‒ Я в порядке. Я буду в порядке.
‒ Тебе не следует оставаться одной. Где Мармеладный?
‒ Прошло уже достаточно времени.
‒ Достаточно времени? Не прошло и месяца, Китти Кэт. Бога ради, в прошлый раз я видела тебя на похоронах.
Они сидят в тишине. Похороны: два гроба и густой запах лилий. На белых скатертях пятна от пыльцы. Липкие объятия.
‒ Зим, ‒ произносит Кирстен. ‒ Джеймс в Зимбабве, в той новой клинике.
‒ Тогда для кого вся эта здоровая еда?
Движением руки она указывает в сторону переполненной чаши с фруктами, горки зеленых яблок и зеленого лотка с овощами.
В течение тринадцати лет Джеймс пытался заменить вредную пищу Кирстен на полезную альтернативу. Если она хотела «Каракранч», она должна была съесть и миниатюрный фрукт миннеола. Похрустеть чипсами? Лучше легкая закуска ‒ немного зеленых соевых бобов эдамаме. Он соблазнял ее свежими гаспачо с чили, сладкими овощными соками, приправленными калганом, салями из дикого лосося. Он ел так, будто это могло предотвратить все болезни.
‒ Он всегда закупает домой продукты, прежде чем уехать. Надеется, что у меня закончится моя еда, и я съем что-то растительного происхождения. Он говорит, что нам стоит купить долю в «Бильхен» и когда мне понадобиться операция по двойному шунтированию, у нас будут на это деньги.
«Бильхен»‒ швейцарская мега-корпорация, которая производит большую часть пищевых продуктов, подвергшихся технологической обработке: дешевых, вкусных, и битком набитых труднопроизносимыми ингредиентами. Помимо своих заводов в Китае и Индонезии, они владеют сотнями фабрик в Южной Африке, производят горы потребительских товаров: все от еды до гигиенических средств и корма для животных.
Когда Джеймс ловит ее за поеданием чего-то вроде любимых хрустящих шариков «Тато-мато», он говорит ей:
‒ Ты ведь знаешь, что там нет ничего настоящего, верно? ‒ и она смеется своим ненастоящим смехом, чтобы по бесить его, облизывает свои пальцы и показывает на картинку на упаковке.
‒ «Тато-мато», доктор «Убей наслаждение». Они сделаны из картофеля и томатов. Овощ и фрукт. Впервые слышишь это? ‒в ответ Джеймс качает головой, как будто Кирстен уже не спасти.
«Бильхен» постоянно появляются в новостях в связи с тем или иным скандалом. Антифризв корме для игуан, лошадиная ДНК в булочках с мясом, подпольные предприятия, использующие труд детей Шри-Ланки, большое и страшное ГМО. Они владеют таким количеством брендов, что могут просто избавиться от того, что вызывает полемику и переименовать свой продукт. В таком случае, они предлагают его на рынке, как «новый», и чтобы привлечь первых покупателей, делают большие скидки. Не распроданным товаромони кормят фриганов ‒ людей, отрицающих принципы потребительства. И, вуаля, родился новый бренд. Вертикальные баннеры и виртуальные афиши умоляют вас «голосовать ногами» и «потреблять сознательно». «Бойкотируйте Бильхен»‒новая альтернатива «Спасите Рино».
Кеке театрально вздыхает.
‒ Почему тебе так везет?
‒ Да, только посмотри на все эти… блестящие зеленые яблоки.
‒ Нет, я имею ввиду Мармеладного. Добрый, щедрый, хорош собой, спасает маленьких детей и закупает продукты!
‒ Ну, у него есть служебная машина. Так что ему легче.
‒ П-ф-ф. Ты выиграла мужчину в лотерею. О-ля-ля.
‒ У него есть и недостатки, знаешь ли.
‒ Ха! С трудом верится.
Кирстен скрывает улыбку.
‒ Если серьезно, ‒ говорит Кеке. ‒Его родители отлично потрудились.
‒ На самом деле, не совсем так, ‒ говорит Кирстен.
‒ Да ладно тебе, прекрати.
‒ Я не шучу. Его матери никогда не было рядом, а его отец ‒ настоящий психопат. Ужасный мужчина.
‒ Не могу себе такого представить.
‒Джеймс ушел из дома в пятнадцать. Просто не смог больше жить со своим отцом под одной крышей. Он оборвал все связи и не говорит о нем.
‒ Отец-сумасшедший… так поэтому он пытается спасти мир?
‒ Вероятно. В любом случае, хорошее начало для истории о супергерое, ‒ говорит Кирстен.
‒История стара, как мир.
‒ А разве нет?
‒ Забавно, что ты говоришь это, ‒ говорит Кеке.
‒ Ха?
‒ У меня есть… для тебя история.
‒ Ты нашла что-то о моих родителях? ‒ спросила Кирстен, крутя кольцо на своем пальце.
‒ Я пыталась вытянуть что-нибудь из копов, но они полностью сомкнули ряды. Даже мой контакт там, в отделе профилирования, говорит, что к делу имеет доступ лишь ограниченное число лиц. Как звали того инспектора?
‒Верзилу? Маутон. Мариус Маутон.
‒ Да, точно. Маутон занимается этим делом и никого к нему больше не подпускает. Он боится утечки информации, которая может повлиять на расследование. Как говорит мой информатор, такое иногда случается в громких делах, но твои родители не были дипломатами или публичными личностями? Еще существует вариант, что тот, кто это совершил не простой преступник: возможно, серийный убийца или банда террористов. Так что, может быть, они близки к поимке преступника, и не хотят по делу никакой огласки.
‒ Черт побери! Мы никогда ничего не выясним у Мутона.
‒ Да, шансов было бы больше, спрашивай мы гориллу.
‒ Горилла проявила бы больше такта и понимания.
‒ И у нее больше слов в лексиконе.
‒ И лучше зубы. И пахнет она лучше.
‒ Более сексуальна?
‒Хорошо, я думаю, ты только что перешла черту, ‒ смеется Кирстен.‒Как в законе.
‒ Это не впервые. Но это не имеет значения. Я не рассчитывала, что мы добьемся от них какой-либоинформации, так что я попросила моего ДСП (прим. пер.: друг с привилегиями), гениального хакера, посмотреть, что он сможет найти.
‒Освежи мне память…
‒ Друг с привилегиями, Марко. Профессиональный хакер.
Кеке ‒ единственный человек, которого знает Кирстен, ходившая на блиц-свидание с би, чтобы наработать рабочие контакты. Тот факт, что человек полезен в ее журналистской деятельности, не означает, что секс не рассматривается. Из загадочных намеков подруги, Кирстен поняла, что в действительности, разнообразного секса было много. Помимо того, что она «ярая бисексуалка» (разве в наши дни не все би?), Кеке любит себя называть «амбисекстор».
‒ Марко ‒ очень… талантливая… личность, ‒ оживляется она, слегка выпрямляясь на стуле.
«Угу», думает Кирстен.
‒ Блиц-свидание?
‒ Скукотища! Блиц-свидания в прошлом, пожилая леди. Насколько ты древняя? Теперь это свидания по ДНК. Очень по-Нью-Йоркски.
Кирстен рада, что ей больше не надо ходить на свидания. База знакомств в Йоханнесбурге навевает на нее мысли о резервуаре с пираньями: Кеке обожает это.
‒ Генетически совместимые пары, чего еще желать? Совместимы ли мы? Ты бы никогда не поверила, если бы встретилась с ним. Не важно, на самом деле, он тот, кто нашел для меня это, ‒она положила руку на папку. ‒ Это очень масштабно. Космически. Ты готова к взрыву мозга?
У Кирстен от нетерпения покалывает пальцы. Кеке отправляет папку скользить по столу. Девушка берет ее в руки и открывает.
Запись в дневнике
Вествилль, 3 марта 1987 года
В новостях: «Партизан застрелен полицейскими Гугулету, после того как открыл по ним огонь из АК-47».
Что я слушаю: новый компактный диск Битлз «A Hard Day's Night».
Что я читаю: Дина Кунца «Ангелы-хранители». Она о двух созданиях, вырвавшихся из секретной правительственной лаборатории. Одно учится любить, а второе гибнет.
Что я смотрю: «Кошмар на улице Вязов ‒ 3». Абсолютный ужас. Обычно мне нравятся ужастики, но мне пришлось уйти из кинотеатра. Ужасов хватает и в жизни.
Сегодня я ходила на аборт (ненавижу это слово!). Я чувствовала себя такой одинокой и загнанной в ловушку, но это единственный выход. Я встала очень рано, мне нужно было быть в «Клинике планирования семьи» в семь. После ожидания в грязной приемной с двумя другими девушками с горящими от стыда щеками, они дали мне сорочку удручающего розового цвета, чтобы я в нее переоделась. Мне пришлось смыть всю косметику и снять украшения, даже стереть мой новый лак с ногтей. Там в комнате с флуоресцентным светом было зеркало, и я просто посмотрела на свое лицо. Я была такой бледной и выглядела ужасно. Стояла и думала, кем же я стала?
