Женя принялся было привинчивать гидрофон к специальному металлическому штурвалу, но Миша решил взять эту несложную обязанность на себя, чтобы механик смог заняться включением усилителя и измерительных приборов.
Через несколько минут подготовка к опыту была закончена: гидрофон на штурвале опущен в воду, штурвал укреплен к борту шлюпки, приборы расставлены на сиденьях. По предложению Владимира Ивановича, Миша, так же как и Женя, надел на голову телефонные наушники.
Вначале Миша услышал только слабый шум радиоламп. Но затем, по мере того как Владимир Иванович вращал черную пластмассовую ручку, регулируя таким образом чувствительность усилителя, в наушниках начали появляться другие звуки — звуки, порожденные морем. Это был неясный гул, рокочущий, с переливами на разных тонах. Гул этот создавали волны, вечно перекатывающиеся по поверхности моря, даже в самую тихую погоду. Время от времени громкие удары, в которых явно слышался всплеск воды, заглушали равномерный гул.
— Эх, вот досада… — вдруг громко сказал Женя. — Опять плещется!
— На какую глубину вы опустили гидрофон? — нахмурясь, спросил Владимир Иванович.
— Три метра, — ответил механик.
Инженер начал пристально всматриваться в измерительный прибор. На нем судорожно прыгала стрелка, отзываясь на каждый удар, раздававшийся в наушниках.
— Помехи хоть и меньше тех, что были в прошлый раз, но все же большие, — проговорил он, не отводя глаз от стрелки. — Товарищ Савин, — инженер обратился к Мише, — резкие удары, которые вы слышите в наушниках, — это всплески воды о борт нашей шлюпки. Понимаете? Помехи!
— Вот беда!.. — тяжело вздохнул Женя. — Я, признаться, думал, что после нашего последнего переконструирования их не будет вовсе.
— Совсем пропасть помехи не могут, — продолжал Владимир Иванович, обращаясь главным образом к Мише. — В обычных условиях гидроакустической техники такие помехи считались бы совсем незначительными, если принять во внимание большую чувствительность испытываемого гидрофона. Но наш гидрофон предназначен для особого прибора, и потому требования более жесткие.
— Понимаю, — ответил Миша. — Направленность гидрофона не настолько большая, чтобы он не воспринимал помехи.
— Правильно! — с гордостью проговорил Женя. Возможно, ему показалось что в осведомленности студента имеется и его заслуга.
— Давайте направим гидрофон вон в ту сторону, где виднеется моторная лодка, — предложил Миша. — Интересно — услышим ли шум ее винта?
— Давайте попробуем, — согласился инженер. Женя принялся осторожно поворачивать штурвал.
Вскоре в телефонных наушниках послышался бурлящий шум. Это через водную толщу, с расстояния многих километров, гидрофона достиг звук работающего винта. Стоило Жене лишь немного изменить положение штурвала, повернуть гидрофон, находящийся под водой, чуть в сторону, как звук исчезал.
— Замечательная направленность! — восторженно проговорил Миша.
— Да, направленность хорошая, — согласился Владимир Иванович, снимая с головы наушники. — В обычных условиях, повторяю, ничего лучшего и желать не следует. Но для нас эта направленность мала. Условия, поставленные начальником лаборатории, более жесткие, чем обычные. — И, глубоко вздохнув, инженер принялся записывать в блокнот результаты наблюдений.
— Что бы еще такое можно сделать? — пробурчал Женя, также снимая с головы наушники. — Еще бы два отражательных зеркала поставить… А? Владимир Иванович! — продолжал он, стиснув зубы.
Вдруг Миша насторожился. В телефонных наушниках он услышал очень слабый, почти еле различимый, тот самый странный звук, который ему пришлось услышать вчера во время купанья. Студент вопросительно посмотрел на Владимира Ивановича, затем на Женю, собираясь задать вопрос. Но инженер был углублен в вычисления, которые он производил в блокноте, а механик возился с каким-то прибором. Мише показалось неудобным их сейчас беспокоить. Он молча протянул руку к штурвалу и принялся его осторожно вращать. Почти сразу же звук резко усилился. Практикант оторвал взгляд от лимба с делениями и перевел его в море, в том направлении, откуда, согласно указаниям прибора, поступало звучание. Он увидел вдали белый катер, несущийся полным ходом к берегу: тот самый катер, на который вчера во время купанья обратила внимание Люда. Сомнений не было: звук порождал катер.
— Вот что, товарищи! — громко начал инженер, нервно стуча карандашом по блокноту. — Прошу слушать внимательно.
Мише пришлось снять наушники.
— Положение наше скверное, — проговорил инженер. — Сегодняшнее испытание говорит ясно, что остается еще два пути для уменьшения помех в гидрофоне. Первый из них, и наиболее действенный, это монтаж нового гидрофона с увеличенными рефлекторами. Второй — переконструирование уже существующего гидрофона. К сожалению, первый путь в настоящее время практически недоступен: в нашем распоряжении только два дня, и, конечно, за этот срок сделать новый гидрофон не удастся при всем желании. Остается второй путь — переделка старого гидрофона. Тоже, должен сказать, задача нелегкая, учитывая малое количество времени!
Завтра нам придется напрячь все силы, чтобы хоть с этим справиться. — Инженер закончил и внимательно оглядел своих слушателей.
— Быть может, следует попросить у дирекции института еще людей для помощи? — робко предложил Миша.
Инженер нахмурился.
— Вы не в курсе всех дел не только института, но даже нашей лаборатории Л-3, — проговорил он, вынимая из портсигара папиросу и закуривая ее. — Сейчас конец квартала. Большинство лабораторий подытоживает свои работы. У всех спешка. Получить нам еще людей — это значит оторвать их у других лабораторий, занятых своей работой, тоже срочной и ответственной. Придти к начальнику лаборатории с подобной просьбой — признаться в том, что мы работали плохо!..
Владимир Иванович выбросил в воду недокуренную папиросу, углубился в размышления, а затем тотчас же полез в карман за портсигаром.
— Сделаем, Владимир Иванович… Сделаем все как полагается… — говорил Женя. — Можно свертывать установку?
— Да… Тронемся к берегу, — ответил инженер, пряча портсигар в карман.
Во время обратного пути Мише все время не терпелось спросить о звуке, снова услышанном с помощью гидрофона, и о белом катере, безусловно служившем причиной возникновения этого странного звука. Но в ушах Миши еще звучали слова инженера: «Вы не в курсе всех дел не только института, но даже нашей лаборатории…» Что, если инженер на вопрос Миши ответит: «Излишнее любопытство не характеризует вас с хорошей стороны, молодой человек… Вы работаете в секретной лаборатории. Узнаете в свое время…»
