спасло её от полного сгорания в момент первой огненной волны.
Казалось, вся жизнь, какая только была в Наяне, выгорела дотла — непонятно, чем питалась её воля, чем держался разум. Но, всё же разум бодрствовал — он и подсказал, что лететь надо не против ветра, а как раз по нему. Это прощальный голос сгинувшей в чудовищном огне деревни Чинночи. Материк больше не пригоден к обитанию. Возможно, Рушер сейчас уничтожил и все остальное на планете.
