Ночевать решили здесь же — даже если где-то в окрестностях и остались виверны, то ночью они имели привычку спать, и путникам с этой стороны ничего не грозило. Рон, как обычно, взял на себя первую стражу, зная, что все равно не заснет. Айрин привычно пристроилась у костра рядом с ним. Она все еще была слаба, но спать ей не хотелось, поэтому она просто прижалась к Рону и молча смотрела на огонь…
— Айрин, я хочу спросить. Как получилось, что ты так выдохлась?
— Переусердствовала слегка. Знаешь, каждое заклинание расходует немного Силы…
— Я не понимаю. Сила она или есть, или ее нет…
— Я не о том. Когда люди говорят о Силе, они подразумевают магические способности вообще. Мы же имеем в виду нечто другое. Маг постоянно имеет в запасе какое-то количество энергии, которое тратится на заклинания. Если эта энергия иссякает, начинают расходоваться жизненные ресурсы. Мой запас оказался недостаточным, к тому же увлеклась, пытаясь подстрелить эту тварь, и слишком быстро израсходовала все, что имела. А когда ты крикнул, я… испугалась… и…
— И вложила в удар слишком много?
— Да. В тот момент я не успела подумать, просто ударила изо всех сил.
— Ты могла умереть?
— Конечно, если бы они до меня добрались…
— Я не о том. Может произойти так, что заклинание заберет больше жизненной энергии, чем у тебя есть?
Она надолго задумалась, затем нехотя ответила:
— Может… Тогда я, наверное, умру. Но это маловероятно… Скажем так: ни одно заклинание не требует столько энергии, сколько есть у человека. Даже самое сильное заклинание хоть немного да оставит.
— А два, три подряд — они же вычерпают тебя…
— Нет, Рон, ты не понимаешь. Два заклинания нельзя делать одновременно. Если первое отнимет слишком много сил, я просто лишусь сознания. И не смогу произнести второе… Я имею в виду серьезные заклинания, на которые нужно время.
— А как эта ваша Сила… ну, как ее восполнить?
— Обычный запас довольно просто. Можно черпать ее откуда угодно: от земли, от солнца… А вот жизненная энергия — прости, Рон, я понимаю, что создала проблемы, но я восстановлюсь только с течением времени. Сутки, двое… я точно не знаю.
Собственно, Рон узнал все, что хотел. Значит, рассчитывать на помощь волшебницы в реальном бою можно только до определенного предела. Стоит ей выдохнуться, и девушку можно будет брать голыми руками, а допускать этого нельзя ни в коем случае.
Пальцы Айрин дотронулись до его руки:
— Расскажи, как ты стал наемником? Если это не секрет…
— Да какой уж тут секрет… — хмыкнул он. — Обычная история. Если уж хочешь…
* * *
Его семья всегда была бедной… ну, или, скажем, стесненной в средствах. В тот год им особенно не повезло — казалось, все земные напасти навалились сразу, не давая передышки, не успевали хоть чуть-чуть оправиться от одного удара, как получали следующий. Никто не знал, за что Торн так ополчился на Сейшелов, но факт остается фактом — соседи уже начинали думать, что над потомками древнего рода нависло проклятие. Временами они и сами так думали.
Сэр Руперт Сейшел, владетель замка и пяти маленьких деревень, время от времени плативших своему господину кое-какие налоги, позволявшие сводить концы с концами, скончался поздней весной. Охота, одна из немногих радостей, которые у него еще оставались, доконала старого рыцаря — столкнувшись в лесу с диким кабаном, он оказался менее быстрым и менее сильным.
Миледи Тина Сейшел, оплакав супруга, справила ему пышные похороны — слишком пышные, если исходить из ее финансового состояния. Но вечное, и не всегда благое, стремление не ударить в грязь лицом заставило вдову не обращать внимания на расходы.
Спустя месяц выпавший среди лета град, побивший поля и лишивший ленников последних надежд на приличный урожай, вынудил миледи снова заглянуть в давно уж показывающие дно сундуки, громко именующиеся сокровищницей. Разумеется, господин в трудную минуту должен помочь своим ленникам, если хочет и впредь получать налоги, иначе они вымрут от голода. Правда, злые языки утверждали, что немало было и тех, кто, не нуждаясь в помощи, изрядно нажился на полном неумении миледи вести финансовые дела. Как бы то ни было, но дело было сделано — сундуки практически опустели.
Прошел еще месяц или чуть больше. Стоял август — жара этим летом выдалась неслыханная, ручьи пересыхали, поля желтели, тут и там вспыхивали лесные пожары, да и крестьянские дома горели с той же готовностью. В один далеко не прекрасный день вспыхнул пожар и в замке — а старый, порядком осыпавшийся ров, которому полагалось быть заполненным водой, оказался сух, — и пришлось ошалевшим слугам таскать воду из колодца, расположенного во дворе… В огне были уничтожены пристройки к замку, но самым ужасным было то, что, задохнувшись в дыму, погибла миледи Сейшел.
Рон, еще не оправившийся после смерти отца, похоронил и мать. Замок, и так не славившийся благополучием, постепенно приходил в совершенный упадок. Росли долги, постепенно превращаясь в серьезную проблему — о восстановлении замка уже не могло быть и речи, денег не хватало даже на самые насущные проблемы.
Однажды слуга доложил, что группа людей ожидает немедленной встречи с молодым владельцем замка Сейшел и что люди эти очень настаивают. Это были кредиторы.
Чудом ли Рону удалось выкрутиться из щекотливой ситуации с наименьшими потерями, но ему это удалось. Правда, в число наименьших потерь попал и замок, и конюшня, и скотный двор… в общем, почти все, что оставалось к тому времени в его владении. Удача же заключалась в одном из пунктов обязательства, согласно которому сэр Рон Сейшел сохранял за собой право выкупить указанное имущество, тем самым новые владельцы лишались главного — возможности перепродать замок новому хозяину, заработав на этом. Возможно, кредиторы пошли на этот шаг вынужденно — сэр Сейшел, как человек благородного происхождения, явно не слишком сильно пострадал бы, если бы повесил кредиторов вверх ногами на воротах пока еще своего замка. И то, что он этого не сделал, вовсе не значило, что он не мог этого сделать.
Таким образом, в одно тоже далеко не прекрасное утро молодой сэр Рон Сейшел оказался владельцем лишь коня, меча, доспехов, щита с гербом и небольшой кожаной сумки, в которой был запас провизии на несколько дней.
— Вот так все и произошло, Айрин, — вздохнул он.
— А что было потом?
— Потом? Потом я воевал, брался охранять караваны, учил владению оружием сынков благородных господ… За эти годы много было всякого. Несколько раз охотился за сокровищами… Из одной такой экспедиции я единственный вернулся живым.
