Сейчас в долинах много случается всяких раздоров. Какое ему дело до того, что девчонку-замарашку выгнали из дома, отправили бродить по свету в поисках пропитания и крова? С таким лицом ей ни за что не найти себе мужчину - разве что слепой польстится на нее.
- Нет, - отозвался он. И она ушла легким беззвучным шагом лесного охотника; в движениях ее чувствовалось изящество того, кто сиживал за высокими столами по праву крови.
Ничего, к концу будущего года он тоже сядет за господский стол. Тристан был в этом так уверен, словно заручился клятвой одного из Властелинов Сил. Но своего он добьется собственными руками и умом, и потому возвысится над теми, у кого за душой - только право крови. Девица катится по наклонной, а он пойдет в гору!
Встреча в трактире с бывшей благородной только придала Тристану решимости.
3
После Нордендейла, как убедилась Герта, дорога стала еще хуже. Местами ее разрушили оползни, и потому приходилось перебираться через ямы. Однако девушка продолжала идти, уверенная, что только эта дорога приведет ее к желанной цели.
Карабкаясь по камням, съезжая в овраги, отваживаясь порой на прыжки и используя копье как шест, она думала о том, что ждет ее впереди. Разыскивая Гуннору, Герта знала, что соплеменники поймут ее. Но что касается святилища Жаб - такой уверенности у нее не было.
На шее девушки висел небольшой мешочек с зерном и сушеными травами, талисман Гунноры для домашнего очага. Второй такой же был зашит в подол юбки. А среди соломы, торчавшей из башмаков, били стебельки других растений - из тех, что защищают путника. Прежде чем отправиться в дорогу, Герта основательно приготовилась.
Но вот помогут ли амулеты против чужеродного, не людского колдовства? У всякого народа свое собственное волшебство. Прежние - не люди, и потому их верования и обычаи могут быть совсем иными. Не подвергает ли она себя великой опасности?
Когда она доходила в размышлениях до этого места, ей постоянно вспоминалось одно событие. И воспоминание рвало душу, точно шпора конский бок. Ведь именно Куно предложил ей тогда совершить поездку в аббатство, в Летендейл. Да, Кумо предложил это сам и, быть может, именно поэтому впоследствии отвернулся от сестры, ощущая долю своей вины в случившемся.
Герта отчетливо, до мельчайших подробностей, помнила это путешествие в Летендейл. Она вовсе не хотела забывать этого, ибо иначе она может лишиться ярости, той ярости, которая придает ей мужества. Сопровождал ее небольшой отряд ратников, поскольку Куно был уверен, что врагов опасаться нечего. Как оказалось потом, опасаться нужно было отнюдь не врагов.
Откуда ни возьмись дождем посыпались стрелы. В ушах девушки до сих пор стоял хрип молодого Джаннеска: стрела пронзила ему горло, и он мешком рухнул на землю. Нападающих не было видно, а весь ее отрад перебили буквально за несколько секунд. Она пришпорила жеребца - и он на полном скаку влетел в расставленную на дороге сеть. Она перелетела через голову коня...
Очнулась Герта в темноте. Руки у нее были связаны. Прямо перед ней, на полянке между скал, горел костер. У костра, разрывая зубами полупрожаренное мясо, сидели несколько мужчин. Эти были из числа врагов. Она похолодела, поняв вдруг, что они с ней сделают, когда удовлетворят одно желание...
Поев, мужчины подошли к ней. Герта принялась отбиваться связанными руками. Они захохотали, начали швырять ее туда-сюда, тискать, срывать с нее одежду. Однако для последнего оскорбления, последнего унижения им не хватило времени. Нет, насилие над ней совершил другой
- КТО-ТО ИЗ ЕЕ СОПЛЕМЕННИКОВ!
Мысль эта согрела Герту и придала ей сил, что было очень кстати, поскольку солнце уже скрылось за склоном к поднялся холодный ветер.
Те, кто издевался над ней, тоже погибли, пали под ударами меча или сраженные копьем. А находившаяся в полуобморочном состоянии девушка вдруг ощутила на себе тяжелое тело; крепкие, сильные руки не давали ей шевельнуться.
Она не видела лица насильника, зато разглядела (и картина эта осталась а памяти, словно выжженная огнем) браслет на запястье, когда рука мужчины надавила ей на горло, чтобы лишить сознания.
Придя в себя, она обнаружила, что осталась одна. Ктото набросил на нее плащ. Неподалеку стояла лошадь. И кругом на снегу валялись трупы. Герта никак не могла понять, почему ее не убили тоже. Быть может, насильнику помешали его товарищи? Как бы то ни было, в первый момент она решила остаться тут, пока не замерзнет. Но потом в девушке взыграла кровь предков и заставила ее подняться с земли. Где-то в Долинах живет человек, который сначала спас ее, а потом похитил то, что может быть отдано лишь по доброй воле. Ей надо выжить - хотя бы для того, чтобы погубить этого человека.
Потом, поняв, что носит под сердцем новую жизнь, Герта испытала еще одно искушение - поступить так, как ей настойчиво советовали, избавиться от плода. Но не осмелилась. Пускай ребенок зачат не по-доброму, но частью он принадлежит ей. Затем она вспомнила про Гуннору и про то, что волшебство может помочь. Именно поэтому удалось ей не поддаться Куно, не испугаться его животной ярости.
Она жила двумя мыслями, она цеплялась за них с упорством отчаяния: ребенок, которого она носит, должен принадлежать ей одной, а тот, кто никогда не станет его отцом, должен получить свое. И вот теперь, когда Гуннора дала ей первое, она идет за вторым.
Наступила ночь. Герта выбрала местечко среди камней, где можно было укрыться от ветра, и зарылась в сухие листья. Должно быть, она заснула, ибо открыв глаза, недоуменно огляделась, не понимая, где находится. А потом ощутила то, что ее пробудило. Сам воздух вокруг был каким-то не таким, в нем чувствовалось напряжение.
Герта встала и, опираясь на копье, вышла на дорогу. В лунном свете перед собой она увидела гладкий, нетронутый снег. За спиной чернели ямки ее собственных следов. Девушка двинулась на огонек.
Вдалеке что-то слабо светилось, причем это явно был не костер и не факел. А вдруг это - конец ее исканий?
Старая Дорога сузилась, с нее исчезли всякие препятствия. Потыкав снег перед собой - нет ли под ним трещин, - Герта устремилась на огонек.
Внезапно из темноты поднялись высокие тени: длинными рядами поперек дороги выстроились камни. Между камнями внешних рядов зияли широкие проходы, тогда как камни внутренних рядов стояли очень близко друг от друга. Дорога уводила в один из проходов.
На верхушке каждого из камней покоился маленький конус света, как будто это были не скалы, а гигантские свечи. Свет их был холодным, голубым вместо оранжевокрасного, какой бывает у настоящих свечей.
Луна куда-то пропала, хотя Герта вовсе не была уверена, что вошла под крышу или под навес.
