– Джон Митчел?.. – переспросил он и добавил. – Вот с кем не хотелось бы связываться; когда он начинает проявлять благоволение к науке, так и жди какой-нибудь аферы.
– Вы ошибаетесь, – возразил Эмерсон. – Дело куда проще. Во-первых, Джон Митчел сам нуждается в таком аппарате. Во-вторых, производство такого рода приборов, несомненно, принесет его фирме большую прибыль. Нервные заболевания в нашей стране растут не по дням, а по часам. Наш век можно было бы справедливо назвать нервным веком. Люди мечутся. Одни в погоне за куском хлеба, другие – за миллионами. Совсем недавно мы с вами, Догерти, провели обследование трех тысяч деловых людей Вашингтона. И что же? Все они страдают более или менее выраженной формой истощения нервной системы. Неврастения. Она становится у нас повальной болезнью. Вспомните, как развивается это заболевание. Сначала понижается работоспособность. Появляется болезненная раздражительность, быстрая утомляемость, затем головные боли и, наконец, мучительная бессонница. Знаете ли вы, сколько снотворного расходуется у нас ежедневно. – Не знаете, тысячи килограммов! Десятки тонн люминала, веронала, сонбутала, квиетала и еще несколько сот черт знает каких “алов”. В больших дозах они отравляют организм, поражают печень, почки, ослабляют сердечную мышцу. Но у людей нет выхода: не наладишь сна, не дашь отдыха нервной системе – станешь инвалидом, выйдешь из игры. Найти аппарат, который мог бы принести человеку исцеляющий отдых, – это ли не благодеяние?! Ведь вы всегда утверждали, что наука должна работать на благо человечества, Догерти.
– Будет ли польза человечеству от наших аппаратов – не знаю, но в том, что Митчел и его компаньоны нагреют на них руки, можно не сомневаться.
– Брось валять дурака, Джим, – рассердился Эмерсон. – Конечно же, Митчел нагреет руки на этом деле. Пока схема станет достоянием других предпринимателей, цена на аппараты будет баснословной. Но, таков закон. Капитал, вложенный в дело, должен дать прибыль, не мы с вами этот закон придумали и не нам его отменять. Однако мы хорошо знаем, что рано или поздно, а секрет любой новинки становится известным, и тогда в силу вступает другой закон, закон конкуренции. Аппараты становятся все дешевле, доступнее. Кто-то богатеет, кто-то разоряется, а цены падают, падают, падают. Но к черту экономические прогнозы! Мы с вами не коммерсанты, а ученые. Нам предоставляется возможность провести широкие исследования в области физиологии центральной нервной системы. Отказываться глупо. Глупо вдвойне. Мы откажемся – найдутся другие, которые обеими руками уцепятся за такое предложение. Вы слишком любите науку, Джим. Нечего раздумывать.
Догерти глядел в окно. Эмерсону хорошо был виден его профиль. Глаз он не видел, иначе бы заметил, как в них вспыхнули и тотчас же погасли решительные огоньки.
– Я согласен, – произнес Догерти после короткого раздумья. – В конце концов, вы правы, учитель: лучше работать у финансиста Митчела, по-настоящему работать, чем прозябать в этом нищенски оборудованном подвале, почему-то именуемом психофизиологической лабораторией.
– Вот и хорошо! – облегченно вздохнул Эмерсон. – Я всегда считал вас толковым парнем, Джим. Верю, что и дальше мы с вами сработаемся. Ну что ж, за будущие успехи, дружище!
Во время работы Джим Догерти никогда не позволял себе даже прикасаться к спиртному, но сейчас отказаться было неудобно, и он чокнулся со своим шефом.
Девушка на вышке яхт-клуба смотрела на море в бинокль и хмурилась: швербот за номером шестнадцать “хулиганил”. Во время последнего поворота он чуть не лег. По всему видать: за рулем сидит опытный яхтсмен…
Она сняла телефонную трубку и дунула в нее.
– Спасательный?.. Товарищ Акимчук?.. Будьте наготове! Да, шестнадцатый… Вы тоже заметили?.. Просто безобразие! Фордевинд при таком ветре.
…Белый швербот, круто накренясь, забирался все дальше и дальше в море… Вода шипела за бортом, тонко посвистывали снасти. Соленые брызги то и дело обдавали лицо. Одежда давно уже промокла.
Ирина старалась казаться спокойной, хотя на душе было тревожно. И зачем она согласилась на прогулку? Этот Лосев просто покорил ее. А ведь она познакомилась с ним совсем недавно. Сегодня утром, собираясь на море, она даже не предполагала, что опять встретит его. Они долго болтали, лежа рядом на горячем песке. Потом он предложил ей покататься на шверботе. Она согласилась, а сейчас жалеет. Узнал бы отец об этой прогулке – ох и досталось бы!
Лосев правил уверенно. Ирина поневоле залюбовалась им. Он и впрямь был красив. Высокий лоб, откинутые назад каштанового цвета волосы, энергичный взгляд, упрямый подбородок, большие, крепкие руки
Ветер крепчал, все чаще кренил швербот. Стонут снасти, поток воды бурлит вдоль фальшборта. Откинувшись назад всем корпусом, Лосев напряженно вглядывается в море. Глаза чуть прищурены. “Ему так идет суровое выражение”, – подумала Ирина. Словно почувствовав это, Лосев глянул на нее, губы дрогнули в улыбке, глаза теплые, приветливые. “Какие красивые у него зубы. Один к одному, ровные, белые”.
Швербот накренился особенно сильно.
– Готовьтесь к повороту, Ирина Антоновна! – озорно крикнул Лосев, еще более откидываясь назад.
– Давайте к берегу, Георгий Степанович! Я вся промокла.
– Держитесь крепче!
Швербот почти лег и сразу же выровнялся. Ирина вздохнула с облегчением Ох, эти повороты! Дух захватывает!
Она отпустила рейку, чтобы поправить волосы. В это время швербот вильнул кормой. Ирину неудержимо потянуло назад Она вскрикнула, попыталась удержаться, но мокрые пальцы только скользнули по кромке борта.
…С наблюдательного поста было видно, как свалилась за борт девушка, как парень бросился вслед за ней. Лишенный управления швербот понесло за ветром.
Спустя несколько секунд спасательный катер, оставляя позади себя бурунный след, мчался на полной скорости к месту происшествия.
Дежурная на вышке прикусила губу и до боли вдавила окуляры бинокля в орбиты. Она заметила, как любительский шлюп, находившийся неподалеку, развернулся и понесся к утопающим. Успеют ли?.. Девушка, видимо, не умеет плавать. Ее голова только раз показалась на гребне волны, но парень, кажется, настиг ее… Ну конечно, настиг… Но не так легко удержаться вдвоем на поверхности в такую погоду.
Она заставила себя оторваться от бинокля, чтобы глянуть на часы и сделать необходимую запись в журнале. Когда девушка снова поглядела на море, ребята на любительском шлюпе уже помогали пловцу взобраться на борт. Девушка лежала в лодке. Спустя две минуты подошел катер.
