– Я с ужасом думаю, – прошептала она, – что могла умереть там, в этой Долине Смерти!
Хукер пожал ее руку, такую теплую теперь и такую холодную несколькими минутами раньше.
– Да, – ответил он. – Но разве Луна с этим сверкающим светом и темно-бархатными тенями не прекрасна? Никогда не увидим мы ничего подобного, если только, разумеется, не отправимся на Луну вторично.
– А вы заметили, – прервала Рода, – что солнце кажется здесь совершенно неподвижным?
– Это потому, что сутки тут так долги, – ответил он. – Движение солнца было бы и на Земле едва заметно, если бы наши сутки были в десять раз длиннее, чем теперь.
– Зато какие тут ночи! – воскликнула Рода.
– Не длиннее, чем близ земных полюсов, – продолжал Хукер. – Земля стоит все еще на том самом месте, где мы видели сейчас ее большой серп, близ Солнца. Когда солнце опускается к горизонту, Земля нарастает, подобно Луне, видимой с Земли, и достигает половины диска при заходе солнца. Потом, в течение долгой лунной ночи, она, нарастая, становится полной чрез семь или восемь дней после солнечного заката. Затем она опять убывает, доходя до половины диска через неделю, при солнечном восходе. Если бы мы высадились на другой стороне Луны, Земля была бы совсем невидима. Будь на той, противоположной стороне селениты, они никогда не увидели бы Земли, своей луны.
– Разве лишь перешли бы на эту сторону, – вставила Рода.
– Хорошо бы подождать солнечного захода и увидеть Луну в земном освещении, – заметил Хукер.
– Чай подан! – объявил Эттербери.
Вскоре все собрались кругом стола.
– Бьюсь об заклад, что мы первые люди, которые пьют чай на Луне! – воскликнул Борк.
– Пора отправляться, – объявил Хукер, взглянув на часы. – Мы пробыли на Луне более двух часов, а Медуза движется быстро.
Рода подошла к окну и взглянула в него.
– А где теперь Медуза? – спросила она.
– Под нами, – ответил Хукер. – Мы находимся на той стороне Луны, которая обращена к Земле. Астероид же по другую.
– Мы скоро увидим эту другую сторону Луны, – воскликнула Рода, – ту сторону, которая никогда не видна с Земли!
– Боюсь, что мы не много на ней увидим, – сказал Хукер. – Теперь почти полнолуние, и другая сторона Луны будет в темноте. Пустите машину, Эттербери; сначала медленно. Приходится сниматься с поверхности без подмостков, это труднее.
Борк занял свое место у рычага. Кольцо дрожало в такт колебаниям машин. Густое облако пыли поднялось вокруг них, и осколки скал выбивали громовую зорю о нижнюю поверхность машины. Грохот и шум росли с каждой секундой. Гигантский луч упал на лунную почву и вырыл в ней огромную выемку. Луч стал ярче, и аппарат внезапно поднялся из хаоса в солнечный свет.
Опять всех сильно притянуло к полу – значит, аппарат двигался со значительным ускорением. Путники снова были в мировом пространстве, готовые вступить в небесный поединок и поразить Медузу своим сжигающим копьем.
Поверхность Луны сияла под ними, подобно необитаемым развалинам среди песчаной пустыни. Рода могла видеть всю равнину, бывшую ареной ее приключения. Сердце ее забилось, когда она отыскала зубец и гребень, где еще так недавно считала себя погибшей. В пятидесяти или шестидесяти километрах севернее поднимался сверкающий конус Коперника. Впадины окружающих его кратеров, трещины и долины сияли волшебным фосфоресцирующим светом – красноватым, сапфировым и зеленым.
Луна теряла свою металлическую окраску и приобретала мягкий блеск. С каждым моментом открывались новые красоты: огромные кольцевые горные цепи, сверкавшие, как бриллианты; странные заливы, словно высохшие моря; прежние острова и архипелаги; неровные трещины и борозды, сияющие снежной белизной; клочки серовато-желтого цвета, подобные осенней листве лесов; огромные пики до двадцати тысяч футов вышины, с геометрически правильным округлым контуром; кольцевые цирки – ослепительный мир несказанной красоты, мир Луны! И как быстро уносился он прочь!
– Мы достаточно высоко теперь, я думаю, – сказал Хукер. – Надо обойти Луну с другой стороны, откуда мы сможем лететь прямо к цели.
Борк постепенно наклонял двигатель, а Хукер наблюдал поверхность Луны в подзорную трубу. Маневр надо было выполнить с большой осторожностью. Воздушный клапан, контролировавший наклон гелиевого луча и обеспечивающий горизонтальный полет кольца на известной высоте над поверхностью почвы, не годился для Луны, где не было атмосферы. Нужно было регулировать движение на глаз.
– Нам необходимо все время подниматься, – сказал Хукер, внимательно наблюдая кратер. – Мы не можем судить о нашем подъеме, когда находимся над темной частью. И было бы скверно, если бы мы стали спускаться, сами того не зная. Так, теперь хорошо! Держитесь!.. Кратер делается меньше.
Сияющая поверхность Луны быстро скользнула под ними в то время, когда Кольцо облетело вокруг нее. Оно пролетело над Морем Спокойствия, дно которого покрытое лавой, блестело в солнечном свете, подобно черному стеклу. Свет так быстро играл на неровной коре, что вся поверхность казалась движущейся, подобно воде, струящейся при лунном свете. Проскользнула изрытая область беспорядочно набросанных скал, и в отдалении открылся большой серый бассейн – Море Кризисов.
Кольцо приближалось теперь к той линии лунной поверхности, где солнце заходило. Это легко можно было заметить по длинным теням вулканических конусов под Кольцом. На далеком горизонте появилась темная стена, где освещенная поверхность резко обрывалась на черном фоне неба. Все ближе надвигался темный занавес, усеянный по краю бесчисленными блестящими пятнами и точками.
– Светораздельная линия, терминатор! – крикнула Рода. – Смотрите... свет заходящего солнца там, на вершинах горных пиков! Видали ли вы когда-либо такую красоту?
Обширная светящаяся равнина внизу медленно уходила от них и суживалась в большой светлый серп; у самого края его сияло солнце. Кольцо находилось теперь над темною стороной Луны – стороной, всегда отвращенной от Земли, стороной, которую не видел еще ни один человеческий глаз. Комнату заливал солнечный свет, проникавший через боковое окошечко.
– Невозможно ничего различить при таком свете! – заметил Хукер, прижимая лицо к стеклу и защищая глаза руками.
– Подождите минутку, – сказала Рода. – Я поищу черную материю, вы накинете ее на голову.
Она не успела кончить, как картина изменилась. Свет пропал, словно на солнце надвинулась грозовая туча, и одну или две секунды путники были в полной темноте. Борк ощупью искал коммутатор электрического освещения.
