— Где лестница? — каркнула Сьюзан через плечо.
— Вон там! — крикнула сестра, указывая рукой.
Сьюзан нашла дверь, толчком распахнула её и ссыпалась по ступеням на два пролёта вниз, почти столкнувшись с поднимавшимся навстречу доктором и перепугав его.
Лифт, должно быть, по пути вниз остановился на втором этаже, потому что она оказалась в вестибюле одновременно с ним. Из кабины выходила дородная женщина, за которой следовал мужчина, которого она преследовала сверху.
— Стоять! — крикнула Сьюзан.
Женщина так и сделала, но мужчина продолжал идти. Сьюзан встала между ним и входными дверями и направила на него пистолет.
— Я сказала стоять!
Люди в вестибюле завопили, и ещё один человек попытался выскочить на улицу, бегом кинувшись к дверям. Но автоматическая дверь не открылась, и он врезался в стекло.
Низкий голос донёсся из интеркома — доктор Гриффин:
— Внимание. У нас в больнице чрезвычайная ситуация. Я блокирую все выходы из здания.
Вышедший из лифта мужчина пробормотал одними губами что‑то грубое.
Сьюзан подошла к нему.
— Идёмте со мной.
— На кону семизначная сумма, — умоляющим тоном сказал он. — Я должен попасть на эту встречу.
— Нет, не должны. А должны вы выполнять то, что я вам скажу, и выполнять в точности. — Она вытащила из кармана наручники и сковала ему запястья.
Человек, пытавшийся покинуть больницу, оказался адвокатом по имени Оррин Джиллет. Сьюзан Доусон отвела его в комнату на третьем этаже. В ней был телевизор, и она включила его и настроила на «Си‑эн‑эн». Она надеялась услышать новые подробности покушения, но сейчас ведущий рассказывал о разрушении Белого Дома. Сьюзан смотрела, застыв от ужаса; в этом здании она провела бо́льшую часть последних трёх лет своей жизни.
Камера поворачивалась из стороны в сторону. Центральный особняк превратился в груду развалин. Крылья пожирало пламя. Клубился дым.
Сьюзан с трудом подавляла слёзы. Джиллетт тоже был в шоке, у него отпала челюсть. Репортёр заговорил об отголосках 11‑го сентября, и Сьюзан вспомнила, как перепугана и потрясена она была, когда рухнули башни‑близнецы. Тогда у неё даже не было пистолета, она ещё ни разу не стреляла, не была обучена сохранять рассудок и спокойствие в кризисных ситуациях. Но сейчас она чувствовала себя не готовой к такому не лучше, чем тогда, в 2001 году; это было так же тяжело, и так же разрывало сердце.
Наконец руины Белого Дома пропали с экранов, их сменило морщинистое лицо ведущего новостей, на вид такого же потрясённого, как и сама Сьюзан. Она усилием воли вернула себя в настоящее, к своим обязанностям. Она велела больничному охраннику запереть Джиллетта в комнате, затем отправилась, немного пошатываясь, в кабинет профессора Сингха.
— Ваш подопытный, — сказала она, входя; новые воспоминания Сингха начинали пузыриться у неё в голове, — страдает от посттравматического стрессового расстройства.
Сингх сидел в своём кресле на колёсиках.
— Верно. У него случаются ужасные флешбэки, по большей части связанные с войной, в которой он участвовал.
Пациент Сингха был не единственным, кто страдал от посттравматического стресса, подумала она; сегодня такое должен был пережить весь проклятый мир. Однако эта мысль вызвала в памяти информацию о методе Сингха.
— И вы пытались стереть эти тяжёлые воспоминания?
— Да.
— Но… но воздействие оказалось плохо сфокусированным, так?
— Что‑то произошло, — согласился Сингх с дружелюбным пожатием плеч. — И я честно не знаю, что именно. Когда снова появилось электричество, в оборудовании произошёл огромный бросок напряжения. И эти… эти сцепки — его результат.
— Террористы взорвали Белый Дом, — сказала Сьюзан. — Этим был вызван электромагнитный импульс, о котором я упоминала.
Сингх осел в своём кресле; его бородатый рот изумлённо раскрылся.
— Белый Дом… уничтожен?
Такое было почти невозможно себе представить.
— Да, — тихо ответила Сьюзан.
Сингх вопрошающе поднял руку; она сильно дрожала.
— Атомная бомба?
Сьюзан прилагала все усилия, чтобы сохранить сосредоточенность и контроль.
— Нет. Такая же бомба, как в Чикаго, Сан‑Франциско и Филадельфии. Неядерная и с ограниченным электромагнитным импульсом. Она выводит из строя электронику, но постоянных повреждений почти не наносит. Импульс — всего лишь побочный эффект; основные разрушения производятся тепловым ударом.
В лаборатории Сингха не было окон, но он сейчас смотрел в направлении, где раньше был Белый Дом, словно пытаясь его себе вообразить.
— Сколько… сколько погибших?
— К счастью в этот раз бомбу обнаружили вовремя и эвакуировали здание.
— И всё же, — сказал Сингх. Потом покачал головой. — Мне казалось, что я начал отходить от шока после взрыва в Чикаго, но… — Он посмотрел прямо на неё; его карие глаза поблёскивали. — Это никогда не кончится, правда?
— Нет, — тихо сказала Сьюзан. Она дала Сингху — и себе — немного времени. Потом сказала: — Похоже, ваш эксперимент захватил также и президента Джеррисона. Он почти умер на операционном столе, и он утверждает, что чья‑то чужая жизнь проходила у него перед глазами. Его нужно об этом расспросить. Пойдёмте со мной.
— К президенту? — переспросил Сингх с изумлением в голосе.
— Да. — Сьюзан, пошатываясь, поднялась на ноги, и они вышли из кабинета. В обычных обстоятельствах Сьюзан спустилась бы на один этаж по лестнице, но Сингх явно до сих пор пребывал в шоке; однажды ему даже пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Так что они спустились этажом ниже на лифте и, выйдя в коридор второго этажа, она заметила бритую голову Дэррила Хадкинса. Он стоял на страже у дверей президентской палаты.
— Всё о’кей? — спросила Сьюзан, когда они приблизились. Лицо Дэррила было обмякшее, а глаза — шире, чем обычно.
— Я… я держусь.
— Кто внутри? — спросила она, кивая на дверь.
— Только Михелис, президент и медсестра, — ответил Дэррил. — Доктор Гриффин ушёл обеспечивать блокировку здания.
Сьюзан кивнула и потянулась к двери, чтобы её открыть, но Дэррил вытянул руку, не давая пройти профессору Сингху.
— Простите, сэр, — сказал он, оживая на глазах, — но у вас при себе нож?
— Кирпан[34], да, — ответил Сингх.
Дэррил покачал головой.
— Вы не можете взять его с собой в палату президента.
Сьюзан сгорала от стыда: во‑первых, потому что такая проблема возникла, и во‑вторых, потому что она о ней даже не подумала; она едва не позволила вооружённому человеку приблизиться к президенту.
