Георгий Попов - За тридевять планет

Всем троим непременно хотелось стать космонавтами.

Потом Главный поинтересовался моим дальнейшим маршрутом. Я сказал, что заеду в Москву, к отчиму, погощу немного, ну денек, может быть, два. А на самом деле в голове начал складываться совсем другой план.

«Третья планета… Записки с третьей планеты… И как я сам не догадался?» — думал я.

В самом деле, Эдик Свистун ясно дал понять, что и на той, третьей планете начало что-то проясняться.

Надо полагать, оно и прояснилось окончательно. А раз прояснилось, значит, Эдик сделал какие-то наблюдения. Он не мог их не сделать, не такой он парень, чтобы хлопать ушами. И не только сделал, но и записал, зафиксировал, наверняка зафиксировал. Выходит, и записки с третьей планеты тоже должны быть. Должны, должны, факт!

— Ну, счастливо! Извините — дела! Между прочим, коли уж вы загорелись этим делом, то доводите его до конца. Ищите, ищите, дорогой мой! Мы, ученые, в ножки поклонимся, если вам удастся найти хоть ничтожный клочок бумаги с записями, сделанными на третьей планете! — как бы угадав мои мысли, сказал Главный и, рассчитавшись с официанткой, направился к выходу.

Я тоже вышел. Мы простились. Главный пошел своей дорогой, я — своей.

— Кланяйтесь землякам! — крикнул он издали.

То ли от выпитого коньяка, то ли еще отчего, не знаю, только настроение у меня в тот благословенный весенний вечер было великолепное, ну, лучше некуда.

Я смотрел на чудные березки и сосенки, росшие в городке обочь с тротуарами, на прелестные кучевые облака, плывшие куда-то на запад (впрочем, может быть, и не на запад, а на восток, в то время я плохо ориентировался), и думал о весне — и здесь и там, на других планетах. Ведь и на тех, других планетах весна, как я понимаю, и там зеленеют березы и зацветает кудрявая черемуха, и там люди (Эдик Свистун доказал, что люди) выходят в тенистые рощи и сады, радуются теплому солнцу и синему небу, цветам и травам, словом, вечно обновляющейся и прекрасной в своем обновлении бессмертной Жизни.

Как удалось установить, это было 17 июня 1975 года.

По мнению Шишкина, речь идет об отъезде в Звездный городок

Имеется в виду наша планета, Земля

Точками обозначены утерянные листы. Все попытки отыскать их, увы, пока не увенчались успехом.

Гм-гм…

Из этого нетрудно заключить, что в Звездном городке Эдик прошел более основательную, в том числе и теоретическую, подготовку. Потому-то, должно быть, и тон записок, начиная с четвертой главы, существенно меняется.

Нам удалось установить, что французского студента (впрочем, сейчас он, должно быть, уже не студент) зовут Мишелем Песселем. Данные, которые поразили Эдика Свистуна, приводятся на 143–144 страницах указанной книги.

Тамошнее словечко. Филологи, к которым мы обращались, заверили, что оно означает то же, что и наше «односельчане».

Пример, достойный подражания.

Здесь и далее Эдик допускает ошибку или сознательно преувеличивает, трудно сказать…

Весьма, весьма ценная информация

Под гавриками Эдик понимает людей мужского пола.

В этом месте мы обнаружили меню, в котором были подчеркнуты красной пастой следующие блюда: «Фрикадельки с вермишелью», «Творожники жареные со сметаной», «Блинчики с мясом», «Кофе со сливками»… Надо полагать, это как раз те блюда, которые Эдик Свистун заказывал на ужин в тот вечер…

О каких Соединенных Штатах идет речь — здешних или тамошних, установить не удалось.

Действительно, последние страницы написаны такими каракулями, которые нам с трудом удалось разобрать

Цифру вычеркнул Главный конструктор, — очевидно, она не соответствовала действительности