— Аян, я Воронин! Вижу по курсу вездеход.
— Спускайтесь, Воронин! Мы здесь на связи. Ждем из Норильска поисковый вертолет. Школьников нашли…
Михаил взглянул на Веронику.
— Удачно вышли. Прямо на Салманова. Будем садиться.
Вероника кивнула в знак того, что поняла и, выбрав ровную площадку поближе к вездеходу, начала снижение. Когда они выбрались из кабины, главный геолог уже ждал их с рулоном в руках.
— Познакомьтесь, Николай Степанович. Это и есть Вероника!
— Мы знакомы, — хмуро заметил Салманов. — Правда, по видео. Извините, нам не до любезностей. Давайте ближе к делу.
— Да, понимаю, — просто сказала Вероника.
Главный развернул рулон, и в руках его оказались две склеенные прозрачной пленкой полосы.
— Ваша зона поисков. Это к востоку от озера Аян. Район труднодоступный. Маловероятно, что они туда рискнули забраться, но здесь нечто загадочное. Вот тут дешифровщики очертили красным участок с полным отсутствием тепловых пятен, что означает отсутствие всего живого или, по крайней мере, теплокровного. Что-то тут не так. Ведь не может быть, чтобы ни куропатки, ни песца… Прямо аномалия какая-то!
— Аномалия? — Воронин на мгновение замер, сосредоточился и вспомнил, что на этом участке есть крупная магнитная аномалия. — Там действительно есть…
— Я помню, — перебил Салманов. — Речь не о том.
— А может, там радиоактивная?
— Вот это тебе лучше знать!
Воронин метнулся к вездеходу, включил бортовой компьютер и набрал программу. Нет, ничего стоящего на дисплее не обозначилось.
— Не теряй времени, — взглянув на экран, заметил главный. — Наверное, и мы кое-что соображаем.
Дозаправив вертолет и обговорив выходы на контрольную связь, они взяли курс на озеро Аян. Загадочная мертвая зона лежала к востоку от него, примыкая к горе Камень, самой высокой на плато Путоран. Где-то здесь же располагалась магнитная аномалия…
Снег не задержался на гольцах, а сносился в долины и каровые цирки на склонах. Все это в лучах невысокого солнца создавало резкую контрастную мозаику и только слева, в долине Хеты, ярким успокоительным пятном зеленел массив лиственниц, тронутых золотом осени… Справа блеснула длинная лента озера, местами настолько стиснутая гольцами, что заснеженные каменистые пляжи превращались с пунктирные полоски…
— Держи на Камень, — взмахнул рукой Воронин.
Вопросительно вспорхнули ресницы, открывая бездонную синеву глаз. Вероника либо не расслышала из-за гула мотора, либо не поняла.
— Бери курс вон на ту вершину, — пояснил Михаил. — Это гора Камень.
Вероника кивнула, и вертолет, подчиняясь ее воле, плавно накренился влево. Волна тепла прошла по его телу. «Какая все-таки удивительная девушка…» — подумал он, любуясь. Она перехватила его взгляд, улыбнулась и, отняв правую руку от штурвала, несколько рез показала пальцем на карту, призывая его к вниманию. Он спохватился и глянул вниз. Нет, тут трудно сбиться с курса… Только Вероника, не имеющая навыка к дальним полетам, может спутать один голец с другим. Они столь же непохожи между собой, как и лица людей… Вот справа снова замерцала серо-стальная гладь озера Аян.
— Курс девяносто! Перевалим голец, там троговая долина, унаследованная речкой Холокит. Они могли пойти по ней от базы на вездеходе.
Вероника довернула вертолет на курс, и скоро за гольцом возникла широкая корытообразная долина…
— Странная какая, — проговорила Вероника. — И дно у нее плоское.
— Дно, — усмехнулся Михаил. — Это же не корыто. Следует говорить — тальвег. И странного мало. Я же говорил — троговая долина.
— Что значит троговая?
— Ледник здесь был. Это он так выровнял долину. Видишь, и притоки такие же. А повыше по краям гольцов полукруглые впадины. Это кары. В них находились снежники. Снег там постепенно накапливался, уплотнялся и превращался в фирн, затем под собственной тяжестью — в лед, который выдавливался в долину, а по ней уже двигался ледник… — За разговорами они миновали долину и подошли к мертвой зоне.
— Давай сначала к центру, пересечем ее, а потом пойдем галсами, — предложил Воронин.
— Как это галсами?
— Ну, челноком, взад-вперед, только каждый раз сдвигаясь на новую полосу обзора.
— Хорошо, давай галсами, — согласилась Вероника.
Они прошли через центр, не заметив ничего стоящего, развернулись близ горы и полетели обратно. Вертолет шел низко над плосковершинным гольцом, сероватые камни которого, покрытые лишайником, выглядели мрачновато. Желтели подушки мха, с вкрапленными кустиками черники… Неглубокие ложки, пересекающие голец, были заполнены снегом, и потому отчетливо проступала сложная система кливажа и разломов, подчеркнутая светлыми полосами снега…
Внезапно впереди, на светлой снеговой линии, взметнулся алый вымпел и прежде, чем они успели его рассмотреть, исчез под корпусом. Вероника послала вертолет вверх, одновременно закладывая вираж. Снова на снегу взметнулась под завихрениями винта алая строчка вымпела, но на этот раз стрекоза, управляемая опытной рукой, зависла рядом с полощущей в потоках воздуха лентой и медленно опустилась. Воронин выскочил из кабины, подошел к опустившейся на снег алой полоске и обмер: то, что они приняли за вымпел, оказалось красным шарфом. Из-под снега виднелась светлая лосиная кожа маршрутного сапога… Осторожно отгребая снег руками, Михаил обнажил ногу. Вероника поспешила ему на помощь. Они быстро отгребли снег от тела. Воронин уже понял, что случилось непоправимое, но не мог поверить, не успел привыкнуть к этому. Он машинально попытался приподнять тело, но оно казалось окаменевшим и выскользнуло из рук. Остатки снега слетели с шарфа и головы… И тогда он узнал искаженное гримасой ужаса лицо Майи Кохабидзе… Вероника вскрикнула и отшатнулась.
— Майка, — побормотал Воронин, — Майка… Как же так?
Потребовалось несколько минут, пока они пришли в себя. Михаил вызвал на связь Салманова.
— Беда, Николай Степанович.
Главный геолог выслушал сообщение, не перебивая, только широкие кустистые брови, сошедшиеся у переносицы, выдали его волнение.
— Продолжайте поиски. Постарайтесь найти вездеход. Он должен быть неподалеку. Не могли они его бросить!
— Хорошо, Николай Степанович. Мы поищем. Только, наверное, надо вызвать медицинскую экспертизу.
— Да, конечно. Я сообщу в Норильск.
Вездеход нашли на склоне гольца в каровом цирке. Он был запорошен снегом и потому не бросался в глаза. Вскоре недалеко от вездехода обнаружили водителя. Он был мертв. На лице застыла та же гримаса ужаса. К тому времени, когда прибыла на вертолете экспертная комиссия, были найдены трое остальных работников отряда: молодой, крепкий техник-геофизик Сватов, геолог Фальков и старший геолог Хворостин. Они лежали цепочкой на одной линии от вездехода до Майи Кохабидзе. На всех лицах отвратительная гримаса ужаса… Дальше всех от вездехода, ближе к Майе, находился самый сильный из них — Коля Сватов.
