"Ха-ха-ха", - слышится вдруг за спиной, и мне становится так жутко, что я едва не кричу от ужаса. Потеряв самообладание, вразнобой машу руками и ногами и выкручиваю шею, пытаясь побыстрее обернуться, но вода мягко гасит эти недостойные аквалангиста конвульсии. В конце концов немного овладеваю собой и выполняю желанный поворот, однако перед глазами, естественно, никого. "Стоп, Нику, - делаю попытку трезво разобраться в ситуации, - с тобой творится что-то неладное. Давай быстрее на берег!". Разворачиваюсь в ту сторону, где дно поднимается вверх, образовывая мель, и начинаю что есть сил работать ногами. Вспышка активности внезапно сменяется приступом равнодушия к всему, но тело продолжает свою работу в заданном темпе. Я уже почти достигаю того места, где можно подняться над водой, как новая волна холодного липкого ужаса догоняет меня. Я начинаю неистово колотить руками и ногами, отчаянным криком стремлюсь заглушить в себе ощущение животного страха, но челюсти будто окаменели и не дают пробиться наружу ни одному звуку. Слой воды все утончается и утончается, но мое состояние не позволяет подняться и побежать, и я продолжаю бессмысленно барахтаться в воде, а когда это становится невозможным, на карачках ползу к берегу. Кто-то хватает меня за руку, порывисто поднимает на ноги и освобождает от маски и загубника. Это Влад.
- Что с тобой, Нику?! - перепугано кричит он.
Я пытаюсь ему что-нибудь ответить, но изо рта вырывается лишь какой-то хрип, и я из последних сил просто тяну Влада на берег. Как только мы выходим из воды, я падаю на мокрый песок и теряю сознание.
Когда чувства возвращаются ко мне, на дворе уже темно. Я лежу, по шею запихнутый в спальный мешок, в нашей палатке, освещенной подводным фонарем. Рядом сидит Влад и молча смотрит на меня.
- Что это со мной было? - тихо спрашиваю его.
- А я думал, ты нам расскажешь, - невесело улыбаясь, отвечает он.
Я постепенно припоминаю все, что случилось под водой, и коротко описываю Владу свои ощущения. Он кивает головой, но на его лице сохраняется непонимающее выражение.
- Ну что же, будем считать это первым Бермудским крещением, - говорит он, когда я замолкаю. - А сейчас тебе нужно поспать.
После этих слов его теплая ладонь ложится мне на лоб, и я засыпаю.
Обычный день в районе Бермуд - это чистое, без единого облачка небо, обожженное горячим летним солнцем, легкий ветерок, гонящий по морю небольшие волны, и превосходная теплая вода, в которой, кажется, можно сидеть с самого утра до позднего вечера. Если исходить только из погодных условий, то, оглядываясь назад, видишь за собой череду солнечных дней, похожих друг на друга, как близнецы. Да и в нашей работе пока что не ощущается особого разнообразия: Влад со Станко поочередно остаются на хозяйстве, Алек постоянно находится на корме со своим "телевизором", рассматривая дно и проводя анализы морской воды и грунта, а я большую часть своего времени отсиживаю за рулем катера, периодически меняясь с третьим членом экипажа. Но расположение духа сегодня у нас намного лучше, чем было в предыдущие дни, а если взять меня лично, то я словно выздоровел после тяжелой душевной болезни. И когда взгляд скользит по баллонам аквалангов, лежащим на днище под правым бортом, мой рот растягивает улыбка, а в голове появляется незлобивое "Вот скотина!".
На следующий день после непонятной подводной истории, происшедшей со мной, мы взяли для анализа пробы воды и донного грунта на злосчастном месте, а также неподалеку от нашего острова и ещё немного дальше в сторону открытого моря для сравнения. Результаты, как и ожидалось, были полностью нормальными и практически одинаковыми для всех трех точек. Я сразу же скептически отнесся к этому замыслу, поскольку не понимал, как состав воды или дно могут повлиять на психику аквалангиста, но Влад с Алеком почему-то думали иначе. Теперь всем понятно, что я был на волосок от разгадки, однако тогда никому не хватило ума хоть немного продолжить мои рассуждения. В конце концов мне стало казаться, что такое странное состояние моего организма было обусловлено бессонной ночью, проведенной накануне, и я решил ещё раз погрузиться. Последствия эксперимента не были неожиданными, но от этого не стали более приятными: после нескольких минут пребывания в воде я почувствовал те же самые тревожные симптомы, что и тогда, и, не испытывая больше судьбу, быстро вернулся к катеру. Бермуды явно решили не допустить нас к своим тайнам и тонко реализовывали собственный замысел.
После короткого обсуждения мы решили до выяснения причин непонятного явления не проводить больше никаких подводных исследований, а в случае необходимости погружения ограничить его четырьмя-пятью минутами. Станко воспринял такой приговор с равнодушием, которое граничило с удовольствием, и это вызывало неприятное удивление: как может человек, стремившийся попасть в экспедицию на место аквалангиста, оказаться таким безразличным к работе под водой! Лично я был очень подавлен и где-то в глубине души затаил жестокую обиду на Море, задумавшее лишить меня наибольшего наслаждения, которое я связывал с Бермудской экспедицией.
Однако против того, что творится высшими силами, не попрешь, и я достаточно быстро смирился со своей потерей. Откровенно говоря, потребности в широкомасштабных подводных исследованиях у нас не было, в особенности при наличии "телевизора", поэтому с научной точки зрения экспедиция практически не пострадала. А все остальное - это уже личное дело каждого. И, не тратя больше времени, мы взялись за формирование общей стратегии исследований.
Конечно, предыдущие наметки были нами сделаны ещё на материке, и здесь, оценив на месте реальное положение, после короткой дискуссии мы пришли к окончательному согласию: на первых порах действовать по плану, предложенному Алеком. Он состоял в том, чтобы описать вокруг островов несколько концентрических кругов и попытаться обнаружить зоны, в которых характеристики воды или грунта выделялись бы из фоновых. А более детально обследовать уже сами зоны. Правда, они ещё должны были существовать, в чем я имел основания глубоко сомневаться, но тем не менее Алек сумел нас убедить в целесообразности именно такого подхода. Правильнее, не всех нас, а лично меня, поскольку Влад и Станко почти сразу согласились с ним. В конце концов, в случае неудачи мы могли воспользоваться и любой другой методикой.
Что касается организации работы и распределения обязанностей, то экспедиция согласилась с моими предложениями: мы с Алеком - постоянные члены экипажа катера, а Влад со Станко будут чередовать работу в море с хозяйственными и лаборантскими функциями на острове.
