Она говорила еще несколько минут, но Дэв не слышал ничего: он не сводил с нее глаз, растворившись в ужасающей, прекрасной, опасной мысли: после двадцати лет разлуки она вернулась. Пот струился у него между лопатками, дыхание вырывалось с трудом, как будто кто-то стянул ребра тугим ремнем. Когда собрание подошло к концу, он поднялся и заторопился к выходу, но путь ему перекрыл поток людей. Протиснувшись наконец сквозь двойные двери в служебный коридор, он вздохнул с облегчением, радуясь, что оказался на свободе.
— Привет, Дэв.
Он замер, затем обернулся. Возле стены, скрестив руки на груди, стояла Камми Тьюл — так близко, что он чувствовал слабый, какой-то очень земной аромат ее кожи.
— Привет, Кам. — У него вдруг закружилась голова, и он пошире расставил ноги, чтобы удержать равновесие. — Рад тебя видеть.
— Когда мы пришвартовались, я не знала, что ты здесь. Честно.
Он пожал плечами.
— А если бы и знала — что это меняет?
— Могло изменить. — Ее лоб блестел капельками пота, зрачки темно-синих глаз так расширились, что казалось — пульсируют. Она потянулась к нему, но Дэв отпрянул. Ее рука безвольно упала вниз. — Мне тоже пришлось нелегко.
— Камми, я ни в чем тебя не виню. — И прежде чем он успел сказать что-то еще, за ее спиной появился тот высокий мужчина, что был на сцене. Пальцы Дэва сжались в кулаки, когда Альварес привычным жестом обнял ее тонкую талию. Он кивнул Дэву с теплой и искренней улыбкой.
— А я-то думаю, куда ты запропала? — сказал Альварес и обернулся к Дэву. — Вы один из добровольцев? Искренне на это надеюсь. Нам необходимы все пилоты до единого.
— Я… — слова застряли у Дэва в горле. От запаха ее кожи кружилась голова. Он заставил себя сделать шаг назад, чтобы не наброситься на Альвареса. — Мне пора.
Он резко повернулся и скрылся в потоке людей, все еще выбиравшихся из ангара. Бороться с желанием обернуться было настолько тяжело, что на висках пульсировали вены и сердце разрывалось так, будто Дэву снова было двенадцать и он видел, как уводят прочь единственного человека, которого он любил.
* * *
Утро прошло бестолково: рассудок Дэва окутывали темные тучи, которые никак не желали рассеиваться. Он подготовил свой шаттл и вылетел со станции, но сделал лишь один заход и чуть не отправил контейнер к местному солнцу из-за того, что забыл его закрепить. Сославшись на нездоровье, Дэв вернулся в порт, поставил корабль в ангар и ушел, даже не потрудившись переодеться и принять душ. Лета ждала его. Не успел он переступить порог и сказать какую-то дежурную фразу, как она остановила его поцелуем.
— Я все утро просидела на форуме, — заявила она, по-прежнему не отпуская мужа. — Мне кажется, ты должен лететь.
— Что? — Дэв уставился на жену с нескрываемым удивлением. Меньше всего он ожидал от нее услышать именно это. — Никуда я не полечу.
— Послушай, любовь моя… — На ее лице появилась смущенная улыбка. — Я сегодня уже тысячу раз мысленно проигрывала эту сцену, так что будь добр, заткнись и дай мне договорить. Я же знаю, сейчас ты мне скажешь, что не отправишься вместе со всеми спасать Порциус, потому что я на сносях, потом я скажу тебе, что мне до родов еще два месяца и ты вернешься домой гораздо раньше, чем у меня начнутся схватки, а если и нет, то примут ребенка врачи, а не ты. Со мной все будет в порядке. — Лета перевела дыхание. — Миссия на Порциусе — хорошее дело. К тому же лишние деньги нам не повредят.
— Дело не в деньгах, — отрезал Дэв.
— Да, не в них. — Она уткнулась головой ему в грудь, и он обнял ее покрепче. Запах ее волос, теплое дыхание на плече… И хотя Дэв не видел ее лица, он был уверен, что жена плачет.
— Давай-ка сядем. — Он потянул ее к маленькому диванчику в углу комнаты. Они опустились на ветхие подушки. Лета по-прежнему прятала лицо у него на груди. Дэв погладил ее руку, наслаждаясь мягкостью кожи и стараясь не сравнивать с Камми Тьюл. — Что ты знаешь о моем прошлом?
— Я знаю, что ты зря тратишь здесь время, — сказала она упавшим голосом. — Твое предназначение — управлять космическими кораблями, а не таскать туда-сюда контейнеры.
— Лета…
— Черт побери, дорогой, я изо всех сил пытаюсь проявить благородство. — Она откинулась назад и взглянула ему в лицо. — Может, это твой единственный шанс сделать что-то стоящее, что-то такое, о чем люди будут вспоминать не одно поколение, и я не хочу, чтобы ты потом говорил, что тебе помешала я!
— Я бы никогда такого не сказал.
— Это сейчас. А когда все остальные пилоты погрузятся на этот корабль, ты начнешь рвать на себе волосы, что оказался не с ними. Я не в восторге от перспективы остаться одной, но мысль, что ты будешь себя ненавидеть, мне нравится еще меньше. Так что отправляйся, слышишь?!
Компьютер звякнул — пришло новое сообщение, — но никто из них не потрудился даже взглянуть на экран. На обоях, словно они читали мысли хозяев, издалека надвигалась буря, отбрасывая пурпурные отсветы на плиточный пол. Дэв покусывал губу, не зная, как подступиться к разговору о том, чего он не рассказывал еще ни одной живой душе.
— В этом ты права, — начал он. — Но я должен открыть тебе кое-что еще и не думаю, что тебе это понравится. Ты ведь знаешь, моя семья принадлежала цыганскому кораблю…
— Ты говоришь так, будто вы были рабами, — слабо улыбнулась она.
— Это почти одно и то же. — Он пожал плечами. — Там, где мы летали, не существует никаких ограничений на действия генетиков. Люди говорят, что я прирожденный пилот, и это правда. Я такой же генно-модифицированный организм, как мои родители и родители моих родителей. Я происхожу из рода космических пилотов, и само собой разумелось, что я останусь на нашем корабле или буду летать на другом по контракту. Но это еще не самое плохое. Мы были не просто генетически модифицированы, нас разводили, как скаковых лошадей.
— Ясно. — К Лете вернулась часть ее обычной самоуверенности. — Пока ты только подтверждаешь мои слова.
— Это еще не все. — Дэв с трудом сглотнул, во рту внезапно пересохло. — Еще до моего рождения капитану и хозяевам корабля нужно было удостовериться, что я передам свои гены другому пилоту. Часть моей модификации заключалась в том, чтобы я гарантированно влюбился в того, кто им нужен. В результате я родился с физическим влечением к девочке по имени Камми Тьюл, чья мать была пилотом с другого корабля. Нас воспитывали вместе, как брата и сестру, только все знали, что, когда придет время, мы поженимся и продолжим род.
Он замолчал, чтобы дать ей осмыслить сказанное. Лета смотрела на него, и ее карие глаза были полны ужаса и боли, как будто она уже догадалась обо всем, что он собирался ей сказать. Дэв набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:
