... Чужое сердце хорошо улеглось в груди Валентина; лишь когда Кудинова брала его в руки, оно на секунду замерло, как бы испугалось. Но, чтобы соединить это сердце с аортой Валентина, нужно было на полминуты прекратить движение крови — лишить питания и сердце и мозг. Кудинова уложилась в срок, применив аппарат для сшивания сосудов. Ей не нужно было работать иголкой и ниткой, а только вложить кончики сосудов в аппарат, нажать рукоятку — и металлические скобки прочно соединяли разрезанные сосуды.
Так, один за другим, прошли все этапы операции, в том числе самый сложный — соединение нервов. Впрочем, в отличие от сосудов, которые включались в работу сразу, нервы должны были еще срастаться много недель.
Все это заняло около трех часов. Уже в начале четвертого, бросив последний взгляд на ровно бьющееся сердце, Кудинова закрыла грудь тем же лоскутом кожи. Самое страшное позади. Она чувствовала себя неимоверно усталой. У нее дрожали руки и колени. Очень хотелось присесть, хотя бы на минутку...
Но вот, наконец, шов наложен. Сестра прикладывает марлевую наклейку на желтую кожу.
Валентин лежит с полузакрытыми глазами, дышит еле-еле, но лицо у него розовое, потому что его второе сердце работает отлично, усердно гонит кровь по сшитым венам и артериям.
Кудинова в изнеможении садится на стул.
— Будет жить, — говорит она усталым голосом. — Теперь главное — сон. Пусть спит двадцать часов в сутки. Старайтесь не давать снотворных. Темнота, тишина, черные занавески, ковер на полу. Никаких впечатлений, никаких разговоров — сон, сон, сон...
Говоря о сне, она прикрывает веки. У нее слипаются глаза. Врачи жмут ей руку, но она не слышит поздравлений. Больше всего ей хочется спать.
Сестра бережно и почтительно ведет ее под руку в комнату дежурного. А вокруг толпятся мезенские медики:
— Мария Васильевна, вы должны сделать доклад об этой операции!
— Каким образом вы сохраняете сердца?
— Можно ли выписывать их от вас?
— Сколько лет можно прожить со вторым сердцем?
И Кудинова отвечает всем сразу:
— Доклад я прочту. О сохранении сердец расскажу. Жить можно сколько угодно, как с нормальным сердцем. Выписывать от нас нельзя, мы сами получаем из клиник. Правда, один изобретатель обещает изготовлять заводские сердца — металлические или пластмассовые с гарантией на два года. Такие сердца были бы доступны всем. Но мы не знаем, сумеет ли он связать свои аппараты с живыми нервами. Пока это только проект, мечта.
— Еще один вопрос, Мария Васильевна. Шесть минут — по-прежнему предел? Для нас, практиков, это неудобно. Мы не всегда успеваем приехать за шесть минут. По существу, ваш метод пригоден только для умерших на операционном столе.
— К сожалению, пока еще шесть минут — предел, — терпеливо отвечает Кудинова.
— Скажите, Мария Васильевна, а можно все-таки...
— Товарищи, дайте же отдохнуть нашему гостю.
Дежурный врач старается оттеснить своих коллег.
Все возбуждены удачной операцией. Стоя в коридоре, врачи аплодируют. Победа Кудиновой — это их победа, победа медицинского искусства!
Наконец Кудинова остается одна в пустой палате. Сестра постелила чистую простыню на диван, принесла чаю, можно отдохнуть. Но Кудинова медлит. Она выходит в коридор и заглядывает в соседнюю палату, где окна занавешены черными шторами. В палате только один больной. Он дышит неровно. Лицо его, как маска, руки лежат недвижно.
Но Кудинова смотрит на окаменевшее лицо Валентина почти с нежностью. Этому человеку она подарила жизнь. Он все начинает сначала. Сейчас он беспомощнее ребенка — умеет только дышать. Потом у него Появятся робкие движения, он начнет шевелиться, позже научится слышать, видеть, понимать, говорить. Все это произойдет постепенно, как у растущего ребенка, только гораздо быстрее... и в заключение с постели встанет живой и сильный человек, изобретатель Валентин Новиков, творец какой-то сложной, непонятной для Кудиновой техники... Интересно будет следить за его успехами...
И Кудинова с теплотой и гордостью думает о своих больных: ученых, колхозниках, мужчинах и женщинах — обо всех, которым она, как мать, подарит жизнь.
6
«Виноват я, и я несу ответственность. Никаких доводов в свое оправдание привести не могу, готов к суровому наказанию»...
Вернувшись в гостиницу, Сергей подписал свое заявление. Но строки, написанные с такой душевной болью несколько часов назад, сейчас не казались безнадежными. Да, он будет отвечать... но операция прошла благополучно. Он понесет суровое наказание... но Валентин будет жить. Дело не заглохнет, есть на кого оставить труд, есть кому исправлять ошибки и вносить новые предложения. Валентин будет жить. Сколько прекрасного он откроет и предложит!
Он, Сергей, будет наказан. Возможно, его отстранят от должности, передадут работу другому. Но и Сергей будет жить и трудиться. Как бы сурово его ни наказали, никогда не лишат его чудесного права быть полезным. Он всегда будет сдавать работу в срок, с него будут требовать качество, спрашивать, почему он медлит, будут стоять над душой, возмущаться недоделками. Где бы он ни работал, ему поручат нужное дело. И от него уже зависит, выполнять задания, как следует.
— Чему же вы улыбаетесь? —спросил Рокотов, внимательно прочитав заявление Сергея.
— Операция прошла благополучно.
— Вы очень любите вашего друга?
— Да, пожалуй, люблю, если это слово означает мужскую дружбу. И еще одно: Валентин не оставит дела...
Генерал внимательно посмотрел на Сергея и, сложив заявление пополам, провел несколько раз пальцем по сгибу.
— Вы написали: «Готов к суровому наказанию», — сказал он после длительной паузы. — Правильно, вас нужно наказать безжалостно. Какой вы руководитель? Вы шляпа, разиня, слепец! Столько работали рядом с врагом, советовались с ним, беседовали, пожимали ему руку и не могли понять, что перед вами не наш человек! У вас есть заслуги, достижения, но эти достижения вы своими же руками вручили врагу: «Нате, пользуйтесь, крадите и вредите! » Конечно, вас надо снять с работы.
Сергей крепко сжал кулаки, чтобы подавить волнение. Что поделаешь? Действительно, виноват!
— Я совершенно согласен с вами, товарищ генерал. Кому я должен сдать дела?
— Новый руководитель лаборатории еще не назначен. Но есть более срочный вопрос. Прежде всего надо выполнить задание. Мы обещали ток. В Джанджаристане ждут потребители, они подготовили электрическую сеть. Не хотелось бы обманывать наших друзей на юге. До первого мая есть еще время. Сможете вы организовать передачу?
