Столкнувшиеся составы с зерном и людьми полностью разрушили систему стрелок и железнодорожные пути и сильно повредили насыпи на протяжении нескольких десятков метров, намертво парализовав движение через станцию. Поскольку в то же время на единственной объездной ветке начались плановые ремонтные работы, пустить по ней поезда в обход места аварии не представлялось возможным в течение минимум двух суток.
Из-за мгновенно распространившихся слухов о прекращении поставок продуктов уже на следующий день по городу выстроились панические очереди. Люди бросали рабочие места, чтобы купить хоть что-нибудь, около магазинов собирались многотысячные толпы. Некоторых задавили, кто-то умер в давке от инфаркта или нехватки воздуха, «скорая помощь» не успевала вывозить сердечников, и все чаще недовольные выкрики адресовались городскому руководству – и даже еще выше. Через два дня в городских магазинах исчезли все продукты, кроме хлеба, расхватали даже месяцами пылившиеся банки с березовым соком и морской капустой. Хотя экстренно переброшенные в город железнодорожные войска уже успели восстановить движение, еще через день пропал и хлеб.
Впоследствии у центрального универмага по записям телекамер Службы Общественных Дел насчитали около семи тысяч человек. Услышав известие о том, что хлеб кончается, толпа заревела как медведь, раздраженный капканом на лисицу. Зазвенела разбитая камнем витрина. Полицейский из оцепления, озлобленный не меньше, чем очередь, с размаху ударил виноватого дубинкой. На него бросилось сразу семеро. Через полминуты оцепление смяли, и толпа принялась с упоением громить пустой магазин и избивать не успевших сбежать продавцов. Вскоре погромы перекинулись на прилегающую местность. Почти мгновенно толпа увеличилась вдвое, затем вчетверо. За короткое время она разнесла управу наместника Народного Председателя, зал заседаний Комитета народного самоуправления, областное полицейское управление и здание Службы Общественных Дел. Группа разъяренных женщин растерзала самого наместника, пытавшегося скрыться через черный ход. Полицейские массово дезертировали со службы, отсиживаясь по домам и не рискуя выходить на улицы даже в гражданском. Как грибы после дождя на улицах появились молодежные банды, разносящие все подряд, от магазинных витрин до редких автомобилей. Встали все предприятия, включая режимные. Сверлинском завладел хаос.
Через сутки после начала беспорядков в город вошли внутренние войска Службы Общественных Дел с приданной им тяжелой бронетехникой, переброшенной по восстановленной железной дороге. В тот же день они решительно и жестоко подавили творящееся безобразие. Число жертв среди распоясавшихся хулиганов, по заявлению официальных источников, не превысило двухсот человек. В целях недопущения распространения ложных слухов крематории работали только по ночам. Со всех их сотрудников взяли подписку о неразглашении.
«Вниманию всех Хранителей. Здесь Робин. Общая трансляция. Внеплановое заседание Совета по поводу ситуации в Сверлинске. Передаю слово Хранителю Синь Ша, курирующего городскую опорную точку».
«Здесь Синь Ша. По состоянию на вечер ситуация в городе остается напряженной. Внутренние войска заканчивают подавление беспорядков. Общий итог событий последних трех дней катастрофичен. Количество погибших и умерших от ранений достигло пятнадцати с половиной тысяч человек, раненых – не менее сорока тысяч. Внутренние войска продолжают демонстрировать жестокость и агрессивность, по малейшему поводу открывая огонь по людям из разрядников и порохового оружия. Магазины закрыты почти все, общественный транспорт не ходит. Некоторые районы города обесточены из-за повреждения трансформаторных подстанций, которые некому ремонтировать. По крайней мере четыре крупных спальных района остались без водопровода и канализации. Люди начинают страдать от жажды, черед день-другой к ней добавятся голод и отравления из-за испортившейся пищи. С восьми вечера до восьми утра введен комендантский час. Больницы переполнены ранеными и обожженными, большинство легко и средне пострадавших отправляют домой без оказания помощи – пешком, потому что транспорт отсутствует. Полная сводка по ситуации размещена в соответствующем разделе архива. Считаю, что мы должны немедленно воздействовать на Треморова и Дровосекова. Конец доклада».
«Здесь Суоко. Спасибо, Синь Ша. Мы ценим твои аналитические способности, и ты, как всегда, на высоте. Однако насчет воздействия… Не все так просто, как хотелось бы. Дело в том, что беспорядки в Сверлинске…»
«Здесь Стелла. Суоко, давай называть вещи своими именами. Не беспорядки, бунт. И бунт давно назревавший».
«Здесь Суоко. Пусть бунт. В любом случае мы имеем дело с чисто политическим вопросом. А в политику мы, как договаривались, не лезем. Пока. Мы не завершили формирование групп поддержки во властном аппарате…»
«Здесь Синь Ша. Суоко, ты о чем? Какая политика? Пятнадцать тысяч трупов! И еще тысячи на подходе, если ситуация не изменится! Я тебе третьи сутки пытаюсь вдолбить, что здесь катастрофа! Ты не хуже меня знаешь, как можно вмазать по мозгам и Нарпреду, и Дуболому, чтобы они на задних лапках запрыгали! Мы зачем вообще из тени выходили?»
«Здесь Робин. Синь Ша, придерживайся регламента, пожалуйста».
«Здесь Суоко. Синь, я прекрасно понимаю твои чувства. Но и тебе следует вспомнить, что ты – Хранитель. Мы не можем действовать под влиянием мгновенных эмоций. И мы не можем использовать против Треморова ментоблоки выше первого уровня, о чем ты тоже прекрасно знаешь. Нам нужно его сотрудничество, и сотрудничество добровольное, не из-под палки. Я должна в тысячный раз объяснить, почему?»
«Здесь Синь Ша. Не надо, я помню. Я образно выразился. Я готов сломать ситуацию, применяя к Треморову только краткосрочные ментоблоки первого уровня. Суоко, даешь санкцию?»
«Здесь Суоко. Нет. Прости. Я пообщаюсь с Нарпредом сама. Я уже наловчилась нажимать у него на кое-какие кнопки. Он урегулирует ситуацию в ближайшее время».
«Здесь Скайтер. Присоединяюсь. Синь, ты склонен пороть горячку, хотя я тебя отнюдь не осуждаю. Я слежу за ситуацией в Сверлинске постоянно, и у меня самого руки чешутся так, что хоть связывай. Но мы не имеем права действовать впопыхах, без просчета долговременных последствий. Оставь воздействие на Треморова нам».
«Здесь Синь Ша. Хорошо. Надеюсь на вас с Суоко. Но я не гарантирую своего бездействия, если ситуация не выправится. Если утру общаки не утихомирятся, я начну действовать. И если по ходу дела придется прикончить Треморова, я ни на секунду не задумаюсь о последствиях».
