В правом дальнем углу, спиной ко мне, сидела женщина, укутанная в платок. Она сидела, склонившись над столом, ничего не ела и не пила.
Слева от дверей в углу за столиком находились ещё двое, тоже, как и рыжий, плечистые, здоровые мужики.
Они уткнулись друг в друга крутыми лбами и о чём-то тихо беседовали, звучно прихлёбывая из гигантских кружек. Самое странное было не в них, а в том, что стояло у бревёнчатой стенки возле них. Там стояли прислоненные к стене два настоящих больших лука и два деревянных, обтянутых потёртой кожей, колчана со стрелами.
Возле стойки, на чурбачках, сидели ещё три мужичка. Один дремал, опустив голову на руки, лежавшие на стойке. Перед ним стояла маленькая кружечка, перевернутая кверху дном. Возле него сидел маленький мужичонка ростом с мальчика, лысый, с клочками оставшихся волос на шишковатой голове, с реденькой бороденкой.
Он был единственный, кто с любопытством обернулся на скрип двери в мою сторону. Он обернулся, тут же наклонился и поспешно переставил с пола себе на колени корзинку, полную мухоморов. Он прижал корзинку к себе бережно, как ребёнка, подозрительно посматривая на меня с таким видом, словно я пришел сюда на ночь глядя специально для того, чтобы отобрать у него эти мухоморы.
Рядом с ним возвышался ещё один здоровяк, почему-то в шапке. И откуда только они здесь взялись, эти здоровяки? Наверное, их здесь специально выращивают. Столько живых шкафов одновременно я в своей жизни давно не встречал, хотя и учился в институте физкультуры и видел немало спортивных и мощных ребят.
Этот болотный Илья Муромец, урча, пытался зубами и руками разорвать ломоть мяса, а когда ему это не удалось, он ухватил его двумя руками за край и впился зубами в другой, потянув желанный кусок в разные стороны. Жилы на шее у него напряглись, глаза налились кровью, он ужасающе рычал, сопел, но ничего не получалось, мясо не откусывалось.
Он предпринял ещё одну яростную попытку, кусок выскользнул у него из рук и зажатый зубами, хлопнул его по лицу. Мужик зарычал, выплюнул мясо изо рта в миску и стукнул кулаком по стойке так, что все столы, а вместе с ними и посетители, подпрыгнули на земляном полу.
А я так думаю, что на другой стороне земли президент Соединенных Штатов в кресле подскочил, не понимая причин такого странного поведения своего кресла.
- Хозяин! - гаркнул мужик басом, таким грозным, что я на всякий случай попятился к дверям.
Кто его знает, что у него на уме?
- Ну, чего тебе? - раздался густой бас из-под стойки.
- Хозяин! - ревел, словно не слыша ответа, разъяренный поведением непослушного куска мяса, мужик.
- Здеся я, не слышишь, что ли? - недовольно отозвался всё тот же голос.
- А я желаю тебя видеть! - бушевал обиженный мясом.
За стойкой послышался тяжёлый вздох, шорох, что-то придвигали, кто-то куда-то залезал, наконец, над стойкой показалась большая голова с чёрной бородой, из ее зарослей сверкнули два глаза, и борода прогудела:
- Ну, вот он я. Почто шумишь, Обжора? Что тебе не так?
- Во! - мужик сунул в нос невозмутимому хозяину кусок мяса. - Не откусывается, холера его возьми!
- Врёшь! - проревел хозяин, стукнув кулаком по стойке. - Как есть врешь! Нет такого мяса, чтобы его русский мужик загрызть не сумел!
- Слышь, Обжора, он тебя татарином обозвал! - сразу оживившись, радостно сообщил из своего угла рыжий. - Быстренько сооруди драку! Дай ему по бороде!
- А ты, Буян, молчи! - прикрикнул на него хозяин. - Иначе больше не налью. А если и налью, то не больше. И почему это я его татарином назвал? Что ты такое городишь? Не называл я Обжору татарином.
- Ты же сказал, что раз он мясо загрызть не может, значит, он не русский, а раз не русский, значит, татарин.
- Если ты такой умный, пойди вон на улицу, - разозлился на него хозяин. - И вообще, не стану я тебе больше наливать, ты и так дурковатый.
- Да я чего? - стушевался от такой угрозы рыжий Буян. - Я же знал, что всё равно не подерётесь, забоится тебя Обжора. Обжора, он всех боится.
- Это я боюсь?! - встал с чурбана Обжора. - Это кого это я боюсь?!
- Как это так кого? - фыркнул в кружку Буян. - Известно кого: Черномора этого самого, который тебя незагрызаемым мясом кормит, и который меня поить не хочет!
- Я?! - ревел Обжора. - Боюсь?! Вот этого?!
Он перегнулся через стойку, и выудил оттуда Черномора, который был действительно удивительно похож на Пушкинский персонаж.
Карлик с огромной чёрной бородой, правда, всего лишь до пояса, но всё же. Совершенно лысый, как бильярдный шар, но широкоплечий, с невероятно могучим торсом и на очень коротеньких ножках. Черномор висел над полом в вытянутой руке у Обжоры, но нисколько не был испуган. Он с высоты крикнул грозно:
- А ну, поставь сейчас же! Или как дам! Или не дам ничего.
Странное дело, но Обжора послушно поставил его на стойку. Черномор наклонился над его миской и взял в руку злополучный кусок мяса.
- Этот, что ли, кусок не откусывается?
- Этот, - угрюмо кивнул Обжора.
- Эх ты, а еще Обжорой зовёшься! - презрительно скривился Черномор. Такой мягкий кусок укусить не можешь!
- Ты сам вот смоги! - разозлился Обжора.
- Запросто!
- Ну так давай, кусай!
- Ты за это мясо денежку платишь! - подмигнул Черномор.
- Плачу! - грохнул по стойке кулаком Обжора, входя в азарт.
Черномор проворно запрокинул голову, раззявил неожиданно громадную пасть и уронил туда сверху кусок мяса. Он дернул кадыком и облизнулся. К нему подскочил Буян и приложил ухо к круглому животу хозяина.
- Достигло! - торжественно сообщил он притихшим посетителям.
- Что достигло? - переспросил растерянный, не верящий глазам своим, Обжора.
- Мясо достигло, - сообщил ему Буян. - Дна желудка достигло. Я сам, своими ушами слышал, как оно на дно шмякнулось.
- Как это так - на дно?! - возмутился Обжора, только теперь осознав невозвратимость потери. - А я что буду есть?! Это же моё мясо! Мы так не договаривались!
- А как мы договаривались? - хитро спросил Черномор.
- Укусить.
- А я что сделал? - широко улыбнулся Черномор.
- Эх ты, дурья твоя башка, - с сожалением сказал Обжоре Буян. - Ты что, позабыл, что у Черномора зубов нет? Ему витязь Руслан, ёлки, палицей все зубы выставил. И было из-за кого! Видал я потом эту Людмилу. Худушшая! Одни глаза да коса. Было из-за кого шум на весь мир поднимать!
- Чего бы ты понимал в Людмилах! - обиделся Черномор. - И вообще всё совсем не так было. И никакой я не колдун. Это мне борода волшебная по наследству досталась, это она что-то колдовать могла, да и то, пока длинная была. А Руслан был мерзкий старикашка. Он украл Людмилу у родителей, наобещал ей, дурёхе, горы золотые, заманил, а сам гол, как сокол. Он сам на её богатства рассчитывал. Только Людмила, оказалось, сама была беднее церковной мыши. Руслан хотел за неё выкуп получить от родителей, а как узнал про бедность ихнюю, совсем пригорюнился. Стал заставлять Людмилу обеды готовить, а та и того не умеет. Так Руслан её отправил коней пасти.
