Борис Романовский - Преступление в Медовом Раю

Континентальная ракета опустилась на большую поляну и твердо встала на три ноги. Перестали напряженно трещать приборы, корректирующие спуск и посадку. В иллюминаторах было черно от дыма, а в дыму с одной стороны горели сучья и небольшие стволы. Когда дым немного рассеялся, через наименее закопченный иллюминатор все увидели какие-то цветные пятна: синие, оранжевые, зеленые. Было страшно интересно, но больше рассмотреть ничего было нельзя. Похоже, что это была растительность, которую они видели еще с орбиты. Пока стерилизовали в камере "магнитного ползуна", которому предстояло вымыть стекла, начало темнеть. Так дружно еще ни разу не вставали. "Магнитного ползуна" выпустили сразу же после завтрака. Все ждали затаив дыхание, и наконец в одном из иллюминаторов появилось светлое пятнышко, оно росло, стали видны две металлические лапки с губками-водососами на концах. Потом робот переполз на другое место и исчез где-то на макушке ракеты (может, испортился в самый нужный момент), а люди приникли к окну в новый мир. Вокруг ракеты в радиусе пятидесяти метров была выжженная земля, покрытая шлаком и еще дымящаяся. На некотором отдалении от корабля лениво горели какие-то стволы. Но за краем гаревой площадки росла трава. Пестрая зеленая, с желтым и синим. Это было очень красиво, трава разных цветов росла кустиками или, скорее, клумбами. Кончалась оранжевая клумба, начиналась синяя. Казалось, кто-то высаживал эти травы и цветы, кто-то сознательный. За травой начинался лес и кустарники, яркие, бутафорские. Лес был похож на старинную палехскую миниатюру, деревья с красными или синими стволами и неправдоподобными причудливыми, разноцветными листьями. Этот день просидели в ракете, ждали, может, мир планеты подойдет ближе. Придут животные, если они здесь есть, прилетят птицы. Нужно было оценить опасности этого леса, слишком уж ярко и добродушно он выглядел, надо было взять пробы воздуха, исследовать микроорганизмы. Но в воздухе, сожженном теплом, выделившимся при торможении, и на почве, покрытой шлаками, ничего не могло быть. Предстояла работа. И все ждали, очень ждали разумных существ. Но существа не появлялись. Люди занялись анализами. Прежде всего воздух и микробы. Потом послали за травой "краба". Маленький, управляемый с ракеты танк с щупальцами нарвал разноцветной травы и даже сломал прутик с листвой от росшего ближе всего куста. Он же принес пригоршню почвы. Потом еще один рейс. Потом еще. Так прошел день второй. На третий день проснулись очень рано, как только взошло местное солнце. - Смотрите! - крикнула Мзия. - Ночью был дождь! Отмыло все иллюминаторы! Действительно, кое-где на стеклах виднелись грязноватые подтеки. На горизонте справа от первого иллюминатора сияла вполне земная, разноцветная радуга. - Давайте смотреть, может, покажутся разумные существа,- сказала своим бархатным голосом Ютта. - Нет! - отрезал начальник отряда.- Будем завтракать. Иначе вместо научных наблюдений я получу от вас голодные галлюцинации. - Странно, - задумчиво произнесла Жаннет, приступая к завтраку. - Почему все-таки трава здесь оранжевая? - Потому что фотосинтез может осуществляться не только в хлорофилле. Возможны другие механизмы... - И Антуан Пуйярд, не дожевав первого же куска, пустился объяснять способы усвоения растениями световой энергии. Говорил он долго и скучно, с отступлениями и примерами. Его большие, выразительные глаза остекленели. И казалось, что у него есть еще одна пара глаз, которыми он просматривает свою внутреннюю картотеку и извлекает из нее микрофильмы с необходимыми сейчас данными. Задолго до конца речи у всех испортился аппетит и настроение. Выдержать долго Антуана Пуйярда могла только его жена. Остальные, признавая за ним подавляющую эрудицию, избегали общения с биологом. Эрреру он необычайно раздражал. Вся огромная эрудиция Пуйярда была поставлена им на службу собственнической психологии. Весь этот мощный аппарат, включая мысли Монтеня и изречения Ларошфуко, призван был обеспечить душевный комфорт, материальные удобства и моральные права их обладателя. Это, по мнению офицера, выносить было невозможно. - Черт с ним! - пробормотал Эррера и двинулся проверять показания приборов. У приборного пульта уже были Крошка и Мзия. - Воздух как воздух, - сказал Рэд, когда он вошел.- Четыре группы микроорганизмов, совершенно безвредных. - Можно выходить в шортах и загорать? - ехидно спросил Эррера. - Можно. - Рэда нелегко было смутить. Эррера задумался. Тихо гудела система жизнеобеспечения, да пощелкивали приборы. Когда он поднял голову и обернулся, то увидел, что за спиной собрались все остальные члены отряда. - Нужно выйти и осмотреться, - тихо предложил Рэд. - Хорошо,- решился Эррера. - Выходим. Прошу надеть костюмы биологической непроницаемости. Не забудьте оружие. - Он повернулся к Селинджеру: - Дай нам пяток мышей... Остаются Мзия и ты. - Почему я? - закричал в отчаянии Рэд. - Ты - пилот! Когда группа подошла к краю опаленной почвы, то первое, что всех поразило, была роса. Обычная на Земле и виденная всеми в сибирской тайге. Потом появились какие-то насекомые, прыгающие и летающие. И вот, наконец, деревья: огромные, развесистые, оранжевые, помельче - синие и другие, с красными на зеленой подкладке листьями. Они постояли немного, потом Гаррисон вынул из прозрачного мешка клетку с мышами. Мыши сели столбиками, задрали мордочки и ожесточенно начали нюхать воздух. Сдыхать они не собирались. Тогда главный биолог выругался длинно и замысловато, бросил клетку со зверьками в траву и откинул скафандр. - Ребята! - крикнул он. - Можно дышать! Все сняли скафандры, и людям в лица ударил воздух, напоенный ароматами. И какими ароматами! Воздух казался густым от запахов меда, непривычного, неземного меда незнаемых цветов. Налетевший ветерок приносил новые запахи, похожие на запахи духов, в которых люди на Земле записали память о земных цветах. Тонкие неназойливые ароматы и тишина. Шелест оранжевых листьев и тепло солнечных лучей на затылках. Они стояли с лучевыми пистолетами в руках (по инструкции), слушали тишину и вдыхали этот воздух. Их обступил покой. - Хотите стихи? - спросил Эррера. На его лице успокоилась счастливая улыбка, ноздри подрагивали, втягивая сладкий воздух. Ему никто не ответил. По ограде высокой и длинной Лишних роз к нам свисают цветы. Не смолкает напев соловьиный. Что-то шепчут ручьи и листы. - Чье это? - спросила Ютта. - Блока. "Соловьиный сад". Послушайте еще отрывок! Наказанье ли ждет иль награда, Если я уклонюсь от пути? Как бы в дверь соловьиного сада Постучаться, и можно ль войти? А уж прошлое кажется странным. И руке не вернуться к труду. Сердце знает, что гостем желанным Буду я в соловьином саду... - Что-то шепчут ручьи и листы, - задумчиво повторила Ютта. - Что шепчут? Внезапно Гаррисом вскрикнул - из травы высунулась усатая кошачья мордочка с двумя глазами. Люди отступили, опасливо подняв пистолеты, и из синих зарослей вышел диковинный зверь, длиной около метра и сантиметров пятнадцать в поперечнике, с восьмью мускулистыми ногами. Зверь был покрыт коричневой переливчатой шерстью. Несмотря на то что животное было больше похоже на мохнатую гусеницу, оно казалось симпатичным и внушало доверие. Зверь без тени любопытства посмотрел на них, отщипнул клок оранжевой травы, задумчиво пожевал и ушел. - Не попрощался, - осуждающе сказал Эррера. Все облегченно рассмеялись. - Идем дальше? - спросил Том. - Да. Но впереди по траве пойду я. - Эррера вышел вперед и шагнул прямо в синюю клумбу. - Стойте пока что там! Он сделал десять - пятнадцать шагов, остановился, поводил грубым сапогом по траве. Из-под ноги врассыпную скакнуло десятка два неуловимых насекомых. - Кроха, - приказал он, - принеси-ка пару сачков и три прозрачных мешка. Жаннст и Антуан будут у нас ловить насекомых. Только берегите лица и не берите их руками! Остальные подстраховывают меня. Он сделал еще десяток шагов и остановился перед деревцом с топким, желтым стволиком, с длинными, синими листьями. - Осторожно, Эр! - крикнула Ютта. - Я вижу! Действительно, по всему стволу деревца сидели ежи. Обычные, может, чуть меньше земных. Иглы у них были покороче и потоньше. Офицер дулом пистолета (в любое время можно выстрелить, как предписывает инструкция) шевельнул одного ежа. Колючий комок камнем упал на землю. Эррера отпрыгнул назад. Когда он осторожно подошел снова, еж лежал там же. Эррера нагнулся, шевельнул его дулом пистолета еще раз. - Похоже, это плод, ребята! -крикнул Эррера. - Держите! И он, отломав несколько ежей, бросил их десантникам. Все шарахнулись в сторону. Гаррисон запротестовал: - Не ребячься, Эр. Может, они ядовитые? - Проверь, - пожал плечами офицер, - Это дело главного биолога... Ребята! продолжал он. - Осторожно за мной. Главной чертой его характера было стремление идти вперед и увлекать за собой остальных. Потихоньку группа углубилась в лес. Странный это был лес. Светлый, какой-то прозрачный, напоенный удивительными, нежными ароматами. Видов деревьев было много, но ползучие растения почти не встречались, и было много полянок, отчего лес казался немного запущенным английским парком. Непрерывно попадались мелкие животные. Зверье выглядело непуганым. Метров через двести десантники вынырнули из чаши на большой луг. - Осторожно!-тихо сказал Эррера, шедший впереди группы. - Не стрелять! - - Ой! -Это Жаннет вынырнула вслед за командиром. На лугу паслись коричневые животные величиной с корову и с рогами на голове. Сужающиеся вперед головы кончались двумя хоботами, которыми эти странные существа очень ловко, действуя попеременно, срывали пучки травы и отправляли в рот. - Может, они разумные? - спросила Ютта после недолгого наблюдения. - Вряд ли! Слишком велики, - сказал Том. - Наш Рэд тоже великоват... - засмеялась Ютта. Одно из животных, привлеченное шумом, повернуло голову и посмотрело на них большими любопытными глазами. Все застыли. А вдруг контакт? Но животное отвернулось, и его хоботы опять ритмично задвигались. - Машина какая-то! - с досадой сказала Жаннет. - Хоботная антилопа!-в восторге прошептал Гаррисон. - Крошка, что у вас там? - послышался в шлемофоне взволнованный голос Мзии. - Ничего, Мзиюшка, нашли коров. Сейчас подоим, и вечером будешь пить парное молоко. - Я хочу к вам! - Нельзя, Мзия. Мы уже поворачиваем обратно. - сказал Эррера и, обращаясь к группе, скомандовал: - Сто метров в сторону и обратно. Назад шли веселее, разговаривая и смеясь. Неожиданно вышли на незнакомую поляну, по краям заросшую зелеными и красными кустами. Все остановились. На шарообразных кустах, широко распластав крылья и как бы обняв ими листья, сидели лебеди. Иначе нельзя было назвать этих темно-синих птиц, с сияющими вороненой сталью пластинками на спинах и крыльях, с изумрудными шеями и грудками. Птицы были величиной с крупную собаку. Это если не считать крыльев и длинной шеи с крупной лобастой головой. Три зеленых фасеточных глаза (два по сторонам головы, один - на затылке) и длинный, массивный клюв довершали сходство с земными птицами. Исключая, конечно, затылочный глаз. - Зачем им глаз на затылке? - шепотом спросила Ютта. - Наверное, здесь есть хищники, -пояснил Гаррисон. - Даже скорее всего. Это - как дополнительная защита против возможной опасности. Иначе он атрофировался бы. - Отдыхают, - задумчиво констатировал Том. - Как боксеры после боя. Вид у них беспомощный какой-то. - А погладить их мне не хочется! - вдруг сказала Ютта. - Почему? -спросил Эррера. - Не знаю... Они противные. - Просто на них нет мягких перьев. - Командир с сомнением посмотрел на птиц. - Субъективная оценка "противные". Пошли! Пока десантники пересекали поляну, существа повернули головы и провожали их взглядами своих фасеточных глаз, но ни одно из них не поднялось с куста. К ракете вернулись без приключений. После обеда вышли из ракеты погулять; правда, отходить более чем на пятьдесят метров Эррера запретил. Над ними парили на огромной высоте какие-то птицы. Антуан сбегал за ОУ - оптическим умножителем, наследником старинного бинокля. Птицы оказались синими лебедями. Вечером все маялись сильной мышечной слабостью и небольшой головной болью. Биотрансформатор после осмотра команды и анализа выдал диагноз: "Легкое отравление местной кислородной атмосферой. Сильное влияние биополей неизвестного происхождения. Лечение - биостимуляция и повышение обмена веществ в нормальной атмосфере. Профилактика - пребывание в открытом пространстве не более четырех часов". Так состоялось первое знакомство с новым миром. К вечеру все почувствовали себя значительно легче. Настроение было приподнятое и возбужденное. Не зря разуверившееся человечество решилось на последнюю попытку. Не зря три космических корабля - их "Левингстон", "Нансен" и "Миклухо-Маклай" стартовали летним вечером с Земли, еще пропахшей бензиновым перегаром и затянутой нефтяной пленкой, еще в руинах, но уже восстанавливаемой, еще некрасивой и пожелтевшей, но уже выздоравливающей. Не зря на долгие годы стали они далекими для близких и должны были жить своей жизнью, в своем мире, насчитывающем пятнадцать человек. Они должны были открыть эту планету. В кают-компании было уютно по-земному, из экрана высунулся торс Кэндзибуро Смита. Он "проводил беседу" с командой. Говорил он сурово, как Савонарола на площади Флоренции. "Было бы стыдно перед соседями по дому, перед друзьями по работе, перед отцами и матерями, со страхом отпустившими нас и с бесконечным терпением ждущими, и перед многими другими совершенно незнакомыми людьми! - говорил он. - Съесть десятилетний запас энергии, собранной в космических энергостанциях, и... ничего не дать взамен. За столько лет не посадить ни одного дерева, не вычистить лужи, не законсервировать памятника прошлого и, вернувшись, сказать: "Нету. Нету обитаемых миров, мы одни в мире. Это объективная реальность". Конечно, объективная, а все-таки... все-таки обидно. И не очень оправдаешься. Но теперь мы нашли ее!" - Ура, капитану Смиту! - крикнул Эррера, и все его поддержали. - Ура-а! Несколько секунд десантникам казалось, что из глаз старика польются слезы, такое у него стало лицо, обмякшее и беспомощное, но он как-то странно крякнул и неожиданно выключил экран. Эррера подумал, что суровое и каменное выражение лица капитана хорошо лишь в обычное время и при мелких неприятностях, а при крупных его мимика реагирует так же, как и у остальных, если не острее. И еще он подумал, что у капитана развивается старческая чувствительность. Весь следующий день отливали из сверхпрочной пластмассы, она была даже ковкой, корпус вездехода. Формами для деталей служили углы и участки стен комнат, подлестничные пространства и другие участки ракеты. Все было предусмотрено. Проверили двигатели и оборудование вездехода, а к вечеру уже окончили монтаж. Еще через четыре дня разведчики осмотрели территорию в десять квадратных километров и углубились в декоративный лес. Ездили на вездеходе и ходили пешком, составили огромный живой гербарий, наловили целый зоосад животных и насекомых. Наконец, обнаружили море или большое озеро. - Странная планета, странный животный мир! - сказал за ужином биолог Том Гаррисон. - Совсем нет хищников. Не обнаружено! Никто не поедает другого, все лопают траву! - Нет разумной жизни, - поддержал его Антуан. - Как ни старались отыскать, не нашли. Скучная планета. Рай до Адама и Евы. Насчет Адама и Евы понял только Эррера, остальные тактично промолчали. - Нет. - Рэд говорил медленно, взвешивая слова.- Скучной я бы ее не назвал. Тихая. Тоже не то слово. Не знаю, как сказать, но мне здесь беспокойно, тревожно. Будто кто-то подглядывает за мной... - Ты прав! - неожиданно поддержала его Жаннет. - И у меня такое чувство, что в кустах кто-то прячется и наблюдает за нами. Эррера вспомнил слова капитана о психической устойчивости Жаннет и покачал головой, однако ничего не сказал,- у него были основания помалкивать. - Голубые лебеди за тобой подглядывают, - сказал он с казенным сарказмом, - Или жираусы, - Жираусы были животные, похожие одновременно на жирафов и на страусов.- Или хоботные машины. Разумных животных ведь мы не нашли! - Пока нет. - А по-моему, очень милые существа эти хоботные антилопы,- вмешалась Мзия. - Неразумные, но мирные. Действительно, антилопы Гаррисона, как их назвали, на плоть пришельцев не посягали, жрали в основном траву и листья, и большинством голосов было решено, что они травоядные. Многие животные уже получили названия и были классифицированы. Например, первое встреченное ими в этом мире существо получило наименование "Эррера усатая", а голубые лебеди - "Лебедь Антуана", чем Пуйярд очень гордился. Он даже считал себя обязанным принять декларативные меры по охране лебедей. - Надо добиться, чтобы третий глаз у них атрофировался за ненадобностью! Антуан взял на себя роль святого покровителя и заступника птиц, вероятно не нуждавшихся в его защите. Товарищи восприняли его высказывание с некоторым весельем, и Пуйярд обиделся. - Нужно проверить море! - неожиданно сказал Селинджер. - Может быть, разумная жизнь развивается здесь в другой среде. - Верно, - рассеянно кивнула головой Ютта, а потом, очнувшись от своих мыслей, спросила:-А почему вы все думаете, что здесь должна быть разумная жизнь? - Почему мы так думаем? -растерянно пробормотал Антуан. - А правда, почему мы так думаем? Десантники замолчали. Они чувствовали, что их детская вера в разумную жизнь на планете подтверждается какими-то неуловимыми аргументами. Но какими - никто не мог сказать. Что-то ускользало от их внимания, а ведь это вообще была первая попытка осмыслить и разобраться в своих ощущениях после знакомства с новым для них миром. - По-моему, здесь слишком хорошо! - робко высказал свою мысль Рэд. Может, я говорю глупость, но здесь неестественно красиво, удобно, что ли, для дикого мира! - Как будто здесь над природой поработали дизайнеры и психологи! выкрикнул Том. - Смотри, Эррера, ни одного ядовитого плода, все съедобно, все вкусно, полный набор металлов в плодах и витаминов тоже, - Мзия словно задалась целью убедить неверующего Эрреру. - Ни одного хищника, - сказала задумчиво Ютта.- Даже насекомые не кусают. - Может, и на Земле было так же до появления человека!- возразил Эррера. Откуда вы знаете? - Не-ет! Мы знаем, что на Земле всегда один вид животных поедал другой вид в продолжение всех геологических эпох. А здесь они все травоядные! сказала Ютта. - Нет, здесь какая-то тайна! И все с ней согласились. - Вот что я скажу, - прервал всех Эррера. - Хватит собирать гербарии для школьного кабинета ботаники! Завтра идем к морю, потом в кинжальный поход в глубь леса! На следующий день команда была готова встретить восход местного солнца. В экспедицию отправились Эррера, Ют-та и Гаррисон. И хотя в компании Селинджера люди чувствовали себя почему-то безопаснее и увереннее, кулаки Рэда и его редкостная реакция боксера ничем не могли помочь в воде. А если гигант чего-нибудь и боялся, то скорее всего именно воды; он так и не научился плавать на Земле. Теперь главным лицом была Ютта, жительница австралийского шельфа, выросшая в море и работавшая в нем, как другие работали в садах и на пашнях. - Операция "Наш друг водяной" начинается! - крикнул Эррера, последним садясь в вездеход и посылая остающимся шутливый воздушный поцелуй. Незанятые члены экипажа, торопливо помахав руками, побежали в рубку к телевизорам. Всем было интересно, а кроме того, ушедшим на поиск могла понадобиться срочная помощь. Заодно подключили связь с капитаном. Кэндзибуро Смит, и члены экипажа корабля были непременными, хотя и пассивными, участниками всех походов разведгруппы. Вездеход шел по зарослям, почти без усилий прокладывая себе дорогу. Впрочем, особенно большие или красивые группы деревьев они обходили. Сквозь бортовые окна был виден неправдоподобный, светлый и красивый лес. Трава, кусты и мелкие деревья стелились перед ними, открывая иногда удивительные поляны, казалось нарисованные рукой мастера из Палеха. Зверей не было видно, только в небе парил одинокий синий лебедь. Он все время висел над ними, как елочная игрушка на нитке. Наконец раздвинулся последний занавес оранжевых и багровых деревьев, и перед ними в рамке растительности голубовато-белым светом заискрилось море, отделенное от них небольшим участком каменистого пляжа. Что-то вроде крымского берега или калифорнийского, у Тихого океана. Было жарко и томно. За спинами людей в безопасной тишине почти совсем по-земному стрекотали местные кузнечики. Загадочная гладь перед ними покрывала какую-то таинственную жизнь, неведомые формы которой могли оказаться разумными. - К берегу! - крикнул Эррера и направил вездеход через каменистый пляж. - Знаете, чем отличается это море от земных? - спросил Гаррисон. - Здесь нет ни чаек, ни других птиц, живущих у моря. - И крабов нет, - сказала Ютта. - И ракушек. Голый берег. Как жительница моря, она особенно остро подмечала разницу в пейзажах. Эррера поднял голову. - Синий лебедь и тот пропал! - задумчиво произнес он. - Не нравится мне это место! - Смотрите, смотрите! - крикнула Ютта. Над водой летела рыба с большими крылообразными плавниками, а за ней неслось нечто среднее между крабом и медузой. Странное животное отталкивалось от поверхности широкими, плоскими щупальцами. Щупалец было много, и бежало оно быстро. Не догнав крылатой рыбы, животное шлепнулось на волны и утонуло. - Вот и первый хищник для Антуана, - улыбнулся Эррера. - По его теории здесь может быть разумная жизнь. Тем временем мулатка надела легководолазный костюм и уже навешивала на себя разнообразные приборы и оружие. - Слушай, Ютта! - Мартин был совершенно серьезен. - Мне не нравится это место и это море. Ты опускаешься для изучения дна и обнаружения следов существующей или умершей культуры. - Ты что, беспокоишься за меня? - с кокетливым вызовом спросила она и уставилась на него огромными черными глазами. Эррера подумал, что он действительно беспокоится, что ему страшно за нее и что лучше бы он сам полез в эту непрозрачную воду, кишащую хищным зверьем и полную неожиданными опасностями. Но его не учили плавать так, как Ютту, и, к сожалению, здесь каждый выполняет "свой маневр". Но вслух сказал: - Время погружения не больше пятнадцати минут. Скорость прохождения максимальная. Связь с нами непрерывная. Понятно? - Она кивнула. - Ни в какие пещеры, ямы или расселины не лезь! Ютта кивнула опять. - Тогда вперед. Мы идем за тобой! Ютту посадили на крышу вездехода. Эррера и Том сели в него и направились прямо в открытое море. В двадцати метрах от берега девушка соскользнула с крыши и, постепено увеличивая тягу ракет, прикрепленных к ногам ее костюма, исчезла в море. Оставшиеся приникли к экранам двух портативных телевизоров. Девушка плыла, не форсируя скорости, на глубине примерно пяти метров. Глаз передатчика был закреплен на лбу, и десантники, как в вездеходе, так и оставшиеся у ракеты, "смотрели ее глазами". Уже с этого уровня было видно, что ниже, может быть, у дна, кипит жизнь. Само дно просматривалось с трудом. - Что это, Том, живые существа или растения? - Не знаю... - Лицо Гаррисона сморщила гримаса отвращения.- Смотри, Эррера, они не страшнее тренировочных чертей, а ведь внушают страх. - Потому что настоящие!.. Гляди, она пошла ниже. Дно наплывало на экран. Похоже, это было царство моллюсков и червей. Точнее, они были похожи на знакомых земных обитателей моря. Часть моллюсков сидела прикрепившись к камням, без раковин, одна студенистая масса. Внезапно изображение начало круто и быстро поворачиваться. Это Ютта повернула голову, чтобы увидеть обстановку в своем тылу. И все трое вскрикнули от ужаса. - Скорость, Ютта, скорость! - кричал Эррера. - Сзади! Но она сама увидела позади себя огромную голову с белыми глазами-бельмами; из пасти рыбы - голова, скорее, принадлежала рыбе - высовывался трубчатый язык-присосок. Скорость разведчицы возросла, в экране появились две сложенные вместе и вытянутые вперед руки. Ютта облегчала гидродинамику. Опять поворот изображения - рыба не отступает. На мгновение снова появились руки, и все пропало в струях воды и пузырях воздуха. Внезапно Том крикнул: - Вот она! Над водой поднялась синяя ракета человека в скафандре. От его ног метра на полтора била упругая струя сжатого воздуха. Но за человеком вылетела почти черная торпеда. Это была рыба, огромная рыба без хвоста. Там, где у земных рыб располагался раздвоенный хвостовой плавник, у этой было отверстие, из которого истекал плотный ствол воды. Ютта летела почти параллельно поверхности моря, в экране были видны набегающие волны, чудовище тоже. Однако через секунды, а может быть, и часы, несовершенный двигатель отказал аборигену, и реактивная ракета мягко вошла в воду. Только сейчас Эррера рванул рычаг, и вездеход почти совсем выскочил из воды, набирая скорость. - Купальный сезон отменяется! - рявкнул Эррера, выдергивая разведчицу из воды. - Что это было? Что это было? - повторяла она испуганно. - Девочка моя! - пробормотал он, не отвечая на вопрос и прижимая к себе мокрую Ютту. Он впервые обнял ее, не стесняясь ни людей, ни всевидящего блюдца телевизора и друзей, сидящих у экранов. Он сам был смертельно испуган и даже не постарался этого скрыть. - Девочка моя! - повторил он подростковым фальцетом, так и не выпуская ее из рук. Только через час, когда она пришла в себя, Ютта поняла, как она дорога ему. Она просто обессилела от нежности - не то своей, не то Эрреры. В ней родилось какое-то чувство, похожее на первую полузабытую любовь, сладкое и стыдное. И стали далекими и смешными мысли о его поклонении ей и ее снисходительной любви к нему, королевской милости навечно осчастливленному. Она мучительно покраснела, вспомнив эти свои мысли. - Да. Что-то мне и самой не больно хочется туда, - пробормотала она. Слишком быстро они плавают. Спустим лучше камеры. У них были подвесные герметические камеры. Этакие хрустальные шарики на ниточках, вроде удочки рыболова-любителя. Битых три часа они утюжили море. Ходили во все вероятные, с их точки зрения, места, где можно было обнаружить естественную жизнь, потом в наименее вероятные. Две камеры были проглочены кем-то, они успели увидеть только черные пасти ртов. Так и осталось неизвестным - большие это были животные или нет. - Послушайте, ребята, а почему в море есть хищники, а на суше нет? - вдруг спросил Эррера. Никто не ответил. - Почему? - упрямо повторил он. - Почему даже в реках и в озерах нет хищников, а в море даже такую крупную дичь, как Ютту, и то чуть не слопали? Том, почему? - Не знаю. - Гаррисон был задумчив. - Может, это результат своеобразного развития местной жизни? А может, это следствие деятельности разумных существ с других планет? - Фью! - пренебрежительно присвистнул Мартин. - Уже триста лет группа психов на Земле пытается провести идею инопланетян. Сказки для взрослых. А посолиднее гипотезы у тебя нет? - Нет, - обозлился Гаррисон. - Так же как у тебя. И вообще, мы ищем разумную жизнь в воде. Бери пример с Ютты. Ютта лежала в кресле, превращенном в удобный диван, и смотрела в экран. Она настолько была поглощена зрелищем подводной жизни, что ноги ее время от времени отрабатывали движения кроля. - Никакой разумной жизни здесь нет! - внезапно сказала девушка. - И искать больше нечего! - Все только жрут и жрут друг друга, - с досадой и отвращением пробормотал Эррера. - Это только тебе непривычно, милый! - успокоила она его. - На нашей Земле, то есть под водой, точно такая же столовая, мелкого кушает средний, а среднего - крупный. - Ну что ж, ничего мы здесь больше не найдем, - констатировал командир. Возвращаемся! Дальнейшие изыскания проводились на суше. В ближайшее время сделали два кинжальных прохода: в северном, по-местному, направлении и на запад. Оставляли вездеход на видном месте, а потом бродили по напоенному чудовищно прекрасными ароматами лесу, открывая все новые травы, цветы, фрукты. - Ну, как спали, мальчики? - спросила Мзия тоном, врача, совершающего обход. Мужская часть отряда ежедневно покидала спальные места в ракете и делала зарядку. Сейчас они висели на входной лестнице. - Хорошо спали, - ответил за всех Антуан и, повиснув на одной руке, спрыгнул вниз. - А что, Мзия? - Нет... Ничего. - Она краем глаза следила за тем, как Эррера небрежной походкой идет к одной из трех ног ракеты. Подошел ближе, пнул ботинком в телескопическую штангу и, удовлетворенный, повернул обратно. - Не развалилась? - за его спиной стояла Мзия. - Нет. - В чем дело, Эррера? Похоже, что это не у тебя первого. - У кого еще? - У Жаннет. - Понимаешь, в этих райских кущах меня все время гнетет что-то. Беспокойство, ожидание нападения. Словно мы здесь что-то не так делаем... или пренебрегаем опасностью. - Сны? - Ужасные! Вчера в красках снился отлет. Я стою перед главным пультом, рядом со мной Ютта. Первая скорость уже набрана, перехожу к рукояткам второй. А их нет, на пульте вместо рукояток гладкое место. И я понимаю, что если я что-нибудь не сделаю, мы рухнем обратно. Спрашиваю Ютту: "Ты видишь, ручек нет!" "Вижу, - говорит. - Ну и черт с ними!" И мне тоже стало все равно. Этот сон я видел три раза подряд. А когда проснулся, мне постепенно стало страшно. Целый день было не по себе... Сегодня видел, что ноги ракеты проржавели и ракета повалилась. - Он безнадежно махнул рукой. - А что у Жаннет? - То же самое. Подавленное состояние, сны. Сгнившие деревья. Целое дерево, а толкнешь рукой - падает и разваливается в труху! - Она тебе жаловалась? - Нет, - медленно ответила Мзия, - я сняла у всех вас сонограммы сегодня ночью. На экране это выглядит ужасно! Команда собралась около них. - У кого еще сны, ребята? Все переглянулись. - У меня нету никаких снов, - сказал Антуан. - У тебя, Том? - Ужасные, - ответил Гаррисон. - Но я помню, что в детстве тоже видел страшные сны. - Скажите, мальчики, состояние опасности с течением времени проходит или бывает усиление страха? - Это не страх. Это - тревога! И самое странное заключается в том, сказал Эррера задумчиво, - что на море, когда была опасность реальной, мы, во всяком случае, я беспокойства не испытывал. Правда, Ютта? - Хорошо, я постараюсь во всем разобраться, но пока мы должны делать нашу работу! И все разошлись. Но с этого разговора Том Гаррисон тоже начал бояться. - Что ты по этому поводу думаешь, командир? - спросила Мзия, когда все разошлись. - Я вплотную подошла к решению запретить любые походы в глубь континента! - Ты смеешься! - У вас сдают нервы. Сны - это симптомы. - Со своими снами я справлюсь! - уверенно сказал Эррера. - Я знаю, но... - Остальных приводи в чувство ты. Это твоя работа и твой долг. Ты знаешь, чего стоила эта экспедиция, ее организация и связанные с ней расходы. На Земле нужна каждая пара рук. Люди заняты, и все-таки они поверили нам. И я не позволю, чтобы из-за каких-то страхов все надежды, планы и работа оказались перечеркнутыми. Эррера сказал правду. Люди были заняты, очень заняты. После века ядохимикатов и биостимуляторов, в результате которого почва и вода родной планеты стали ядовитей Аквы Тофаны семейства Борджиев, наступила эра захламления Земли. Потом - "Эра великой очистки". Между тем Homo sapiens плодился и расселялся и, цепляясь за каждый кустик около своего жилья, вырубал леса, выжигал насекомых и таскал с места на место уставших от путешествий лягушек и зайцев. Ко времени отлета не только человечество, но и каждый человек почувствовал себя ответственным за планету, на которой он жил. Шло Новое Время людей, освобожденных от необходимости ради сиюминутных нужд вскрывать вены Земле и вспарывать ей чрево. Наступала эпоха питания дарами планеты, единения человека с природой. Наступал экологический Ренессанс, более прекрасный, чем Возрождение XV - XVII веков. Но сколько для этого необходимо было сделать! Земля агонизировала, и, хотя ее раны были очищены от червей, восьми миллиардам человек, всем вместе и каждому в отдельности надлежало лечить ужасные язвы. И люди приняли суровую программу. Они таскали камни и убирали мусор. Каждый на своем участке общего соловьиного сада. Тяжелая это была работа, и улетевшие космонавты понимали, что через четыре года отсутствия они не могут вернуться с пустыми руками. Желание вернуться и привезти на Землю что-то нужное человечеству подстегивало их, заставляло метаться по космосу и искать, искать, искать. Самое удивительное, если можно еще было удивляться на этой планете, состояло в том, что на всех деревьях, на большинстве кустарников и даже в травах они находили прекрасные плоды, всех цветов и форм. Анализ показал, что все плоды съедобны. Они так пахли, что Рэд и Ютта первыми откусили от райских яблок, а затем уже вся группа перешла на питание фруктами, орехами и овощами. - Хорошо здесь! - на четвертый день сказал Антуан Пуйярд. - Не надо выдумывать, откуда взять вымерших китов и волков, чем дышать, что пить? Можно уйти в лес, дышать медом и ничего не знать о восьми миллиардах чужих для тебя людей. Аннет с удивлением посмотрела на него. - Райский сад, - отозвался Гаррисон, откусывая кусок красного соленого яблока, острого и будто перченого. - Медовый сад, - поправила Ютта лениво, жуя медово-сладкий огурец. Они сидели на поваленном стволе, вытаскивали из мешка плоды, кому что попадет, и наблюдали за стадом хоботных коров, пасущихся метрах в пятидесяти. - Нет, - сказал Эррера. - Точнее, это Медовый рай. Послушайте: Вдоль прохладной дороги, меж лилий Однозвучно запели ручьи, Сладкой песнью меня оглушили, Взяли душу мою соловьи. Чуждый край незнакомого счастья Мне открыли объятия те, И звенели, спадая, запястья Громче, чем в моей нищей мечте. - Верно! - кивнул головой Антуан, - Здесь ещё лучше, чем в наших нищих мечтах! - Ну почему же нищих? - пробормотал Гаррисон. - В жизни бы отсюда не уехал! - не унимался Антуан, но никто его не слушал. - Рай, но где-то здесь поблизости должен быть дьявол, - заявил Рэд. Он теперь тоже ходил в походы, чередуясь с другими членами отряда. - Идиллия, - сказала Ютта. - Едим дикие плоды среди девственного леса и пасем коров. Все улыбнулись. - Для равновесия должен быть дьявол, - упрямо повторил Том. И словно для подтверждения его слов или вызванный ими, как заклинанием, появился дьявол. Дьявол появился в небе. Это был синий лебедь, который всем так понравился в первый день знакомства. Сейчас он был, пожалуй, еще красивее. Широко распластав крылья и вытянув вперед длинную изящную шею, лебедь планировал в воздухе, набрав скорость, где-то за лесом. Все залюбовались им, а он застыл над хоботными, вытянув вниз шею, и вдруг громко закаркал. Звуки, издаваемые птицей, обладали богатыми модуляциями. Услышав карканье, неповоротливые хоботные с неожиданным проворством кинулись к лесу, издавая жалобные визги. Однако три из них, лежавшие до того на солнышке, успели только вскочить. Лебедь, как стрела, спикировал на огромную тушу, клюв воткнулся в шею добродушному травоядному, и оно, крутанувшись на месте, рухнуло в траву, уронив хобот. Дьявол, "вызванный" Гаррисоном, немедленно оседлал поверженного и обхватил половину его тела крыльями так, что эта половина совершенно исчезла из вида. Тем временем еще пятеро каркающих существ спикировали на оставшихся животных, убили их и мирно расселись по двое на каждом хоботном. Один оборотень парил в небе. - Седьмой кинется на нас. - Том побледнел и начал водить рукой по траве, ища пистолет и не отводя глаз от парящего в небе лебедя. - Спокойно, Том! - голос Эррера был почти угрожающим. - Надо обойтись без стрельбы! - Рассматривает! - сказала Мзия. Неожиданно синий лебедь будто сорвался с нитки, на которой был подвешен. Он падал вниз быстрее, чем камень. Он падал, злобно каркая, и все сидели неподвижно, словно не на них пикировало это свирепое существо. Внезапно рука Гаррисона наткнулась в траве на пистолет. Он схватил пистолет таким же проворным движением, каким змея хватает свою жертву. Рука сама автоматически перевела предохранитель. Лицо Тома размягчилось, теперь напряжение перешло в глаза. Это были не глаза даже, а два прицела, направленных на птицу. Синий лебедь был уже совсем близко. - А-а-а! - простонал Том и навскидку выстрелил лучом. Синий лебедь обмяк и упал в кусты, с хрустом ломая сучья. - Том! - отчаянно крикнул Эррера. Но Тома уже невозможно было остановить. В душе у него был страх, а в руке оружие. И лицо его по-прежнему не предвещало ничего хорошего. Зрачки стали почти белыми, губы скосоротила страшненькая улыбочка. - Бежать! - приказал командир. Десантники вскочили. Том, еще сидя на траве, резанул лучом по первому из сидевших чудовищ. Дьявол развалился пополам, крылья его скоробило судорогой, и сначала одна, а потом вторая половина съехали в траву. Ютта вскрикнула. Вместо освободившейся половины тела травоядного белел скелет, только кое-где висели остатки серого мяса. - Бежать! - повторил Эррера яростно. И все ринулись к ракете. Разговоров хватил