Снова пошел дождь, забарабанив по широкому навесу, булькая в бензиновых разводах грязной лужи. Утомившись от ожидания, Сергей присел на корточки, поглядывая на Опель «Корса», стоявший возле кафе, и вертевшихся возле него парней. Парни мичману сразу не понравились: не оттого, что все они были выпившие, а оттого, что было в их виде и манерах нечто безбашенное, как у ошалевших от полной вольготности псов.
— Надо бы заехать с той стороны конторы, — сказал он Климентьеву. — На виду мы здесь. Канистрами народ тревожим.
Денис не успел ответить — дверь распахнулась, с порога спрыгнул Виталька, прижимая к животу трехлитровый баллон желтоватой жидкости. Дядя Володя выглянул за ним и аккуратно поставил на асфальт одну канистру, затем вторую.
— Чего долго так? — Лугин полез за деньгами. Вручил тысячу мальчишке и начал отсчитывать заправщику. Мысленно произнеся «двенадцать», он услышал шум приближающегося Опеля. Машина неслась на большой скорости прямо к ним.
— Мать твою, — только и выговорил Сергей.
Сомнений, что сейчас последуют крутые разборки, не было. В голове сложилось две версии: либо душещипательная сценка приготовлена заправщиком Вовой для выбивания денег из клиентов, либо разгневанные ребята начнут бить лицо тому же Вове и требовать бензин. В салоне Тойоты имелся кое-какой инвентарь: походный топорик, саперка и пара добротных ножей. Только до них было уже не дотянуться. С заляпанной грязью «Корсы» высыпало четверо парней. Уверенным шагом, зло поблескивая глазами, двое двинулись к в обход лужи. Тот, что постарше, топыря черненькие усики, заорал:
— Сука! Сука! Бензина у тебя нет?! А этим ублюдкам прямо в канистрачках!
— Им оставляли со вчерашнего дня, — заправщик попятился к павильону.
Виталька испуганно только открыл рот, сжимая в кулачке тысячу. Климентьев отодвинул его в сторону и осторожно поставил техлитровку наземь.
— Э, потише, ребята, — начал Сергей. — Хотите разговора — давай нормально поговорим.
— Пасть набок завали, — здоровяк в майке-борцовке толкнул его в плечо.
— Слон, тащи сюда канистры, — распорядился черноусый, с хищной издевкой зыркнув на Лугина.
Названый Слоном браво шагнул к дверям павильона, но мичман стал у него на пути, свирепея и втягивая ноздрями воздух, отдающий бензином и будто уже припахивающий кровью. Климентьев успел заметить, что у старшего из-под ветровки выпирает коричневая рукоять ПМа. Травматика или боевого — разницы большой не было. С дистанции в пять шагов не проблема положить их всех, почти не выцеливая. Парень, стоявший у капота Опеля что-то скрывал в отведенной за спину руке.
— Подай канистру, — процедил Слон, наклоняясь к Лугину, который был ниже его на голову.
— А ты, бензо-хреноподсос, тащи из кладовки остальные, — распорядился парень широких как парашют шортах. — Не верю, что со вчерашнего дня для хороших людей оставляли только две.
Сергей обернулся, будто с сожалением оглядываясь на проклятые канистры, и врезал с разворота нависшему над ним верзиле. Кулак с чавканьем прошелся по носу, рассек левую бровь. Прежде чем друзья Слона пришли в движение, мичман успел вскинуть ногу и вонзить кроссовок в его тугой пах. Здоровяк крякнул, схватился за лицо, потом за драгоценное место между ног. Выпучив от боли глаза, начал пятиться к машине.
Дыша хрипло как трактор, заправщик шагнул к парнишке в шортах и наверняка сцепился бы с ним, но пистолет, неожиданно появившийся в руке черноусого, унял энтузиазм. Первый выстрел пришелся в асфальт между Лугиным и окном павильона. Вторая пуля с визгом пробила одну из канистр. Сергей, отскочив за спину Слона, не сомневался, что подонок с ПМом целится именно в него. Сердце стукнуло, замерло. К горлу подкатила какая-то гадливая горечь. Сзади, булькая, лился на асфальт бензин.
— Наземь все! Кончу уродов, бля! — ствол нервно подпрыгивал в руке черноусого.
— Наземь, сука! — дублировал кто-то слева.
Сергей согнулся от смачного удара под ребра. Внутренности вздрогнули, сжались от тупой боли. Краем глаза мичман успел уловить движение ноги в кроссовке, но не увернулся — всхрипнул от второго удара, выпуская из легких воздух.
В этот момент старший из банды повернулся и выстрелил в Климентьева, схватившегося за баллон с бензином. Пуля рассекла воздух рядом с Денисом, в ноздри шибанула пороховая вонь. А Виталька, трясшийся минуту назад в растерянности и детском страхе, тоненько вскрикнул и осел на мокрый асфальт.
— Виталя! — едва слышно произнес заправщик, бледнея, не в силах двинуться с места.
Климентьев все-таки довел задуманное до конца — метнул трехлитровку в Опель. Это выглядело полной глупостью, но это могло сработать: хотя бы на несколько секунд ввести налетчиков в замешательство. Склянка разлетелась от удара об открытую дверь, бензин хлюпнул в салон и на спину старшему из банды. Денис тут же щелкнул зажигалкой, а черноусый в мокрой от бензина ветровке замер в пяти шагах перед ним, медленно поджимая спусковой крючок. В его масляных глазах плясал огонек изящной Зиппо «Казино», которую Климентьев готовился метнуть следом за трехлитровкой. Все-таки черноусый не выстрелил: то ли побоялся превратиться в факел, то ли его потряс вид мальчишки, из живота которого текла, текла кровь и смешивалась с водой в грязной луже.
— Рванет щас! Рванет! — запаниковал Слон, забыв о крутой, ворочающейся в пахе боли.
Дружок его, стоявший у капота, запрыгнул на водительское сидение. Опель заворчал двигателем. Слон рухнул в салон, рядом с парнем, отскочившим от мичмана.
— Позже увидимся, — оскалился черноусый Климентьеву и отбежал к машине.
«Корса» резво рванула с места, пронеслась между заправочных колонок до рекламного щита. Только на повороте притормозила, и из приоткрывшейся двери высунулась рука со стволом. Денис не успел предупредить Лугина, вытиравшего кровь с лица. Бандитский ПМ выдал прощальные:
— Бум! Бум! Бум!
На этот раз целились не в людей, а в машину Климентьева. Боковое стекло «Лэнд Крузера» рассыпалось крошкой, заднее обзавелось неаккуратной дыркой. Третья пуля прошила металл возле бензобака.
— Бум!
Денис не стал уточнять размер ущерба — поспешил к распростертому на земле мальчишке. Возле Виталика уже склонился Лугин, дядя Володя стоял рядом одной ногой в луже, бледный, немой, потрясенный.
— Жив? — спросил Денис.
— Дышит. От боли вырубило, — отозвался мичман, бережливо расстегивая рубашку на пацане.
— Виталька… — обрел дар речи заправщик. — Что я родителям скажу?!
