Древняя машина отклонилась от вертикали, забирая чуть-чуть в сторону. Там, вдалеке, меня ждал Вестник. Осталось только догнать его…
Сквозь полусферы, надетые на уши, донесся резкий и пульсирующий высокий звук. Одновременно, в одном ритме с ним заморгали ярко-голубым невидимые стены. Я огляделся. Кто-то гонится за мной. Один, два, три, четыре, пять… Да сколько же их…
Они летели быстрее моей машины и, похоже, были меньше размером.
Они догоняли, растянувшись цепочкой.
И что-то шептало мне на ухо, что ни к чему хорошему это не приведет.
«Ракеты или вроде того, они запустили по тебе ракеты земля-орбита, собьют, если здесь нет защиты, у нас раньше так воевали, надо срочно…»
«Пол!» — чуть ли не вслух закричал я.
«Да. Видишь, тебе выдвинули на выбор варианты? Их всего два. Правый похож на защиту. Сожми его, быстрее!»
Я сделал, как он сказал, но ничего не произошло.
«Эта штука просто свернулась!»
«Возможно, сломалась… Или разряжена…» — голос Пола в моей голове звучал очень напряженно.
В этот момент одна из догонявших меня машин вспыхнула белым и, разваливаясь на куски, по дуге полетела вниз. То же самое произошло со второй, и с третьей, и с четвертой…
«Ага! Работает!» — вскричал Пол.
Но остальные приближались. Первая уже подошла ближе, чем были сбиты ее предшественницы. Мираж показывал как бы со стороны мою машину и ее наследников — мысленно я назвал их «наследниками», потому что задачи, похоже, у них совпадали — идти по следу и убить. Расстояние быстро сокращалось. И только один вариант висел перед моим лицом. Нечего выбирать.
Я попытался сдавить его, но руки не послушались.
Я посмотрел на них, и увидел, что они раздваиваются. Причем обе копии становятся как бы полупрозрачными. За бортом появились тени, уплотнились, стали похожими на ту мертвую пустыню под светом яркого солнца, с летящей высоко в черном звездном небе прищурившейся голубой спутницей… Нет, только не сейчас!
Но руки не слушались. Вообще.
«Пол!» — изо всех внутренних сил закричал я, и увидел, как рука в странно узком, темно-сером рукаве тянется к этой штуке и сжимает ее.
Больше ничего не помню.
* * *
Мы построили дом.
Уютный маленький домик с верандой и ставнями, распахивающимися наружу.
Посадили деревья. Несколько яблонь и, в стороне от них, секвойю. Наверное, первую секвойю на Ганимеде. Надеюсь, она не перевернет этот мирок своим весом, когда вырастет, и не послужит рычагом для какого-нибудь местного Архимеда-радикала.
Еще мы посадили крыжовник, клубнику и малину. Жанка, оказывается, питала страсть к садоводству, кто бы мог подумать…
А перед всем этим мы перекроили планету. Мы, люди. Чтобы на ней можно было строить дома, растить сады, заводить детей и отпускать их гулять на свежий воздух, не боясь, что, вдруг, случится авария, и купол рухнет. Куполов больше нет. И бояться теперь надо лишь того, что дети не рассчитают высоту прыжка. Инерция ведь остается инерцией.
Ветерок гуляет над Ганимедом, гоняя белые облака по голубому полотну… Правда, сходство с земным небом на этом заканчивается. Огромный полосатый зверь, космический тигр, хозяин системы — Юпитер. Он виден даже днем, если вы, конечно, на обращенной к нему стороне спутника. И даже днем, несмотря на экран Гольдера, ионосферные сияния то там, то здесь раскатываются в вышине многоцветными переливами. Ночью, конечно, ярче.
Теперь у нас бывает ночь. Свернули все зеркала, кроме четырех, а те работают по одиночке, включаясь синфазно с солнцем. Получается, днем над нами как бы полтора солнца: одно настоящее, другое — зеркало вполоборота.
Другие луны Юпитера тоже нередко видны даже днем. Так что есть на что поглазеть, валяясь во мху или на траве. Почти настоящей, земной траве, с небольшими генными модификациями. Траве с маргаритками. Жанна высадила газон, сказала, что «будет очень японский стиль: камни, ручеек». Но вместо сакур, почему-то, яблони…
Как же все изменилось за прошедшие годы… И не верится, что по голым скалам здесь лупил непрерывный ливень, вечная серость висела в воздухе, не давая разглядеть ничего за пределом вытянутой руки. А еще раньше — льды, мертвая глыба льда и мертвая тьма неба над нею, полная тьмы звезд. Не верится. Но было.
Конечно, живем мы не в этом домике. У нас большая квартира в мегакольце Ганимеда-Сити. Все дело в гравитации. Слишком вредно долго находиться при местном естественном притяжении, несмотря на всю нашу медицину. Но несколько дней — даже на пользу. И мы ездим сюда как на дачу. В остальное время за домом следят роботы. Да и состоит он, по большому счету, из роботов. Только из миниатюрных. Нереструктурируемые микроботы, разовая сборка по типовому проекту, несколько минут — и готово, заносите любимую мебель Ну, мало ли, какая-то есть любимая, антикварная — остальную-то уже сложили из своих скелетиков эти новые искусственные организмы.
Жанке не нравится, когда я говорю «скелетики»: получается, что дом — из костей. Но, во-первых, никакие это не скелеты и не живые существа, а, во-вторых, люди всегда строили на костях и из костей, возьмите хотя бы традиционный материал — ракушечник. И не забывайте, большая часть известняков и доломитов, основного строительного камня для многих старых городов, отнюдь не хемогенного происхождения. Настоящие живые микроорганизмы оставили нам свои скелеты, чтобы получился такой замечательный «белый камень».
А если копнуть глубже, кто поручится, что «гранит» ступенек в каком-нибудь храме искусства, например, музее или театре, не является на поверку парагнейсом, то есть преобразованным на огромной глубине слоем осадков, ранее накопившихся на поверхности: песка, глины и тех самых скелетиков всего живого, бегавшего и прыгавшего, радовавшегося солнцу и с увлечением пожиравшего друг дружку. Вы умеете отличить гнейс от гранита в полированных ступеньках и в облицовке фойе исторических зданий?
А если копнуть еще глубже, все, из чего состоит планета Земля, образовалось из газо-пылевого облака. Пыль в этом облаке не могла бы появиться на раннем этапе эволюции Вселенной, тогда ведь и тяжелых элементов-то не было. Звезды первых поколений перелопатили водород в гелий, гелий — в калий и так далее, причем, не остановились на группе железа, хотя реакции синтеза более тяжелых элементов идут с затратой энергии, а затратили-таки эту самую энергию и породили даже трансурановые — как побочность, как мусор — случайно, заодно.
И только потом, когда первые звезды взрывались, заполняя пространство новым веществом, когда оно начинало собираться в облака, закручиваться в спирали, уплотняться, разбиваться на сгустки, поглощать друг друга — только тогда появилась возможность планетам создаться. Причем, уверяю вас, Земля была не первой. Как не было и Солнце первой звездой с планетами. За миллиарды лет до нас у миллионов других звезд, выгоревших теперь дотла, были свои планеты. В том числе, подобные нашей. В том числе, с жизнью. В том числе, с разумной.
