— Подожди, добрый сэр, — прохрипел, задыхаясь, Ланселот. Глаза у него налились кровью. — Не думай, что я очень боюсь этих врагов… но подожди: дай мне в третий раз попробовать!
— Ну какой же ты неугомонный, — с досадой сказал Иван. — Ведь пупок уже почти развязался, далеко ли до беды9.. Кто тебе здесь грыжу вправлять будет?
— А вот я его, — захрипел вместо ответа Ланселот и, шатаясь, направился к дереву. — Сейчас я его сделаю!..
Набычившись и сжав кулаки, он подошел к стволу, потоптался подле него, потом уперся плечом. Слышно было хриплое прерывистое дыхание: на этот раз рыцарь медлил дольше, собираясь с силами и мыслями.
Шумно подышав, он напрягся и вдруг яростно закричал, что было мочи толкая неподатливый ствол. Кровь вместо пота проступила на его коже: сам он по пояс ушел в землю: раздался совсем уже нестерпимый скрип, потом жуткий визг, и вдруг дерево рухнуло.
Каким-то чудом Ланселот успел отскочить, иначе его выбросило бы в реку вырвавшимися из-под земли корнями дерева. Почва под ногами дрогнула, словно земля удивленно вздохнула, не в силах поверить в сотворенное рыцарем.
Чудовищный ствол с размаху шмякнулся на другой берег: речные зубастики с перепугу попрятались под воду, а перед рыцарями лежал мост, пусть необычный, но зато вполне удобный для переправы через водную преграду.
Ланселот с трудом поднялся на ноги. Вид он имел гордый, однако очень утомленный: волосы были всклокочены, доспехи изрядно помяты, кровавый пот прямо-таки заливал лицо, которое теперь приобрело черно-синий цвет. Вылезшие из орбит глаза с полопавшимися сосудами дополняли облик уставшего после работы человека.
— Да, — только и смог произнести Иван. — Это было сильно… Однако нам надо спешить, господа, то есть доблестные сэры! На-конь!..
Он вскочил в седло и тут же с раскаянием оглянулся на Ланселота: надо бы помочь рыцарю забраться на лошадь… Однако сэр Озерный противу всяких сомнений в седло влез самостоятельно, и Иван с содроганием подумал о тех чудесах, которые помогли ему в бою с этим силачом одержать победу, и еще о великой своей дурости, благодаря которой он в этот бой вообще ввязался.
С трудом, но кони все же вскарабкались на необычный мост. Ширина его оказалась достаточной, чтобы переправляться без особого риска, прочность тоже сомнений не вызывала, ветвей было мало, так что переправу они совершили быстро и без приключений.
Один за другим всадники соскочили со ствола уже на другом берегу каньона.
Они подъехали к обрыву. Темная масса на противоположной стороне заметно приблизилась, и теперь стали видны отдельные ее фрагменты.
Армия преследователей внушала уважение — по крайней мере постольку, поскольку ее было видно на таком расстоянии. В этом войске Иван различил фигуры человекоподобные, или человековозможные, закованные в металл, фигуры зооморфные, птероморфные, ихтиоморфные, вообще полиморфные и уж совсем ни на что не похожие, но тем не менее внушающие непреодолимый ужас.
Детали поганого воинства еще плохо различались, но все равно зрелище было пренеприятным: вдобавок количество преследователей было даже излишне достаточным, чтобы многократно уничтожить маленький отряд беглецов, невзирая на всю их храбрость, силу и качество мечей.
— Ну что, поскакали дальше? — буркнул Фома, поворачивая своего коня.
— Подожди-ка, сэр Фома, — остановил его Иван и спрыгнул на землю.
— Что ты там еще придумал? — удивился Стихоплет.
— Да вот, попробую… — пробормотал Иван и попытался ухватиться за ствол дерева-моста, очевидно, надеясь сбросить его в реку.
— Перестань, добрый сэр Иан, — крикнул Ланселот. — Даже десять таких, как я, и сто таких, как ты, и то не смогли бы скинуть его вниз!
— Действительно, — пробурчал Иван, заливаясь краской. — Он тут слишком глубоко ветвями застрял…
— Ветвями, говоришь? — задумчиво спросил Ланселот. — Может быть, конечно, и ветвями…
Чувствуя себя полным дураком, багровый Иван вскочи в седло.
— Нечего скалить зубы! — накинулся он на ухмыляющегося до ушей Фому. — Не каждый может уродиться таким здоровенные лбом, как этот… Озерный…
— Да-да, конечно, — поспешно сказал Фома, пряча улыбку. — Сила, как говорится, хорошо…
— А ум — лучше, — кивнул Иван.
— Нет, — удивился Фома. — Сила — хорошо, а большая сила — совсем хорошо!
— Гм… — несколько обиженно произнес Иван. — По-моему, ты плохо знаешь фольклор, любезный сэр Фома!
— Безусловно, — покивал Фома. — Это ведь ты у нас, сэр Иан, гигант мысли и неописуемый силач…
Иван не ответил. Еще раз посмотрев на другой берег, он хлестнул коня рукавицей.
И снова помчались они вперед. Странное дело: прошло уже много часов безумной скачки, а кони не выказывали никаких признаков усталости, да и сами всадники, как с удивлением отметил про себя Иван, оставались бодрыми и свежими, как на приятной прогулке.
Задумавшись, он с трудом успел остановить своего коня, едва не врезавшись в Ланселота, когда тот внезапно резко осадил своего скакуна.
— В чем дело, любезный сэр Ланселот? — раздражен осведомился Иван. — Суслика увидали?
— Нет, — неуверенно произнес рыцарь. — Кое-что другое.
Иван, прищурившись, посмотрел вперед и тихонько присвистнул. Перед ними чуть ли не до поднебесья возвышалось нечто: лес не лес, изгородь не изгородь… какой-то странный забор из вросших или вкопанных в землю стволов, гладко обструганных и обвитых чем-то, напоминающим колючую проволоку. Забор этот простирался в обе стороны куда только хватал глаз.
— Да что же это такое, — пожаловался Иван. — Вечно здесь у вас так — вроде чистое поле, а кто-то или что-то постоянно норовит из-за угла… то есть из-под земли выскочить.
Фома посмотрел на него укоризненно.
— Я же тебе говорил, — произнес он, — что здесь всегда так. Привыкай, рыцарь Иан, привыкай… Иван вздохнул.
— Ладно, — сказал он, — привыкну. А что вот это такое и как мы поедем дальше?
— Правда, — поддержал его Ланселот. — Это что — лес такой странный или забор необычный?
— Ни то, ни другое, — спокойно произнес Фома. — Это просто лабиринт.
Ланселот нахмурился, Иван крякнул.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
— Слышал когда-то.
— А как же мы проберемся через все эти колючки? — грубо сказал Ланселот. Фома вздохнул.
— Придется пробираться, — сказал он. — Хотя даже эти самые колючки — и те наверняка ядовиты… Когда-то любили устраивать такие штуки, но это колдовство слишком серьезное. Можете гордиться — на любого-всякого такое не устроят, любезные сэры…
