Алексей Евтушенко - Бег петуха

О, Господи!

Не дай мне ещё когда-нибудь увидеть подобное.

Словно пьяный дьявол управлял его лицом. Оно, это лицо, одновременно хохотало и гневно хмурилось, ласково улыбалось и печалилось неизбывной печалью. Великое горе омрачало одну его половину, а хитрость и кокетливое лукавство корёжили вторую.

– Что это, Ленечка?! – Ирину затрясло, и она больно вцепилась мне в плечо. – Помогите ему!

– Бесполезно, – сказал Паша, с профессиональным интересом наблюдая за происходящим. – Ему может помочь только пистолет. Да и то – неизвестно.

– К-какой пистолет?! – взвизгнула Ирина.

– Точнее не пистолет, – поправился друг Паша. – А выстрел из пистолета. Желательно в голову.

– Что… ты… говоришь… – хриплый шёпот Ирины был страшнее любого крика.

– Ты гляди, гляди…

Тем временем то, что ещё недавно называлась Игорем, поднялось на ноги. Оно сделало три быстрых и широких шага и ударилось в стену. От удара его качнуло назад, развернуло лицом к балконной двери…

Медленно и неуклонно тело Игоря двинулось вперёд.

Звон выбитых стёкол сотряс комнату.

Мы и рта раскрыть не успели, как тело, продравшись буквально сквозь дверь, очутилось на балконе, перевалилось через перила и молча кануло в февральской ночи.

«Третий этаж», – подумал я отрешённо.

Первым опомнился Пашка. Он прыгнул вперёд, распахнул балконную дверь, выскочил на балкон и закричал, тыча рукой куда-то вниз:

– Смотри!

Я уже стоял рядом и смотрел.

Там, внизу, по замёрзшей, ярко освещённой фонарями и окнами улице, бежал, нелепо и странно вскидывая ноги, Игорь. Или то, что когда-то им было.

Впрочем, бегом в прямом смысле слова это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, некое, отдалённо напоминающее бег, яростное топтание на месте.

Шаг вперёд. Три назад. Четыре вперёд. Два назад. Снова шаг вперёд…

– Что я тебе говорил!! – возбуждённо кричал Пашка. – Этот человек мёртв, понимаешь?! Он фактически мёртв с той самой секунды, когда его ударил трамвай! Он умер тогда, на рельсах! Вся его последующая жизнь – это только бег петуха, которому отрубили голову и отпустили! Видел когда-нибудь такое?! Гляди, все, сейчас он упадёт! Это агония!

Я глядел вниз на яростно бегущее, но не движущееся с места тело Игоря, и волосы шевелились на моей голове. Впрочем, февраль, как всегда, выдался ветреным.

Его движения все больше замедлялись и,наконец, он остановился, зашатался, рухнул на тротуар вниз лицом, дёрнулся и навсегда затих – бедная сломанная заводная кукла.

И тут рядом жутко и дико завыла Ирина.

Пять с половиной лет прошло с тех пор. Вот мы опять идём с Ириной по улице, и мужчины по-прежнему оборачиваются ей вслед… а я всё думаю. Все эти пять с половиной лет я мучительно думаю о беге петуха. О нашем беге.

Потому что вовсе не обязательно столкнуться с трамваем, чтобы умереть, но продолжать движение. Столкновение с жизнью бывает куда страшней.