Она проработала всю ночь. Эрик спал. Утром она собрала запасы еще на четыре дня. У нее слезились глаза, тело было словно свинцовое, мышцы ныли.
Эрик спустился к ней с верхнего уровня.
— Кимбер, я думаю, тебе нужно остаться еще на несколько дней.
Кимбер вздохнула. Теперь она боялась всерьез: боялась того, что нашла, и того, что еще может найти. Боялась, что видит призраков там, где их нет. Безопаснее всего было бы закончить исследования. Отправить положительное заключение. Хрупкая скорлупа «Звездного Топографа» способна защитить их не больше, чем далекий Институт на Земле.
— Послушай, — сказал Эрик, — я уверен, что треи были здесь до того, как планета замерзла. Но, так или иначе, они тщательно это скрывают. Они пытаются нас надуть.
— Если они хотели провернуть аферу, то почему выбрали мне в помощники тебя? — возразила она.
— Я был лучшим на курсе. Им пришлось меня выбрать, иначе любой мог спросить, почему они этого не сделали. А вот при чем тут ты?
Кимбер почувствовала, что краснеет.
— Мы были любовниками. Жили вместе. Даже инопланетянам ясно, что мы с тобой пара.
— Интересная мысль, — медленно проговорил он. — Они узнали об этом из нашей переписки?
— Возможно… — Разумеется, незаконно; с другой стороны, после их горячих сражений он-лайн были три года молчания. — Но более вероятно, что они ознакомились с результатами наших психологических тестов. И, наверное, все неправильно поняли.
— А может быть, как раз правильно, — заметил Эрик.
— О, Боже! Ведь ты ксенофоб, разве не так? И вот ты пытаешься мне советовать, а я делаю прямо противоположное. Треи назначили главной меня. И если ты говоришь, что нужно сказать «нет» проекту треев, мне придется сделать наоборот.
У Эрика был такой вид, словно он идет по минному полю. Очень осторожно он заметил:
— Может, они на это и рассчитывали.
— Эрик, я боюсь, — призналась Кимбер. — Но нельзя, чтобы мои поступки слишком сильно отличались от тех, которых от меня ждут. Если треи решат, что нам все известно, не избежать беды. Лучше прикинуться дурачками.
Эрик прищурился:
— Кимбер, ведь мы думаем об одном и том же. Эта планета покрылась льдом быстро, и случилось подобное не так давно. Небесных тел, настолько похожих на Землю, крайне мало. Это большой дефицит. Если на планете зарождается разум, Повелители берут его под свою защиту. Терраформация… Слово ласкает язык, и его легко произнести, но… Это же переделка целой планеты. При ближайшем рассмотрении — не такое уж легкое дело. Ну а если планета уже обитаема? Тогда задача значительно упрощается.
— Треи — подземные жители. Они не любят птиц, — заметила Кимбер.
— Предположим, треи обнаружили эту планету и заморозили ее…
— Заморозили целый мир?
Эрик вспыхнул:
— Они же надеются его отогреть!
— Хорошо, я согласна. Но как?
— Я думаю, что они преградили путь лучам солнца. Изменили уровень инсоляции[4].
— Тот же вопрос.
— Подожди… Что сказал тебе Альтаред? Отражающее кольцо окружностью в сто тысяч кликов? Это десять в шестнадцатой квадратных метров. Триста тысяч триллионов. Зеркало размером с небольшую планету. Теперь можешь смеяться.
Но Кимбер совсем не хотелось смеяться.
— Вот так, — подвел итог Эрик. — Их проект вполне осуществим, потому что такое зеркало у них уже есть!
— Такое большое зеркало не так-то легко спрятать.
— Ты хочешь спросить — где? Вот этого я пока не знаю.
— Ладно, неважно… Итак, мы вычислили преступника и теперь думаем, как его посадить. Эрик, почему они нас до сих пор не прихлопнули?
— Может, рассчитывают на наши противоречия. Или твой конформизм.
— Слушай, а нельзя это зеркало просто скатать?
— Если зеркало толщиной в несколько атомов… тогда конечно. Скатать или сложить. По площади это будет… небольшой город, так? Эй, Кимбер, ты когда-нибудь пробовала сложить карту по старым сгибам?
— Лучше скажи, что зеркала больше нет, — взмолилась она. — Что треи разломали его, сбросили на солнце. Мы все равно ничего не докажем. На планете не осталось никаких следов — не считая самого льда.
Он не ответил.
— Эрик, как ты делаешь кофе? Покажи мне.
Он показал, не торопясь, осторожно. На это ушло пятнадцать минут. Потом они пили кофе и разговаривали обо всем, кроме треев. Через несколько часов Кимбер должна была вернуться на Трин; об этом она тоже не напоминала.
Внезапно Эрик сказал:
— Ты сама понимаешь: они не уничтожили зеркало. Ведь оно необходимо для фазы нагрева.
— Да.
— Не отпустишь в командировку?
— Куда?
— Хочу взглянуть на точку Л1. Вернусь, как только что-нибудь отыщу. — Он видел, что она не поняла, и пояснил: — Первая точка Лагранжа, между Трином и звездой. Приблизительно в миллионе кликов от планеты. Это точка равновесия сил. Что бы ты ни поместила в точку Лагранжа, эта штука будет висеть там, пока ее не подтолкнут. Метаустойчивое равновесие. Мы думали об одном большом-большом зеркале, а если они использовали много маленьких? Мы…
— Они увидят, что корабль сходит с орбиты! Как мы отвертимся?
Эрик впился в нее взглядом.
— По-моему, мы теряем время.
— Но что мы им скажем?
Он задумался. Кимбер ждала.
— Я вообще не стал бы ничего говорить, — наконец сказал Эрик.
— Допустим, они оставили что-то — не обязательно зеркало, любое доказательство — где-нибудь возле Трина, и как только я начну там шарить… Им вовсе не надо выяснять, зачем я там ошиваюсь, так что к чему утруждать себя придумыванием объяснений? Они должны всего лишь решить, стоит ли оставлять меня в живых, чтобы потом допросить. Меня спасает то, что я не могу отослать заключение. Только ты. В крайнем случае, стану заложником.
Кимбер сморгнула слезы и отвернулась, чтобы Эрик не видел. Она твердила себе, что это от усталости и нервного напряжения, но сама понимала, что все гораздо хуже. Они попали в ловушку. Если сыграть правильно, их отпустят. Но для этого придется лгать, и достаточно изобретательно…
А может, Эрик просто свихнулся? Тогда и она вместе с ним…
— Эрик! Я хочу сбить их с толку беготней за сенсациями.
Они обсудили ее план. Один пункт Эрику не понравился:
— Лыжи? Ты сошла с ума! Лед на этой планете оседал сотни лет. Там сплошные валуны, а не снег!
— Зато они никогда не поверят, что разумное существо отправилось в ледяную пустыню добровольно, — возразила Кимбер. — Треи не выносят холода. Они ненавидят снег. Им не по душе любое открытое пространство. Альтаред будет уверен, что я покушаюсь на самоубийство. На самом же деле это будет небольшой лыжный кросс по пересеченной местности. И это тоже нам на руку.
