Пол Андерсон - Война крылатых людей

Диомеданец с ножом что-то нетерпеливо сказал, и переводчик рявкнул ему в ответ. Затем он обратился к Эрику.

— Я Толк, мохра ланнахов…

— Что и кого? — удивился Эрик.

Даже двум людям трудно понять друг друга, когда они употребляют разные диалекты языка, который ни для одного из них не является родным. Эти трудности дополнительно увеличивала специфика человеческого произношения, сдвинутая вниз шкала слуха диомеданцев, а также отличающаяся кривая реакции в стрессовой ситуации. За целый час Вейс получил такое количество информации, что ее можно было вместить в несколько коротких фраз.

Толк был специалистом по языкам из Великого Стада ланнахов. В его задание входило изучение всех языков, с какими сталкивалось его племя, а их было очень много. Наверняка его титул можно было перевести, как герольд, поскольку его обязанности заключались часто в официальном объявлении присутствующих и прибывающих. Стадо находилось в состоянии войны с дракхонами, а Толка поймали в недавней стычке. Второго из присутствующих диомеданцев звали Дельп, и был он старшим офицером дракхонов.

Вейс, как мог, медлил с разговором о себе, не столько от желания сохранить тайну, сколько из-за сознания, каким трудным будет этот разговор. Однако он не забыл попросить Толка, чтобы тот предупредил Дельпа, что пища, которую забрали с планетолета, съедобная для землян, была смертельной для диомеданцев.

— А почему я должен ему это говорить? — спросил Толк с не очень приятной улыбкой.

— Если ты этого не сделаешь, — кивнул Вейс, — то, думаю, тебе не поздоровится, когда он узнает, что я просил тебя поставить его в известность об этом.

— Верно, — вынужден был согласиться ланнах. Сказав несколько слов офицеру, он подождал ответа. — Дельп говорит, что с вами ничего не случится, если вы сами чего-то не спровоцируете, — объяснил Толк. — Он говорит, что вы должны выучить его язык, чтобы он мог сам с вами разговаривать.

— Чего они хотят от нас? — прервал разговор ван Рийн.

Вейс объяснил. Торговец взорвался:

— Что? Что он такое плетет? Мы должны тут сидеть до тех пор, пока… А, чтоб тебя молния ударила! Скажи этой сдохшей жабе… — Он поднялся с пола. Дверь каюты тут же раскрылась, и внутрь ввалились два стражника. Один из них держал в руке топорик, в руке другого был деревянный трезубец с отточенными кремневыми остриями.

Ван Рийн схватился за лучемет. Заскрипел голос Дельпа.

— Он требует, — начал переводить Толк, — чтобы вы сохраняли спокойствие.

После длительной беседы, с большим усилием отгадывая каждое слово, Эрик, наконец, кое-что понял.

— Дельп не хочет сделать нам ничего плохого, но он должен заботиться о своих людях. Вы являетесь для него чем-то новым. Может быть, вы сможете ему помочь, а может — навредить, поэтому он не хочет пока вас освобождать. Он должен иметь время, чтобы принять решение. Вы должны иметь время, чтобы принять решение. Вы должны снять одежду и другие предметы и оставить у него. Вы получите другие одеяния, поскольку, как видно, у вас нет шерсти.

Когда Эрик перевел все это своему хозяину, ван Рийн отреагировал на это с необычайным спокойствием.

— Пожалуй, у нас в этот момент нет выбора. Да, мы можем многих убить и даже занять всю лодку. Но ведь мы не можем сами доплыть до базы. Даже если бы с нами ничего не случилось по дороге, мы просто умерли бы от нехватки пищи. Если бы я был помоложе, то добрый святой Георгий мне свидетель, я сражался бы честно, согласно правилам. Я одной рукой разодрал бы его пополам, а второй играл бы на его ребрах, как на цимбалах. Я бы весь его народ заставил помогать мне. Но сейчас я уже слишком толст и измучен. Тяжело быть старым, мой мальчик…

Он нахмурил покатый лоб и с хитрым выражением на лице кивнул:

— Но там, где есть две враждебные стороны, которые можно выставить друг против друга, именно там честный торговец имеет шанс кое-что заработать!

Прежде всего, — сказал Вейс, — ты должен принять, что ваш мир шарообразный.

— Наши философы уже давно знают об этом, — ответил Дельп, довольный собой. — Даже такие варвары, как ланнахи, имеют об этом понятие. Во время перелетов они каждый раз преодолевают тысячи обдиенан. Мы так далеко не перемещаемся, но, прежде чем мы отправились в далекое плавание, мы должны были овладеть астрономией.

Вейс сомневался, могут ли дракхоны точно ориентироваться в пространстве. С изумлением осматривал он достижения их неолитической цивилизации в области обработки камня, стекла и керамики. Они даже производили некоторые синтетические смолы, изобрели телескоп, вид астролябии, а также навигационные таблицы, основанные на движении солнца, звезд и двух маленьких лун этой планеты. Однако изобретение компаса и хронометра не состоялось, так как для этих приборов требовалось железо, а его на планете не было.

Вейс машинально подумал о том, что с дракхонами было бы выгодно торговать. Жители Тирлана буквально бросались на простые инструменты и оружие из металла, платя баснословные суммы в мехах, драгоценных камнях и фармакологически полезных соках растений — именно тем, что вызвало интерес к Диомеду со стороны Галасоциотехнической Лиги. Дракхоны нуждались в более сложных механизмах — от часов и логарифмических линеек до двигателей высокого давления — и были в состоянии платить соответственно более высокие цены.

Вейс вдруг осознал, где находится: на лодке «Герунис», представляющей собой ставку Главного Командования Флота дракхонов, а это милое существо, которое сидит на палубе и болтает с ним — это же стражник его тюрьмы!

Сколько времени прошло после катастрофы — пятнадцать диомеданских дней? Согласно земному отсчету времени — более недели! Земляне уже съели значительную часть захваченной с собой пищи…

Все это время Эрик старательно учил язык дракхонов с помощью своего товарища по заключению, ланнаха Толка. К счастью, Лига уже давно разработала систему усвоения как можно большей суммы знаний за короткое время. Тренированный мозг с первого раза запоминал любую информацию. Толк тоже применял подобную систему. Может быть, он никогда в жизни не видел металла, но в вопросах языкознания был специалистом.

— Ну так вот, — сказал Вейс все еще не слишком уверенно из-за пробелов в своем убогом словарном запасе, которого, однако, ему в принципе хватало, — знаешь ли ты, что этот шар, этот мир вращается вокруг солнца?

— Многие наши философы верят в это, — сказал Дельп, — но сам я практик, и мне всегда было безразлично, как там есть на самом деле.