— Что мне делать? — спросил Сибрук.
«Согрей его. Мы придумаем что-нибудь, когда он сможет соображать как следует».
Сибрук быстро собрал сучьев и развел костер. Подтащив Сипака к огню так близко, как только осмелился, он забросал дрожащего вулканита всеми одеялами, а затем обратился к Пэну:
— Тебе придется тоже поработать. Можешь обернуться вокруг него?
«Подними ему плечи, и я подлезу под него».
Когда Сибрук приподнял вулканита, Пэн прильнул к напарнику и обернулся вокруг Сипака кольцом.
Лишь на исходе ночи Сипак согрелся достаточно, чтобы беспокойно заснуть, и только к концу следующего дня вулканит окончательно пришел в себя. Прихлебывая заваренный Сибруком горячий чай, он спросил Пэна:
— Сколько осталось прыжков?
«Два».
— А никак нельзя растянуть на три? Этот нескончаемый холод меня доконает. Вот уж не думал, что он так подействует.
Заговорил Сибрук.
— У нас нет карт созвездий на три прыжка. И рассчитать их мы не в состоянии. Мы должны уложиться в два прыжка.
Сипак кивнул и поднялся.
— В таком случае, чем скорее мы с этим покончим, тем скорей я смогу восстановить силы и сделать то, что нам предстоит — получить образцы вируса и вернуться в наше время.
— Вы уверены, что у вас хватит сил? — озабоченно спросил Сибрук. Зеленая кожа вулканита заметно побледнела.
— Выбора у нас нет, так или иначе, — ответил Сипак. — Трогаемся. Обернем меня всеми одеялами и прыгнем. В зависимости от того, как я буду себя чувствовать после этого, мы либо совершим последний прыжок, либо отдохнем, пока я не восстановлюсь. Ясно?
— Ясно, — с неохотой отозвался молодой перинит.
Пэн молча смотрел; в его глазах кружились бледно-лиловые вихри. Однако он позволил Сипаку и Сибруку пристегнуться, потом подождал, пока Зиа плотно обовьет шею Сибрука, и еще раз ушел в Промежуток.
Когда они в пятый раз приземлились на вершине Красного Кургана, Сипак сам соскользнул с драконьей шеи.
— Отдохнем часок и двинемся дальше.
«Не думаю, что это очень мудрое решение, Сипак, — сказал Пэн. — Ты неважно себя чувствуешь».
— Это просто от прыжка во времени, да еще от холода. Со мной все будет в порядке.
Сибрук посмотрел на своего начальника. Бледность Сипака не уменьшилась, но он не дрожал. Напротив, его глаза лихорадочно блестели.
— Сэр, я должен согласиться с Пэном. Вы больны. Вам нужно отдохнуть больше часа.
Сипак понимал, что с ним происходит, и это было не просто действие холода. А еще он знал, что ждать нельзя.
— Час. Не больше. Я прекрасно отдохну.
Они совершили последний прыжок и оказались во временах Мориты, когда мор скосил пол-Перна. Сипак опять едва не свалился со спины Пэна. Теперь он не дрожал от холода Промежутка — его трясла лихорадка.
— Вы подхватили этот вирус, вот оно что! — тоном обвинителя провозгласил Сибрук.
— Да, — Сипак плотней укутался в одеяла.
— И давно вы это знали? — спросил Сибрук.
— Наверняка — после пятого прыжка. И моя чувствительность к стуже Промежутка ничуть не облегчила положения.
— И что вы предлагаете нам делать? — спросил Сибрук, указывая на себя, Пэна и Зиа.
— Выдержу, — ответил Сипак. — Я привит. Не помру. Буду болеть, но не умру.
Сибрук с сомнением посмотрел на него, затем на Пэна. Пэн, чувствуя беспокойство молодого перинита, сказал:
«Сейчас ему смерть не грозит. Он очень болен, но не умирает. Однако, заботиться о нем придется тебе. Мне нельзя показываться на глаза — здесь нет ни бронзовых коротышек, ни огненных ящериц».
— А если воспользоваться аптечкой?
— Она поможет, но, как я уже сказал, мне просто надо перебороть эту дрянь. Больше трех дней болезнь не продлится. Так говорится в старых записях о времени между началом заболевания и выздоровлением.
— Но вы — наполовину вулканит, Сипак, — отозвался Сибрук. — Мы не знаем, какое воздействие окажет этот вирус на ваш организм. Неизвестно, когда вы поправитесь.
Вопреки заверениям Сипака, выздоровление затянулось. Несмотря на иммунизацию, болезнь Сипака протекала крайне тяжело. Повторные длительные переохлаждения в Промежутке привели к осложнению гриппа пневмонией, и для борьбы с поразившей его легкие инфекцией потребовались все антибиотики, которые нашлись в аптечке. Сипак то бредил от жара, то забывался беспокойным сном.
Когда Сибрук понял, что выздоровление вряд ли окажется скорым, он погрузил Сипака на спину дракону и Пэн доставил их в местечко у реки над холдом Мориты. Таким образом они обзавелись защитой от солнца, а заодно — источником воды. При каждом удобном случае Сибрук поил Сипака наваристым бульоном из пойманных в силки зверьков. Он знал, что Сипак проклинал бы его за кормление животным белком, но знал он и то, что для выздоровления вулканиту необходима белковая пища.
Только через две недели Сипак оправился настолько, чтобы есть самостоятельно, и лишь спустя еще полмесяца к нему вернулось некое подобие былой силы.
— Нам опять придется вернуться во времени, — сказал он Пэну и Сибруку.
«Только когда ты достаточно окрепнешь, Сипак. Вспомни, в нашем распоряжении — сколько угодно времени. — Когда Сипак вопросительно посмотрел на своего напарника, Пэн напомнил ему: — Мы — в прошлом. Неважно, как много времени нам понадобится, и сколько времени пройдет, пока мы здесь — мы вернемся в ту точку, из которой ушли. Мы можем состариться на месяцы, но для оставшихся пройдут лишь часы. Отдыхай. Набирайся сил. Времени хватит».
Сипак откинулся на соломенный тюфяк, сделанный для него Сибруком.
— Ты прав.
Сибрук посмотрел полувулканита, потом сказал:
— Вы знаете, во всем, что я слыхал о врачах, определенно есть доля истины.
— И в чем же заключается эта истина? — спросил Сипак.
— Они — наихудшие в мире больные, — с улыбкой ответил юноша.
Вулканит улыбнулся в ответ.
— Ладно, учту.
Всего в ожидании полного выздоровления Сипака четверка провела два месяца. Пэн и Зиа — с опаской, понемногу — опустошали окрестности в поисках пропитания, но далеко не забирались из страха быть обнаруженными. Пэн подбрасывал Сибрука к холду Мориты, чтобы пополнить кое-какие запасы, но, кроме этого, ни он, ни Сипак с людьми не общались. К тому времени, когда они были готовы к задуманному, волосы Сипака, обычно короткие и тщательно ухоженные, превратились в косматую гриву.
Когда вулканит расчесывал ее пятерней со сдержанным отвращением, Сибрук тряхнул собственными лохмами.
— Ну, мы оба еще успеем привести в прядок свои шевелюры, Сипак. Периниты, по крайней мере, в то время, в котором мы сейчас находимся, не придерживались предписаний Звездного флота, касающихся стрижек. К тому же, — добавил он, — ваши уши так гораздо менее заметны. Нам остается только отправиться в Руат, взять необходимые образцы и вернуться. Сумеете, как вы думаете?
