сидело несколько беременных женщин. Они сдавали какие-то анализы, не вылезая глазами из своих смартфонов.
— А вот и сосуды, — указал на них сопровождающий.
— Вы не могли бы мне объяснить процесс?
— Вас не посвятили?! — внезапно мужчина испугался возможности того, что показал и взболтнул лишнего не тому.
— Посвятили, — наиграно улыбнулся Кевин. — Просто я долго не просыхал и скажу вам честно, не особо слушал. Но теперь я готов полностью вникнуть в бизнес дяди.
— Ричард вам все рассказал? — все еще настороженно поинтересовался он.
— Да.
— Ладно, — выдохнул доктор. — Смотрите. Тут у нас сосуды: женщины с прекрасными внешними данными, большинство из которых бывшие супермодели. Из-за возраста они уже не так востребованы на подиуме, а в ГлэссКо могут заработать даже больше, чем в свои лучшие годы.
— Это их дети?
— Да, — кивнул мужчина в халате, подводя Кевина к большому столу. — Каждая из сосудов подписывает два контракта: один о неразглашении, второй об отказе от ребенка и соглашению, что плод становится собственностью корпорации.
— Что это?.. — Кевин взял со стола в руки синюю папку.
— Это список доноров спермы, — пояснил доктор. — Перед оплодотворением сосудов, мы генерируем на компьютере примерную внешность рожденной модели ГлэссКо, когда она достигнет половой зрелости. Важно правильно совместить потенциальных родителей, ведь от внешности модели будет зависеть ее стоимость. Нам нет смысла работать с дешевым товаром, когда на создание, выращивание и подготовку модели уходит столько средств.
— Они же живые люди… — Кевин сжал в руке папку так сильно, что та начала потрескивать. — Рожденные матерью, как и все мы. Ублюдки, что же вы творите…
— Что-то не так? — нахмурился доктор, видя, как парень в один миг побледнел.
— Да! — агрессивно выпалил Кевин и со всей силы ударил доктора кулаком в лицо. Тот не ожидал такого развития событий, поэтому не успел вовремя среагировать и увернуться.
От удара у мужчины разбились очки, порезав осколками кожу. Он закричал и зажмурил глаза, но Кевина это не остановило, и он продолжил избивать хилого докторишку, словно боксерскую грушу.
Кто-то из персонала вызвал охрану. Мужчины в черном бегом ворвались на минус пятнадцатый этаж. На этот раз они не церемонились с нарушителем: грубо скрутили парню за спиной руки, попутно избивая его дубинками по голове и почкам.
Боли он не почувствовал, ярость перекрыла собой все остальное.
***
Кевин вновь оказался в кабинете Ричарда, только на этот раз его руки были скованы наручниками, а из носа и рта текла кровь.
Он небрежно сплюнул красную слюну прямо на дорогой бежевый ковер главы корпорации в знак протеста. Мелочь, но она доставила бунтарю удовольствие, будучи сейчас тем немногим, на что он был еще способен.
— И как Лукас мог оставить все тебе? — скривился Ричард, глядя на парня. — Завтра соберется совет правления, чтобы выкинуть тебя из ГлэссКо. Тебе останутся деньги дяди, но ты больше не будешь иметь никакого отношения к корпорации.
— Мне плевать, — огрызнулся парень. — Я увидел все, что хотел.
— Думаешь, меня это пугает? — усмехнулся мужчина. — Глупый сопляк, ты не должен был подняться до нашего уровня. Такие как ты ничего не заслуживают.
— А такие ублюдки как ты не заслуживают жить!
— Как скажешь, — отмахнулся он. — Однако ты сейчас жив и не за решеткой только по моей милости. В память моего доброго друга Лукаса, я не стану заводить на тебя дело за избиение моего сотрудника, но ты лишаешься пропуска, и чтобы духу твоего не было в этих стенах. Ты меня понял, щенок?
— Я разоблачу вас! — пылая гневом, закричал Кевин. — Расскажу, чем вы тут занимаетесь! И кто эти ваши куклы на самом деле!
— Думаешь ты такой один? Первый кто оказался против нашей работы? Если бы я боялся каждого дурачка, что пытался засадить меня, ГлэссКо бы сейчас не процветало, а схлопнулось. Ты понимаешь, кто мои клиенты? Им все равно, откуда берутся их дорогие игрушки. А плебеям вроде тебя никогда не докричаться до верхов.
— Мир узнает, что это живые люди! — продолжил шипеть парень. — Вас всех упекут за решетку!
— Тупое малолетнее ничтожество… Противно даже смотреть на тебя, — скривился в гримасе отвращения Ричард. — Вон, — он жестом отдал приказ своей охране. — Выкиньте этот мусор.
Двое мужчин тут же подхватили Кевина за подмышки и выволокли прочь из кабинета.
***
Кевин ввалился в квартиру. Его пошатывало, но на этот раз не от алкогольного опьянения, а от сильного головокружения.
«Кажется у меня сотрясение мозга», — предположил он.
Парень прошел на кухню, где на том же месте за столом, где он ее и оставил, сидела Ева. Он взял в правую руку бутылку бурбона, скрутил пробку и собирался залить содержимое прямиком в горло, но в последний момент передумал.
Презрительно взглянув на полупустую бутылку, он вздохнул и направился вместе с ней к раковине, куда вылил весь оставшийся алкоголь.
— У тебя кровь, — произнесла Ева. — Вот здесь, — она на себе указала пальцем на нижнюю губу.
— Я знаю, — сухо ответ парень. — Ты тут так и сидела?
— Да.
— Но почему?
— Не понимаю вопроса.
— Почему не занялась чем-нибудь? Хотя б телевизор себе включила что ли.
— Это большой экран? — поинтересовалась она.
— Да, все лучше, чем просто сидеть в тишине и втыкать в стену.
— Когда врачи включали экраны, — сообщила Ева, — за ними всегда следовали болезненные уколы.
— Не те экраны, — Кевин потер больную и усталую голову ладонью. — Идем, я покажу.
Они переместились в просторную гостиную с мягким диваном цвета слоновой кости и домашним кинотеатром, диаметром на всю стену. Кевин включил телевизор и показал Еве, как переключать каналы.
— Щелкай, — парень передал ей пульт. — Можешь сама выбрать, что смотреть.
Они приземлились на диван: Ева скромно села с краю, а Кевин развалился на все оставшееся пространство, закрыв глаза и подложив себе под голову руку.
Девушка быстро переключала программы, в то время как на ее лице читалась радость и детское любопытство. В итоге ее выбор пал на рисованную передачу с песенками для самых маленьких. Этот мультик покорил ее буйством красок и звуков, ранее невиданных и неслыханных. С приоткрытым ртом, она безотрывно следила за движениями миловидных зверят на экране.
— Я видел тех девочек, — устало выдавил из себя Кевин, не открывая глаз. — Им было лет по одиннадцать. Видел женщин, что продают своих детей компании. Не могу этого забыть… мне так плохо.
— Тебе больно? — спросила Ева, продолжая пялиться в экран громадного телевизора.
— Не физически, внутри больно.
— Болят органы? — непонимающе уточнила она.
— Нет, — раздраженно выпалил он. — Вот что ты чувствовала, когда твоя биологическая мать бросила
