О. Я не состою на службе у кого бы то ни было, господин адвокат.
В. Значит, вы абсолютно незаинтересованны? Вы служите науке?
О. Именно.
В. Посмотрим. Возможно ли изменить будущее, доктор Селдон?
О. Очевидно. Этот зал суда может в ближайшие часы либо взорваться, либо нет. Если он взорвется, будущее, без сомнения, изменится незначительным образом.
В. Вы играете словами, доктор Селдон. Возможно ли изменить всю историю рода человеческого?
О. Да.
В. С легкостью?
О. Нет. С огромным трудом.
В. Почему?
О. Психоисторическая тенденция планеты, полной людей, несет в себе колоссальную инерцию. Чтобы измениться, она должна встретиться с чем-то, обладающим подобной же инерцией. Либо в этом акте должно участвовать столько же людей, либо, если число их будет относительно малым, для осуществления перемен понадобится выделить громадное время. Понятно ли вам?
В. Думаю, что да. Трантор не обязательно рухнет, если множество людей решит помешать этому.
О. Да, это так.
В. Сто тысяч человек?
О. Нет, сударь. Этого слишком мало.
В. Вы уверены?
О. Учтите, что Трантор населяют более сорока миллиардов. Учтите далее, что гибельные тенденции присущи не одному только Трантору, а Империи в целом, Империя же включает в себя почти квинтиллион человек.
В. Понимаю. Тогда, быть может, сто тысяч человек смогут изменить тенденцию, если они и их потомки будут трудиться триста лет?
О. Боюсь, что не смогут. Триста лет – слишком краткое время.
В. Ага! В таком случае, доктор Селдон, мы приходим к следующему выводу, сделанному на основе ваших же утверждений. Вы собрали сто тысяч человек в рамках вашего проекта. Этого недостаточно, чтобы изменить историю Трантора за триста лет. Другими словами, они не смогут предотвратить гибель Трантора, что бы они ни делали.
О. К несчастью, вы правы.
В. И, с другой стороны, ваши сто тысяч не предназначаются для незаконных целей.
О. Несомненно.
В.(медленно, с удовлетворением). В таком случае, доктор Селдон… Слушайте очень внимательно, сударь, ибо мы хотим получить взвешенный ответ. Каково же предназначение ваших ста тысяч?
Голос Адвоката стал резким. Он захлопнул ловушку; загнал Селдона в угол; хитроумно лишил его всех возможностей для ответа.
Послышался шум. охвативший шеренги пэров в аудитории и затронувший даже Комиссионеров, которые, склонясь друг к другу, что-то шептали, сидя в своем пурпуре и золоте, и только Главный Комиссионер оставался невозмутим.
Хари Селдон равнодушно ждал, пока говор стихнет.
О. Чтобы минимизировать воздействие этого падения.
В. И что именно вы подразумеваете под этим?
О. Объяснение очень простое. Приближающееся падение Трантора в плане развития человечества не есть само по себе изолированное событие. Оно явится кульминацией в сложной драме, начавшейся много веков назад и постоянно ускоряющей свой ход. Я имею в виду, господа, усиливающийся упадок и разрушение Галактической Империи.
Шум перешел в глухой рев. Адвокат, не слушая, возопил: "Вы открыто провозглашаете, что…" и осекся, потому что крики "Измена!" в аудитории показывали, что весь смысл ясен и без того.
Главный Комиссионер медленно поднял свой молоточек и дал ему упасть. Раздался мягкий звук гонга. Когда его отголоски утихли, смолкло и оживление в аудитории. Адвокат глубоко вздохнул.
В.(театрально). Понимаете ли вы, доктор Селдон, что вы говорите об Империи, простоявшей уже двенадцать тысяч лет, на протяжении бесчисленных сменяющих друг друга поколений, благословляемой и любимой квадриллионами людей?
О. Я в курсе и нынешнего состояния, и прошлой истории Империи. Без всякого неуважения я заявляю, что знаю все эти проблемы намного лучше, чем кто-либо в этом помещении.
В. И вы предрекаете ее падение?
О. Это предсказание сделано математически. Я не выношу моральных оценок. Лично я сожалею об этой перспективе. Даже если допустить, что Империя плоха (а этого допущения я не делаю), то состояние анархии, которое последует за ее падением, будет хуже. Именно с этим состоянием анархии и призван бороться мой проект. Однако падение Империи, господа, это дело серьезное, и с ним бороться непросто. Оно диктуется ростом бюрократизма, упадком инициативы, кастовостью, препонами для любознательности – и сотнями других факторов. Оно длится, как я уже говорил, веками, и являет собой слишком величественное и массивное движение, чтобы его задерживать.
В. Разве для всех не очевидно, что Империя сильна так же, как всегда?
О. На вас отовсюду давит видимость силы. Она кажется вечной. Однако, господин адвокат, прогнивший ствол дерева выглядит столь же могучим, как и целый, до того самого момента, когда ураган не обломит его. Уже сейчас в ветвях Империи свистят вихри. Прислушайтесь ушами психоистории, и вы расслышите треск.
В.(неуверенно). Мы здесь не для того, доктор Селдон, чтобы слу…
О.(твердо). Империя исчезнет, а с ней все, что было в ней хорошего. Распадутся накопленные ею познания, исчезнет вносимый ею порядок. Начнутся бесконечные межзвездные войны; межзвездная торговля придет в упадок; население уменьшится; миры потеряют связь с основной частью Галактики. И так все и останется.
В.(слабый голос в наступившем глубоком молчании). Навсегда?
О. Психоистория, которая может предсказать падение, может сделать выводы и насчет последующих темных веков. Империя, господа, как только что было сказано, стоит двенадцать тысяч лет. Темные века же, которые наступят, продлятся не двенадцать, а тридцать тысяч лет. Да, поднимется Вторая Империя, но между ней и нашей цивилизацией будут лежать тысячи поколений страждущего человечества. Мы должны с этим бороться.
В.(немного оправившись). Вы противоречите себе. Раньше вы говорили, что не сможете предотвратить разрушения Трантора, то есть, предположительно, и падения – так называемого падения Империи.
О. Я и не утверждаю сейчас, что мы можем предотвратить падение. Но еще не слишком поздно сократить последующее безвластие. Возможно, господа, сократить продолжительность периода анархии до одной тысячи лет, если позволить моей группе действовать сейчас. Нынешний исторический момент – переломный. Гигантский, наваливающийся поток событий надо отклонить лишь немного – лишь чуть-чуть. И это небольшое отклонение может оказаться достаточным, чтобы удалить двадцать девять тысяч лет несчастий из человеческой истории.
В. Как же вы предлагаете сделать это?
О. Спасая познания всего нашего народа. Сумма человеческих знаний превосходит возможности одного человека и даже тысячи людей. С разрушением нашей социальной структуры наука рассыплется на миллионы обломков. Отдельные личности будут знать многое лишь о невероятно крошечных гранях того, что надлежит знать. Они будут беспомощны и бесполезны сами по себе. Бессмысленные клочки познаний не будут передаваться дальше. Со сменой поколений они будут утеряны. Но если мы сейчас подготовим огромный свод всех знаний, он никогда не будет утерян. Грядущие поколения будут творить на его основе, им не понадобится переоткрывать все самим. Одно тысячелетие заменит дело тридцати тысяч лет.
