Тропы соединялись, направляясь к какому-то пункту впереди. И, пролетая, я видела медленно двигавшиеся фигуры, они неохотно шли по тропам. Однако видны они были неясно, их окутывали какие-то постоянно менявшиеся цвета, и невозможно было рассмотреть их истинные очертания. Некоторые были тускло-серые, одна иди две - черные, и эта глубокая чернота напомнила мне тьму, через которую я прошла перед помещением с застывшим пламенем. Виднелись фигуры болезненно-зеленые или мрачные кроваво-красные. И когда я пролетала над ними, мне хотелось кричать, потому что от каждой исходила волна отчаяния и ужаса, как удар меча, который невозможно отразить. И тогда я поняла, что передо мной жертвы этого места. И что я могу стать такой же жертвой.
Я не могла понять, почему лечу, а не бреду подобно им. Может быть, то, что правило здесь, разобралось во мне и хотело побыстрее захватить. Думать так было не очень-то приятно. Но я сделала выбор и теперь должна была выполнить свое решение.
Медленно бредущих фигур становилось все больше. И я начала думать, что их путь затягивается сознательно, что их бессильные страдания - еда и питье для чего-то...
Неужели один из них Джервон?
Я попыталась задержаться, зависнуть над одним из этих огней, который сохранял материальность настолько, что мог оставить след на равнине. Но тут мне пришла в голову мысль, что если я проявлю интерес к кому-то из этих путников, то тем самым выдам себя: кто я и зачем Пришла.
Поэтому я решительно отвернулась от этих путников и позволила принуждению полностью овладеть собой. И наконец подлетела к месту, где желтая равнина сменялась пропастью.
Стены круглой пропасти были тускло-красного цвета, такого же, как последняя стена, окружавшая здание пламени. И по этим стенам вниз болезненно спускались огоньки, которые брели по равнине, теперь их стало так много, что эти огоньки сливались и смешивались. Но мне все же казалось, что ни один из них не подозревал о наличии других, все были поглощены только своей участью.
Меня тоже увлекало вниз, мимо этих уныло бредущих жертв. Снова я погрузилась во тьму и утратила способность к восприятию. Только тут я начала использовать защиту, которой меня научили, но корни которой были даны мне при рождении. Я - это я, Элис, женщина, видящая, боец. И останусь собой, не позволю этому Другому забрать у меня мою суть и мое прошлое.
Я по-прежнему не сопротивлялась, только сохраняла упрямую веру в себя. И хранила ее глубоко в себе. В этот момент я должна была даже Джервона убрать из своего сознания и сосредоточиться только на своей личности. Об этом говорил мне инстинкт, а для Мудрой Женщины такой инстинкт - это непререкаемый приказ.
Тьма начала рассеиваться, и я снова увидела свет. Но в болезненном желтом свечении нельзя было ничего разглядеть, видно было только то, что непосредственно проносилось подо мной или той моей частью, которая пустилась в этот мрачный путь. Подо мной оказался трон.
Он был сделан из черноты, он - сама воплощенная тьма, и на нем дрожал красноватый туман, в котором мелькали яркие, как драгоценности, частицы.
"Добро пожаловать".
До меня донесся не звук, а какая-то дрожь, пронизавшая форму, которая теперь стала мной.
Я медленно опустилась и оказалась прямо перед троном и той менявшейся фигурой, которая восседала на нем. Я была очень маленькая, а передо мной высился словно один из больших холмов Долин.
"Хорошо..."
Снова это слово отозвалось во мне дрожью, принесло с собой боль и да простит меня Сила, которой я служу, - какое-то извращенное удовольствие. Но это удовольствие оскверняло самую суть моего сознания.
"Давно уже такого не случалось..."
Сверкающий туман на троне стягивался, превращался в более устойчивую фигуру.
"Неужели снова появились те, кто может пройти через Врата?"
Форма склонилась вперед на троне. Сверкающие точки устремились вперед и образовали два диска, которые могли служить глазами чужака. Эти диски сосредоточились на мне.
"Где же тогда твои дары, слуга..." - имя, которое произнесло существо, обожгло меня как огнем, такую мощь несло оно в себе, хотя я не была его последователем.
Прежде чем я смогла ответить, теневая голова кивнула.
"Дары пришли - но не думаю, что они от тебя. Ты считаешь, что меня так легко обмануть?" - и фигура затряслась в беззвучном ужасном смехе. Презрение, которое она испытывала ко мне и ко всему моему племени, как густое зловоние повисло в воздухе этого места.
"Твое племя служило мне... - дрожь, служившая здесь речью, продолжалась. - Давно и верно служило. А я не скупился на награды. Когда я кормлюсь, кормятся и эти. Смотри!"
Он вытянул вперед продолжение своего тела, которое могло служить рукой, и тут я увидела, что все, кого он пожирал, действительно становились его частью. Но не обретали мир. Мучения тех, кого он пожирал и которые потом пожирали вместе с ним, длились вечно, и вечно сознавали они, что с ними произошло, и длилось это века без всякой передышки. И как часть этого Существа, они вынуждены были сами кормиться, предавая себя еще большим мукам, бесконечной пытке.
У меня на глазах придаток его тела вытянулся еще дальше и вернулся, неся в себе одну из тех форм, что я видела на равнине наверху. Существо прижало эту форму к себе, поглотило ее, и новая жизненная сила добавилась к ужасу и отчаянию.
И при виде этого у меня возникла мысль. Как всадник, которого я видела в долине, жил ужасом, который вызывал в других, так и это Существо - результат такого же процесса.
Я слышала, что люди создают богов по своему подобию, приписывают этим богам собственные эмоции, но считают их такими сильными, каких не может производить человеческий разум и человеческое сердце. Может быть, так же когда-то родилось это существо. Оно стало богом, которого кормили эмоциями много поколений. И наконец оно обрело независимость, больше не нуждаясь в добровольных жертвах, а само смогло контролировать человечество и расширять свои владения.
Но если это так, то оружие против этого - неверие. И, вопреки свидетельству собственных глаз, я должна попробовать пустить это оружие в ход.
Сверкающие глаза, устремленные на меня, не менялись, меня охватили волны отчаяния и ужаса, которые создавали многие века преклонения перед этим существом.
"Ничтожное создание... - он снова затрясся от этого беззвучного дьявольского смеха. - Я есть, я существую - как бы ни мала была мысль, породившая меня. Смотри на меня!"
Теперь его вещество еще более сгустилось и действительно создало тело. Богоподобное по красоте обнаженное тело - но с какой-то нечистой красотой - и в то же время подчеркнуто, до неприличия, мужское. Глаза его уменьшились, лицо стало нормальным, безупречным по очертаниям.
