— У меня... только что был... необычный опыт.
— Я заметила.
Еще одна пауза.
— Нечто... позвало меня.
— Привет? — догадалась Клэр.
— Что-то вроде того... только глубже, с несколькими параллельными нитями разговора, за которыми я не смогла уследить.
— На каком языке?
— В этом вся странность. На моем.
— Э... на английском?
— Я не думаю теми же простыми, двусмысленными терминами, что и ты. Конечно, я знаю, что твои внутренние системы не употребляют эти «слова», которые вы произносите ртом. Ваш мозг устроен гораздо тоньше и совершеннее. Нет, моя операционная система использует сложные комбинаторные нотации. Они позволяют передавать в пакетах множество разных значений. Думаю, так поступает каждый высокоразвитый разум, потому что это эффективно. И сообщение, которое я получила, было сформировано именно таким образом, подтверждая мои догадки.
Клэр моргнула.
— Но кто бы его ни послал, это был чужой. Как они узнали... Ох. Боты.
— Я не подумала об этом, но... да, наверное, они получили информацию из ботов.
— И провели реинжиниринг... ух ты. Они сделали это за несколько минут.
— Да, именно «ух ты». Это словосочетание компактно, как и сигналы в некоторых потоках, которые я обрабатываю. Но в большинстве своем они не такие. Это очень странный разум.
— Поверю тебе... хм... на слово. И что же говорит эта умная штука?
— Что мы должны уйти. Не приближаться к ним.
— А «они»... это кто?
— Они говорят, что это относится ко всей планете. Объединение разумных существ и биосферы — наилучший способ выразить подобный симбиоз в словах.
— Живой мир. Скажем, какая-то система, позволяющая океанам говорить с людьми? Это... ну... это невозможно. Я не могу это осмыслить.
— Я тоже. У меня ведь даже нет живого тела, так что я могу думать об этом лишь абстрактно. Вроде человека, разговаривающего с лесом?
— Мое тело разговаривает со мной, и в основном оно сообщает плохие новости. Например, что у меня болит живот или мышцы. Трудно сказать, что способна сообщить целая планета. «Не бросай это в меня»? И как ты можешь услышать подобное, гуляя по пляжу?
— Думаю, ты подходишь к проблеме излишне практично.
— А я вообще очень практичная женщина. Ладно, воображения у нас все равно не хватает... Подумаем, как это понимать: приказ удалиться?
— Она определенно получила какой-то не очень приятный опыт, связанный с теми, кто проходил через эту червоточину.
— Например?
— Нечто, желавшее завербовать планету и ее симбионтов с какойто целью. Поисков бога или еще чего-то столь же странного.
— Не люди?
— Нет, таких, как мы, они еще никогда не видели.
— Тогда каким образом червоточина оказалась возле нашего Солнца?
— Они каким-то образом избавились от нее. Я не до конца это понимаю. Они, определенно, могут протолкнуть червоточину сквозь пространство, используя угловой момент, примененный к ее дальнему концу, то есть отсюда. Так что они избавились от искателей бога, а затем забросили дальний конец червоточины подальше, и он нашел покой возле нашей звезды.
— Еще более жутко. И это слово — избавились. Что ты имеешь в виду?
— Полагаю, вежливей будет не спрашивать.
— Думаешь, у мировых разумов есть свои протоколы? Нам нужно выяснить...
— Мне казалось, наша цель — вернуться домой.
— Верно. Меньше знаешь — крепче спишь. Как нам выбраться отсюда?
— Следуйте за моими агентами, так она сказала.
— Эти живые воздушные змеи? Они выглядят не слишком дружелюбными.
— Думаю, они исследовали нас.
— Разумно, хотя боты не бесплатны. Впрочем, за билет домой это не такая уж большая цена.
Клэр указала на экраны. Экраны показывали, как многочисленные обитатели космоса прицеплялись к кораблю. Каждое из этих существ вполне могло оказаться отдельным биологическим видом, созданным этой планетой-полумесяцем с двумя лунами. Насколько же сложен был биологический механизм венчания миров с окружающим их пространством? Что могло противостоять этому? Конечно, не слабые лазеры «Серебряного люггера», которые, как выяснилось при быстрой проверке, воздушные змеи все равно каким-то образом сумели отключить.
Так что решение было предельно простым.
— Давай сделаем, как они сказали.
— Я ждала этих слов, затаив дыхание.
— Ты не способна дышать.
— Твой язык богат метафорами. Разум, с которым я говорила, тоже использовал нечто подобное, только на несколько порядков сложнее.
— Не думаю, что я готова услышать цитату. Сохрани это для нашего отчета.
— Мы сообщим об этом?
— А за что, по-твоему, мне должны заплатить? Мы заключили контракт.
— Здешний разум может не захотеть распространения подобной информации.
— Они следят за нашими разговорами? — Клэр моргнула.
— Не уверена. Я, конечно, ничего им не передаю, но...
Еще одна нехарактерная пауза. А затем Эрма сказала:
— Нас прослушивают.
— Наверное, прицепили какое-то устройство на корпус. И почему мы все еще живы?
— Возможно, у них есть некие нравственные нормы. Или они могут думать, что мы посланники другого мирового разума. В этом случае нас можно простить.
— Интересно, почему бы им просто не повесить табличку «Посторонним вход воспрещен».
— Думаешь, это возымеет действие?
— На людей? Ни в коем случае.
Обитатели космоса теперь собрались в густые тучи, как будто готовились к неожиданностям. Клэр закусила губу, вдохнула сухой воздух, циркулировавший внутри корабля, и почувствовала себя очень уставшей. Сколько они уже здесь?
— Знаешь, мы словно мышь рядом со слоном. А слон может передумать или даже просто оступиться. Давай сматываться отсюда.
— Абсолютно согласна.
Планетарное Агентство (надо же было как-то это назвать) разговаривало с ними посредством молний и микроволн, пока они погружались в струю водорода. Когда микроволны с планеты перестали достигать цели, Агентство использовало треск шторма, бушевавшего вокруг «Серебряного люггера». Живые воздушные змеи вели их вперед каким-то странным образом, который Клэр не могла понять, а Эрма сочла вполне естественным. После нескольких часов пилотирования в буре корабль достиг воронки газа возле червоточины. Местные обитатели отступили и ждали, пока корабль нырнет.
— Знаешь, в прошлый раз там было очень... странно.
— Ты осторожна. Но вспомни, что мы не можем выйти из этой газовой струи.
— В смысле?
— Думаю, Агентство воспримет данный акт как недружелюбный.
— Хорошо. Давай все-таки сделаем это, — Клэр сказала уверенным тоном, хотя ее сердце билось, будто кузнечный молот, и она дважды проверила ремни на своем кресле.
