Но молодой человек только наклонил голову и молча улыбался ему. Он напоминал охотника, который прислушивается к отдаленному звуку.
Ребер откашлялся.
— Чем еще могу помочь? Вы кого-нибудь ищете? Пришли кого-то навестить?
На вывеске у главного входа было написано, что посещения больных начинаются в три часа дня. Но вывеска висела там с 1960 года, а в те времена это еще была больница скорой помощи. Ныне никто не обращал внимания на режим посещений, и люди навещали своих друзей или родственников в любое время дня и ночи.
— Абель, — неожиданно произнес молодой человек. — Бернд… нет, Бернхард Абель. Вот как его звали.
Ребер уставился на него. На одно сумасшедшее мгновение ему показалось, что этот человек в сером свитере и красной куртке способен читать его мысли. «Привет, тупица!» — подумал он и внимательно посмотрел на незнакомца. Но тот не вздрогнул, ничем себя не выдал и не обиделся. Ребер разозлился на самого себя за то, что свалял дурака.
— Надеюсь, вы понимаете, что я ничего не могу сказать по этому поводу. Из соображений защиты личных данных наших пациентов.
Молодой человек кивнул.
— Он мой бывший одноклассник. Вы не могли бы подсказать, как мне его найти?
— Ну, как видите, здесь его больше нет.
В данном случае не помогла бы и телепатия. Ребер действительно не знал адреса Эвелин, только номер ее телефона, да и тот не помнил наизусть.
— Но вы ведь наверняка знаете его адрес.
— Естественно. Но не имею права давать его вам.
Незнакомец потер шею. При этом из-под свитера показалось что-то вроде родимого пятна величиной с большой палец, по форме слегка напоминавшего конскую голову с развевающейся гривой.
— Но я должен его найти.
— Обратитесь в администрацию клиники и оставьте им свой номер телефона. А они передадут его… — Ребер едва не сказал: «господину Абелю», — …этому человеку, после чего он перезвонит вам.
— Это прекрасная идея. — Молодой человек усмехнулся. — Я так и сделаю. Спасибо большое.
— Не за что.
Очень странное пятно у него на шее. Доктор Ребер не мог оторвать от него взгляд. Он был уверен, что незнаком с молодым человеком, но его не покидало ощущение, что это пятно уже попадалось ему на глаза.
Молодой человек ушел, у одного пациента случился припадок, и Ребер снова погрузился в работу. Только своеобразное пятно не давало ему покоя. В конце концов он решил обратиться в администрацию. Если незнакомец сообщил свое имя и номер телефона, то наверняка удастся найти объяснение мучившему его странному предчувствию.
— Да, к нам приходил один молодой человек, — подтвердила секретарша. — Но он не назвался. Он просто желал знать, есть ли у нас нынешний адрес господина Абеля. Странный тип. Я ему сказала, что не имею права выдавать эту информацию. Ну и он ничего — даже не пытался подсматривать, просто попросил, чтобы я удостоверилась, что вся информация сохранена в компьютере.
Прошло шесть недель с тех пор, как Бернхард Абель обрел сознание. Наверное, уже пора было объявить процесс выздоровления завершенным и начать нормальную жизнь. Но что-то внутри него — большое, похожее на зыбучие пески, — пресекало любую его попытку полностью вернуться в жизнь. Как будто должно было произойти то, о чем он не имел ни малейшего понятия.
Это случилось в первый действительно холодный день ноября. Раздался звонок. Бернхард открыл дверь и увидел молодого человека в ярко-красной куртке, который, слегка наклонив голову, спокойно разглядывал его.
— Добрый день, — удивленно произнес Бернхард.
Молодой человек выпрямился.
— У тебя нет доступа к каналу, — заявил он, не объясняя, что имеет в виду.
— К какому каналу? — И вообще, почему этот человек позволяет себе обращаться к нему на «ты»?! — Мы знакомы?
Незнакомец рассмеялся в ответ, но смех был какой-то вымученный.
— Не удалось, — сказал он. — Я так и знал.
Бернхард отступил на шаг вглубь квартиры.
— По-моему, вы меня с кем-то путаете.
— О, нет. Я абсолютно уверен! — Человек в красной куртке издал звук, похожий на продолжительное рычание или волчий вой.
«Сумасшедший», — подумал Бернхард и, прикрыв дверь до маленькой щелки, сказал:
— По-моему, вам лучше уйти.
В ответ незнакомец покачал головой.
— Ты все забыл, да?
Визитер был больше похож на простецкого рабочего парня, чем на человека, который вскоре сойдет с ума.
— Да, — сказал Бернхард, чтобы избавиться от него.
— Ты ничего о себе не помнишь? — настаивал странный незнакомец. — И действительно думаешь, что ты — Бернхард Абель?
Бернхарда будто громом поразило. Это постоянное чувство, что он не тот, за кого его принимают! И как кто-то посторонний мог знать об этом?
— Может быть, я зайду на минутку? — спросил незнакомец.
С обреченным видом Бернхард отошел в сторону и пропустил его в квартиру. Он был настолько ошеломлен, что просто молча закрыл за визитером дверь.
Молодой человек без особого интереса осмотрелся в коридоре.
— Ты что-нибудь знаешь о Немезире? — спросил он.
— Немезир?
— Расчет Немезира. Причина твоего пребывания здесь.
— Здесь? — Бернхард Абель осмотрелся в узкой темной квартире.
— Не здесь, а здесь! — с нетерпением произнес человек в красной куртке и показал на пол с таким видом, будто все стало понятно. — Вспомни. Ты должен был помнить это в тот момент, когда проснулся. Ты только потом все забыл.
Бернхард смотрел на незнакомца и упорно пытался понять, чего от него требуют. Гость вздохнул и покачал головой.
— Я же вижу, ты потерял это. Это не функционирует. Я ни разу не смог доложить, но они не забили тревогу. Конечно, мне тогда тоже казалось, что лучше всего действовать мягко. Очень символично. «Мы пришли с миром», — и тому подобное. Но мы должны поступать так, как решительные, иначе ничего не достигнем. — Он внимательно осматривал Бернхарда. Его глаза были бездонными темными колодцами. — У тебя ничего не осталось в памяти? Расчет Немезира? Экспоненциальный дрейф? Совсем ничего?
Бернхард вздрогнул.
— Экспоненциальный дрейф? — Эти два слова вызвали в нем что-то. Он прислушался к себе и порылся в своей памяти. — Когда я еще лежал в больнице, то пытался вспомнить слова, важные слова…
— Но ты не вспомнил их.
— Нет. До сих пор. Эти слова были: «экспоненциальный дрейф». — Бернхард заморгал в недоумении. — Но что они значат?
Незнакомец уныло покачал головой.
— Этого слишком мало. Если ты не помнишь таких элементарных вещей, то достигнешь даже меньших результатов, чем я. А я фактически ничего не достиг.
