Я прибавил шаг.
Можно сказать, что на следующем перекрестке мне повезло. Если бы выскочивший из‑за угла парень, наставивший на меня винтовку и приказавший поднять руки вверх, был моссадовцем, от вашего покорного слуги осталось бы лишь мокрое место и жалкие воспоминания, так как защитные свойства костюма более не действовали.
Если бы он был матерым волком из ВКС, исход был бы тем же.
Но он принадлежал к флотским, и, судя по тому, как молодо было его лицо под шлемом и как дрожал его отдающий приказ голос, он был всего лишь салагой, прослужившим от силы пару месяцев новобранцем, волею недоброй судьбы уже угодившим в заварушку.
– Я же сказал, подними руки вверх!
– Дубина, – сказал я, слишком усталый для требуемого от меня физического упражнения.
По мере того как мой скафандр менял расцветку с черной пиратской до стандартного вэкаэсовского хаки, руки у парнишки стали дрожать под стать голосу.
– Гвардия, – представился я. – Оказывай мне содействие.
– Откуда мне знать, что ты не пират?
Я продемонстрировал ему «осу», оставшуюся при мне лишь благодаря тому, что я не мог разжать пальцы и держал ее мертвой хваткой.
– Не знаю... На черном рынке можно купить всякое.
– Я показал бы тебе значок, но обронил его где‑то по дороге.
– Как вы называете действующего Полковника?
Ну что за детский тест? Даже если бы мы его как‑нибудь и называли, откуда этот желторотик мог знать правильный ответ? Из какого‑нибудь комедийного телесериала?
– Никак не называем, идиот. Слушай, ты уж лучше или пристрели меня на месте, или отведи к каюте принцессы. Кстати, оцени вероятность того, что напавшие на вас пираты были осведомлены о ее присутствии на борту.
– Ты действительно гвардеец?
– Слушай! – теряя последнее терпение, рявкнул я. – Если бы я был пиратом, ты был бы уже трижды мертв. Как ты думаешь, сколько мне надо времени, чтобы пустить свою игрушку в ход? Ты предоставил уже бездну возможностей!
– Я...
– Где принцесса? Если нам повезет, я смогу вывести и тебя.
Насчет последнего я не лгал. На всякий пожарный случай у меня имелся в запасе второй портативный анализатор, он же «крючок», средство для наведения одноразового телепорта. Вместе с основным он был запечатан в контейнер из англиевого сплава, встроенного непосредственно в скафандр, и я мог не опасаться за его сохранность.
– Ее каюта на два уровня выше...
– Значит, ей крупно повезло, – сказал я. – Пошли.
Дело, наконец, продвинулось. Вслед за своим спутником я проковылял до аварийной лестницы в виде двух десятков скоб на расстоянии сорока сантиметров одна от другой и поднялся на нужный этаж.
Там было относительно спокойно, и, если не принимать во внимание погасшего освещения и опрокинутой от сотрясавших корабль ударов мебели, никаких признаков того, что торговец вот уже час ведет неравный бой с превосходящими силами противника. Пол был даже устлан роскошным левантийским ковром.
На этом этаже размещались не пассажирские каюты, а апартаменты владельцев корабля и наиболее состоятельных купцов, имеющих свою долю в грузе. Сейчас здесь было пусто, вся мужская часть экипажа, которой не хватило места на боевых постах, была мобилизована для устранения возникающих неполадок.
Солдатик подошел к двери одной из кают и деликатно постучал. Не дожидаясь ответа, я наплевал на светские манеры и неделикатно вышиб дверь ногой.
Обычная каюта люкс. Роскошная кровать с гравикомпенсаторами, дорогая резная мебель настоящего дерева, ковер с трехсантиметровым ворсом на полу. Принцесса, миловидная брюнетка лет двадцати, сидела в кресле, держа на коленях ноутбук Кубаяши, и что‑то печатала. Если это завещание, подумал я, то кто его прочтет?
Самообладание молодой особы меня не удивило. Ее папаша железной рукой правил целой планетой, продолжая семейную династию, и в жилах ее текла королевская кровь. Монархи должны быть хладнокровными, иначе долго на троне им не продержаться.
– Гвардия, – в который уже раз представился я. – Мы выведем вас отсюда.
– А остальные? – Какая трогательная забота о простых людях, которые даже не являются ее подданными.
В последние минуты я стал что‑то слишком циничен.
– Ничего сделать нельзя, – сказал я. – Надеюсь, они продержаться до прихода помощи, которая уже в пути.
Она не поверила. Неудивительно, я не верил и сам. В пути‑то эта помощь в пути, но когда она прибудет, здесь останутся только гравитационные возмущения и плавающие в вакууме обломки.
И тут началось безумие.
Из смежной с каютой комнаты выбежала девушка, очевидно, горничная (как я о ней не подумал! как никто о ней не подумал!), и припала к ногам принцессы.
– Ваше высочество, не бросайте меня одну!
Проклятие! Тысячу раз проклятие!
Единственным оправданием подобному просчету может служить цейтнот, в котором мы планировали акцию, но оправдание это было довольно‑таки хлипким. Мы просто должны были принять во внимание наличие сопровождающих важную персону лиц. А эти сволочи с Авалона были прекрасно осведомлены о ситуации, и тем не менее требовали спасения только одного лица, не желая заплатить больше, чем это необходимо для поддержания статус‑кво в отношениях с Тагобаром!
– Не волнуйся, Мелани, – сказала принцесса Камилла. – Или они спасут нас обеих, или мы обе останемся здесь.
Конечно, у меня никогда не было прислуги, но я все же кое‑что слышал о феодальном долге. Как мне казалось, «правильный» вассал должен был костьми лечь, но обеспечить своему хозяину безопасность, тем более если речь идет об особе королевских кровей. Но девушка была молода и страстно хотела жить.
Это я тоже понимал. Шансы на спасение оловянного солдатика сильно упали.
– Хорошо, – сказал я. – Обеих так обеих. Но если вам придет в голову спасать кого‑нибудь еще, то знайте, что я стукну вас по голове и утащу силой.
Пустая угроза, к тому же грубо звучащая. Я не был уверен в том, что в моем состоянии способен гоняться за здоровой молодой девицей по ее каюте.
– Вы должны помнить, что как принцесса являетесь не обычным человеком, но символом государственности, и ваша ценность... – попытался добавить я, сам чувствуя фальшь у себя на языке.
– К черту! Этой чуши я вдоволь наслушалась от отца!
– Прекрасно, – сказал я, нащупывая контейнер.
Солдатик растерянно наблюдал за перепалкой, он еще не понял, что его жизнь принесена в жертву высшим государственным интересам, а я был не в состоянии это ему объяснить.
И почему я не наплевал на инструкции и не захватил с собой больше оборудования!
А самое главное, почему израильтяне и ВКС продолжают отказываться от наших услуг?
