— Ну уж, извращенец, — неодобрительно сказал он ей. — А ты, стало быть, сделаешь так, что мамой Пьера станет пышнотелая Мария Семенова. Сочувствую вам всем. Лично мне мама Рэйчел нравится больше.
— Тебе смешно, — вдруг рассердилась Рэй, — а у меня отец — бешеный, тупой солдафон.
Жилин погладил ее по загривку, по вставшей дыбом шерсти.
— Старик жестоко раскаивается, дитя мое. Зато ты, по-моему, просто кукушка. Подбросить птенца кому-нибудь в гнездо, чтобы спокойно порхать по лесу, — это, конечно, не тупо…
Очнулся он на газоне. Рэй протягивала ему руку, помогая подняться; она улыбалась, у нее опять было хорошее настроение. Попался, как школяр, с досадой подумал он. Обыкновеннейший бросок через бедро, классика, самое первое действие, с какого юные спортсмены начинают осваивать любой вид борьбы. Бросок был выполнен чисто, с отменно высокой амплитудой: если бы не защитный рефлекс, то своротил бы Жилин своими ножищами, красиво взлетевшими к небу, информационный куб со схемой пляжа.
— Вам следует быть учтивее с дамой, сэр, — назидательно произнесла девчонка.
— Так то с дамой, — прокряхтел он, отряхиваясь. — Бешенство, по-моему, ваша фамильная черта. Это не комплимент. Тоже мне, сосуд благодати, достойное дитя своего папаши. У Марии, по слухам, с твоими дедушкой и бабушкой был один сплошной конфликт, который, как я вижу, выродился в конфликт с собственной дочерью. А мне вот любопытно: какое будущее ты хотела бы для его внука?
— Для Пьера? Чтоб был подальше от людей, — ответила она, не задумываясь.
— Сделаем. — Он засмеялся.
Рэй остановилась и странно посмотрела на спутника.
— Не забудь, ты обещал.
Непонятно она вела себя, никакого траура, никаких слез над телом, которое к тому же утащило воронье в пиджаках. Обойдемся без иронии, подумал Жилин. У меня есть свой Учитель, но ведь и у нее был свой! Или неопознанный мертвец на холме — это ход, мистификация, высококлассная инсценировка?
— Странник точно умер? — спросил Жилин нейтрально. — Ошибки нет?
— Умер? — с совершенным хладнокровием удивилась Рэй. — Он давно уже был мертв, и ты прекрасно об этом знаешь.
Она взглянула на популярного писателя так, что не понять ее было невозможно: мертвецы эту женщину больше не интересуют. Только живые и настоящие. Только те, у кого есть будущее. Те, кто умеет строить из будущего складные бумажные фигурки. Иногда Жилин завидовал мужчинам, на которых ТАК смотрит женщина… Вот поэтому меня теперь интересует настоящее, подумал он с наслаждением. Будущее подождет. Я хорошо выспался в полицейском Управлении, подумал он, напрягши и отпустивши молодые мышцы плечевого пояса. В ведомстве Бэлы, как выяснилось, с особой заботой относились к лицам, подлежащим депортации: их искренне жалели. Была даже предусмотрена специальная комната психологической разгрузки — с психологом наготове, — чтобы снимать с нашкодивших гостей стресс, вызванный суровым решением властей. (Гость этого психолога вежливо послушал, улегшись на диванчике, и в результате проспал до трех часов дня, потому что никто его не будил.) А до того он мужественно принял постановление о высылке, зачитанное официально, подписал бумаги и прошел медкомиссию. Медкомиссия, как объяснили, понадобилась для всеобщего спокойствия, чтобы ни у кого никаких претензий. Очевидно, был печальный опыт. Затем Жилин оплатил билет на поезд, который ему тут же вручили (билет, а не поезд), а уже проснувшись, он благополучно покинул здание Управления — никто ему не препятствовал. Забавно здесь выдворяли. Расписался, получил билет и свободен. Не уедешь сегодня — завтра процедура повторится в точности, включая повторную оплату билета. Интересно, что случится, если ты и послезавтра не уедешь? Нет, не желал писатель Жилин думать о завтра и, тем более, о послезавтра, только о сегодня, только о сейчас…
— Сейчас ты мне заявишь, что мертвые бессмертны, — проворчал Жилин в унисон своим мыслям. — Хочешь сбить умного с толку — заговори, как клинический идиот. Так вас учили? А, агент Рэй? Она же дочь папы Марии, она же возлюбленная товарища Эммануэла… Мозги сломаешь, распутывая ваши шарады.
— Бывшая возлюбленная, — строго поправила его агент Рэй. Быв-ша-я. Может, расскажешь наконец, как ты догадался?
— Бывшие возлюбленные очень ранимы. О чем, рассказать, солнышко?
На неуловимую долю секунды молодая женщина стала старушкой. Так-так, агенту хотелось знать, где был прокол, хотелось заняться разбором полетов. Отчего бы не помочь коллеге, подумал Жилин. Как я догадался? Рост. Запах… Рост я определяю с точностью до миллиметра, это да. С запахами сложнее, но главное, видимо, все-таки в другом. Я к ней неравнодушен, вот в чем разгадка. Неужели это правда, спросил он себя. Неужели впервые в жизни это правда?
— Все просто, — сказал он. — Твоя фрау Семенова держала ручной детектор точно такой же хваткой, как и юная ведьма, которая прокалывала мне руку спицей. Ты поджимаешь особым образом мизинец, забываешь контролировать это движение.
— Черт, — сказала она. — Надо работать над собой. Я-то спрашивала, как ты понял, что Рэй — это я?
— Еще проще, — улыбнулся Жилин. — Ты сама вчера проговорилась, здесь же, на пляже, помнишь? Сказала, что мой начальник на меня обиделся из-за того, что я раскрыл в известной книге его подлинное имя. С Марией так и было. Откуда ты могла это знать? Да только от самого Марии.
— А я думала, Эмми тебе мой голопортрет показал, — пошутила женщина.
Они брели вдоль моря. Оба были в солнцезащитных шлемах, непростых, разумеется. Автомобиль, также оборудованный системой квантового рассеивания, ждал в парке, на стоянке возле одного из гротов. На полуголого Жилина заглядывались, как никогда раньше, и сегодня это было для него почему-то важно. Будущего больше не существовало. Он медленно вынул из карманов штанов неземные камни, после чего, один за другим, закинул их далеко в воду.
Рэй застыла, ничего не понимая.
Так надо, твердо сказал он себе. Никакого суперслега — никому и никогда, ни взрослым праведникам, ни юным гениям. Живи спокойно, Леонид Анджеевич, никто не вложит в твои руки подобную тяжесть, — решение принято и исполнено. Все! Отдать ЭТО кому-то было малодушием. Впрочем, как и оставить себе. Выбрасывать ЭТО в море было куда большим малодушием, но… Существовал ли четвертый вариант?
Божественные Буквы красиво шлепнули о волны и ушли на дно, смешавшись с одинаковой, идеально отшлифованной галькой. Что же ты натворил, явно хотела крикнуть Рэй, однако сказала совсем другое:
— У тебя не осталось желаний?
