Фоббс остановился у кабинета своего помощника, приоткрыл дверь, гаркнул:
- Абабас, чтобы через десять минут все мальчики были у меня!
И он двинулся дальше. Отменить митинг не удалось, и ему предстояло сделать все возможное и невозможное, как приказала "квадратура круга", чтобы поддержать на площади "распорядок" и, таким образом, "обензопасить" господина Бесса, чтоб ему провалиться со своим митингом!..
IV
Упершись руками в массивный стол, на котором лежал макет Площади Воркующих Голубей, Фоббс исподлобья глядел на собравшихся в кабинете секрегных агентов апримской полйвдй& впрочем, секретными они являлись лишь по штатному .расписанию: в каждом из этих амбалов за версту был виден кадровый полицейский, ибо самая небрежная штатская одежда выглядела на нем воинственным мундиром. Обводя угрюмым взглядом их еще более угрюмые физиономии, Фоббс поймал себя на мысли, ставшей в последнее врема навязчивой, что "полицейские и бандиты" - это игра, где каждый с равным успехом мог бы оказаться в команде противника, и если этого не произошло, то лишь по чистой случайности. Себя и своего любимца Круса, который отсутствовал, он считал исключениями, подтверждающими правило.
Шеф апримской полиции жестом подозвал поближе к столу.
- Положение, мальчики, прямо скажем, дерьмовое! - загрохотал Фоббс.
Взрывная волна его мощного баса обрушилась на картонный макет площади, сдвинув с места трибуну.
- Сегодня, где-то после шестнадцати часов, вот здесь, Фоббс поставил трибуну на место, - произойдет очередное покушение, а если мы снова оплошаем, то и убийство!
Лица "мальчиков" вытянулись, словно у гончих псов, почуявших запах дичи. ("Запах домашнего жаркого", - поправил бы любимец Фоббса, супердетектив Крус, который был уверен, что его четвероногая подружка Изабелл стоит, по части розыска, больше, чем все "мальчики" вместе взятые.)
- Вслед за покойным председателем партии Благоденствия Россом и не менее покойным лидером партии Огненного Меча Зотосом, - продолжал громыхать Фоббс, - банда Цезаря намерена отправить туда же, на покой, и господина Бесса!
"Мальчики" заржали - заупокойный юмор шефа пришелся им по душе.
- Вам бы на луг, на зеленую травку, - осадил их Фоббс, да еще бы в придачу табун молодых кобылиц!
- Мы согласны, шеф, - давясь от смеха, прохрипел Абабас.
- Только этим вы и можете заниматься! - гаркнул Фоббс.
Все мигом присмирели. "Мальчики" ничего и никого не боялись, кроме своего шефа: во всей Гурарре не было другого такого мощного голоса и такого тяжелого кулака.
Фоббс извлек из кармана помятую оранжевую листовку, разгладил ее и молча протянул агентам.
Первым взял листовку Абабас. Он долго глядел на перевернутую вверх ногами латинскую фразу, затем понимающе хмыкнул и передал товарищу. Листовка пошла по кругу, "мальчики" ощупывали ее, обнюхивали, пробовали на зуб, смотрели на свет, одним словом, подвергали ее тщательному и всестороннему анализу.
- Надеюсь, в переводчике не нуждаетесь? - бросил Фоббс.
- Нуждаемся, шеф, - весело прохрипел Абабас. - Мы люди служивые, непрозвищенные!
"Вот он, еще один потомок Зак-зака", - подумал Фоббс. Вслух сказал:
- Служивые невежды, Абабас, приносят отечеству больше вреда, чем пользы! На листовке написано: "Прощай, Бесс, привет, Цезарь!" Или в переводе Абабаса, если бы он знал вульгарную латынь - "Хана тебе, Бесс, даешь клевого Цезаря!"..
Все опять рассмеялись, и больше других гоготал весельчак Абабас.
Фоббс поднял руку, призывая к тишине:
- Итак, шайка Цезаря снова угрожает! Мы с господином Пак-паком пытались убедить господина Бесса отменить митинг, но что вы хотите от предводителя партии неумеренных либералов? С другой стороны, господина Бесса тоже можно понять. Скоро выборы, каждая встреча с избирателями - это еще один шаг к дверям мэрии, тем более что его противников поубавилось. Наш долг, мальчики, - голос Фоббса несколько потеплел, - обеспечить кандидата надежной охраной и во чтобы то ни стало упредить возможный удар Цезаря...
Он покосился на стоящую в углу статую Фемиды и нехотя добавил:
- Как-никак, а мы олицетворяем закон и порядок, стоим, так сказать, на страже человеческой цивилизации...
Взглянув на Абабаса, олицетворявшего скорее раннюю зарю человеческой цивилизации, Фоббс невольно поморщился и склонился над макетом:
- Мой план таков - превратить Площадь Воркующих Голубей в мышеловку. Для этого, во-первых, надо максимально ограничить число участников митинга, пропустить человек сорок, от силы пятьдесят, для массовки. Остальных - в шею, под любым предлогом. Самых строптивых можно и припугнуть восемьдесят пятой статьей... Вы, мальчики, ничем не должны выделяться, по крайней мере, попытайтесь это сделать. Расстановка сил обычная - в шахматном порядке. Разыграем один из вариантов гураррской защиты...
V
Закончив инструктаж и отпустив агентов, Фоббс опустился в кресло. Он сидел, пыхтя дешевой андулуской сигарой, и сквозь сизые завихрения дыма смотрел на макет площади, где в беспорядке стояли шахматные фигуры, белые и черные. В руке Фоббс держал белого короля и, вероятно, искал для него наиболее безопасное место.
Зазвонил телефон. Фоббс неохотно снял трубку:
- Слушаю.
- Шеф, - послышался голос секретарши, - к вам ломится господин Син-син, главреж телекомпании "Камера обскура". Я ему объясняю гураррским языком, что вы заняты, а он...
Этого ему не хватало!.. Фоббс скривился, словно от неожиданного приступа зубной боли. С телекомпанией у него были старые счеты, он бы с удовольствием выгнал, предварительно надавав по шее, даже самого господина Юлиуса, ее генерального директора. С определенного времени, точнее, с момента убийства Росса, "Камера обскура" стала для полиции своеобразной конкурирующей фирмой, во многом опережающей нерасторопных "мальчиков" Фоббса. Но, к сожалению, шеф апримской полиции знал и другое: большой пакет акций этой процветающей компании принадлежит "квадратуре круга", а следовательно...
- Пропустите, - процедил Фоббс.
Он накрыл макет плотным чехлом и откинулся в кресле, продолжая вертеть в руке белого короля.
Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошел высокий элегантный мужчина лет пятидесяти.
- Аве, Фоббс! - крикнул он с порога.
Это был Син-син, главный режиссер телекомпании "Камера обскура". Роскошно улыбаясь, словно позируя для обложки журнала "Люкс", Син-син приближался к столу.
Фоббс взглянул на непрошеного гостя с недоброй усмешкой:
- Грифы почуяли запах мертвечины?
Син-син хохотнул и небрежно присел на край массивного стола:
- Браво, коллега! Я всегда говорил, что с вашей склонностью к метафорическому мышлению, которую вы неоднократно и с таким блеском демонстрировали, вам бы, любезный Фоббс, надо служить не этой слепой старухе, - кивнул он в сторону Фемиды, - а одной из юных муз, скажем, нашей, телевизионной! Кстати, сегодня вам представляется такая возможность - услужить нам!
