— Это пугающее место, — заметила Салли Энн, — но пугающее не в настоящем смысле этого слова, уже нет. Это как… Это как поездки и прочие ужастики во дворце развлечений. Ты платишь приличные деньги за то, чтобы тебя пугали — но все же, в глубине души, ты не боишься. Ты знаешь, что все это притворство. То же самое и здесь. Здесь все, как на картинках ада, нарисованных старыми художниками: река может быть рекой крови, а эти скалы могут быть самыми проклятыми, корчащимися в вечных мучениях. К тому же, есть и черти… — она сделала паузу, чтобы наделить конфетами наиболее настойчивых из них. — У нас есть черти, самые страшные существа из всех, которых я когда-либо встречала в мирах, в которые была — и единственное, что они могут, это выпрашивать шоколад…
— Знаешь, — продолжила она, — люди платят за то, чтобы увидеть гораздо менее убедительные вещи, чем это, — а нам платят за то, что мы это видим. Что же, нам надо взять от этого все, что можно. Надо будет отвезти ученых на Лорн, а потом мы вернемся в этот настоящий ад — тот, в котором мы должны каким-то образом заработать денег, чтобы держать корабль на ходу. Когда этот полет закончится, для нас в Приграничье уже ничего не будет…
— Все говорят то же самое, — заметил Клаверинг. — И Граймс кое-что сказал. Я просто вспомнил.
— Что же это? — спросила она.
— Просто одна из пословиц Приграничья, — ответил он.
Это был крупный корабль — «Салли Энн», — слишком большой и слишком внушительный для того имени, которое носил. Судно гордо стояло на своем месте в порту Форлон; краны, порталы и административные здания рядом с ним виделись карликами; оно возвышалось над такими типичными представителями флота Приграничья, как «Звезда Приграничья» и «Приграничный».
Командор Граймс, космический директор флота Приграничья, смотрел из окна офиса на этот огромный корабль, жмурясь от стального света заходящего солнца. На его жестком, рябом лице было заметно некоторое восхищение, когда он сказал:
— Итак, вы это сделали, капитан. Вы заставили своего огромного белого слона зарабатывать себе на пропитание…
— И кое-что перепадает и нам, — заметил Клаверинг, глядя, как убывающие пассажиры идеально ровным потоком поднимаются по пандусу.
— Вам придется изрядно потратиться, — сказал Граймс. — строительство постоянного лагеря отдыха на Иблисе, для начала. И ваша реклама…
— Большую часть работы выполнили за нас ваши люди, — ответил Клаверинг. — Эти прекрасные фильмы, снятые экспедицией, собирают полные сборы во всех мирах Приграничья. Что же касается остального — Университеты делят расходы и, соответственно, выгоду, и это поможет им финансировать дальнейшее исследование Иблиса.
— Как вам пришло все это в голову? — спросил Граймс.
— Кое-что моя жена об этом говорила в наш последний вечер в долине. Вы смотрели фильмы — это странное место, весьма пугающее, но на самом деле не представляющее никакой опасности. Даже если происходит землетрясение, то трава мягкая, а надувные дома, которые мы туда завезли, в любом случае предохраняют от разрушений…Она сказала, что это все похоже на ужасы во дворцах развлечений — дома с привидениями и прочее, — и люди платят хорошие деньги за вход. Им нравится пугаться, если они знают, что это понарошку. К тому же, эта перемена обстановки, по сравнению с Лорном и Фарэуэйем, Ультимо и Туле… Да, и еще кое-что из того, что говорили вы, навело меня на эту мысль.
— И что же это, капитан Клаверинг?
— «Человек, прилетающий в Приграничье, чтобы зарабатывать себе на жизнь, — процитировал Клаверинг, — на отдых отправляется в ад».
