Его затрясло от вибрации, силы тяготения толкали в спину, ремни врезались в плечи, дыхание превратилось в рваные глотки воздуха. Дэв пытался следить за уровнем топлива, но приборная панель была как в тумане. Наконец, когда он уже стал опасаться потери сознания, двигатель отключился и наступила внезапная, пугающая тишина. Дэв потряс головой, чтобы та прояснилась, сделал глубокий вдох и посмотрел на панель.
Экран радара погас, после чего загорелся снова, показав объект, за которым он гнался, на расстоянии меньше трех километров. Дэв выглянул в окно, слегка опустив носовую часть шаттла, чтобы улучшить обзор. Кривая усмешка исказила его лицо, когда он заметил буксир. Дэв снова врубил маневровые двигатели и двинулся к израненному судну.
По мере приближения к буксиру его повреждения становились все заметнее. Корабль кувыркался в вакууме, соединительная платформа представляла собой скопище перекрученных балок и разорванных шлангов. В правом борту зияла длинная рана; там, где из корабля вытекали жидкости, на обгоревшем корпусе виднелись пятна изморози. Единственный уцелевший зеленый огонек мирно помигивал, пока корабль крутился вверх тормашками, совершая кульбиты на фоне звездного неба. Дэв напрягся: зрелище не слишком обнадеживающее.
— Оазис, прием! — произнес он в микрофон, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я нашел буксир. Корабль уцелел, но сильно поврежден. Выживших не наблюдаю.
Он переключился на связь между кораблями, и пока компьютер пытался связаться с искалеченным кораблем, его надежды постепенно таяли. Не получив автоматического ответа, он поднес микрофон поближе к губам.
— Стандарт 7748 вызывает торговое буксирное судно «Элизабет Толанд». Пожалуйста, ответьте. — Он подождал. — Буксир, это Стандарт 48, нахожусь в одной целой трех десятых километра от вас. Пожалуйста, отзовитесь.
Во рту разлился металлический привкус. Вероятность того, что на борту буксира не осталось живых, становилась все более реальной. Дэв прошептал вполголоса: «Камми, черт, подай же какой-нибудь знак».
Стараясь не поддаваться отчаянию, он подходил все ближе, сокращая расстояние между кораблями. Пролетая мимо, поблескивали в звездном свете куски льда и искореженного металла. Внезапно, когда буксир в очередной раз перевернулся, он заметил в одном из лобовых стекол вспышку света. Прежде чем он потерял его из виду, свет мелькнул еще два раза.
— Буксирное судно «Элизабет Толанд»! — произнес он, стараясь сохранять спокойствие, несмотря на колотящееся сердце. — Пожалуйста, при следующем вращении посигнальте три раза.
И, едва дыша, наполняя рубку едким запахом пота, он стал ждать, когда носовая часть буксира снова окажется в поле зрения. Дэв внимательно всматривался в окна корабля и громко вскрикнул, когда снова заметил маленькую, но яркую вспышку — должно быть, от карманного фонарика, — мигнувшую три раза подряд. К немалому своему удивлению, он вдруг почувствовал в кармане жужжание телефона. Трясущимися руками он открыл крышку.
— Не знаю, слышишь ли ты это, — произнес еле различимый женский голос. И хотя связь то пропадала, то появлялась вновь, Дэв не мог не узнать Камми Тьюл. — Наша параболическая антенна вышла из строя, поэтому мы соорудили самодельную. — Сигнал пропал, но через несколько секунд появился снова. — Электричества нет, давление воздуха падает. Сорок три выживших, все в скафандрах. Шесть в критическом…
И вновь голос в телефоне оборвался, на этот раз окончательно. Дэв вполголоса выругался. С ума сойти, он находился от буксира на расстоянии крика, и при этом вынужден связываться с ним через передатчик в сорока тысячах километров отсюда! Он передал новую информацию диспетчеру на Оазисе, после чего подключил телефон к интеркому.
— Держись, Камми. Я попробую взять вас на абордаж.
Оставив телефон включенным, он прикрепил его на забрало шлема, после чего опустил стекло. Шлем захлопнулся, по стеклу пробежала цепочка огоньков, и в лицо Дэву дохнула струя сжатого воздуха. Дэв жадно вдохнул его, чтобы освежить голову чистым кислородом, перед тем как направить маленький шаттл к большому кораблю.
Он проверил расход горючего: в дополнительном баке оставалась почти тысяча килограммов сжатого топлива. Не слишком много, но должно хватить, чтобы остановить вращение буксира и начать торможение, возможно, даже подтолкнуть их назад, к Оазису. Он осторожно взялся за рычаги, потихоньку выводя шаттл на подходящую орбиту, чтобы вращаться вместе с буксиром. Сила тяготения прижала его к корпусу возле кубрика, и теперь звезды бешено крутились у него перед глазами, зато буксир замедлился и наконец остановился. Дэв зажег фары и выставил вперед захваты-манипуляторы.
— Почти готово, — произнес он, не зная, слышит ли его кто-нибудь на борту корабля. — Я попробую зацепиться примерно посередине, прямо перед платформой.
Теперь, когда до корабля оставались считаные метры и нужно было, маневрируя, привести шаттл в нужное положение, его вдруг наполнило странное спокойствие: опыт пересилил все остальное. С такой осторожностью, словно собирался почесать глаз, Дэв обхватил манипуляторами место сцепки. Раздался слабый щелчок, а затем низкое шипение — это встали на место гидравлические захваты. «Ну вот, — подумал Дэв, — теперь начинается настоящая работа».
— Держитесь крепче, — предупредил он, надеясь, что Камми его слышит. Дэв бросил последний взгляд на приборную панель, после чего дал газу, пытаясь сдвинуть «Элизабет Толанд» с места. В ответ на это вокруг словно разразилась гроза, и вибрация все нарастала.
Вцепившись в подлокотники, Дэв наблюдал за приборами и с удовлетворением видел, как цифры медленно меняются в его пользу. Сжигая горючее в невообразимых количествах, он включил основной двигатель. По лбу струился пот, вибрация становилась все сильнее. Вдруг в верхней части панели вспыхнул красный огонек и взвыла сирена — это датчики сообщили об отказе левого захвата.
Скрежет и треск согнувшегося манипулятора наполнили кабину. Рука Дэва метнулась, чтобы отключить двигатель, на миллисекунду позже, чем нужно. Он задохнулся от удара, впечатавшего его в ремни безопасности. Шаттл, все еще прикованный к буксиру оставшимся захватом, отбросило назад. Стекло пошло трещинами, воздух из кабины смешался с облаком гидравлической жидкости и топлива, вылившегося из баков. Голова Дэва ударилась о стену кабины, перед глазами вспыхнули искры, и последнее, что он слышал, теряя сознание, — было шипение вытекающего в вакуум воздуха.
* * *
Голову пронизывала боль, ее глухая пульсация эхом отдавалась в правом плече. Рот наполнился липким металлическим вкусом, дыхание со свистом вырывалось сквозь запекшуюся в ноздрях кровь. Его окружала темнота: единственными источниками света были звезды да веселенький голубой экран телефона, каким-то чудом удержавшегося на потолке. Было холодно.
