Идею предложил Чен. Мы нашли полукруглый кусок обшивки, тот, что в первый раз спас нас от стрел туземцев и перетащили его через реку.
На выбранном месте половинку трубы мы прислонили к дереву, так чтоб она не упала, и Чен несколько секунд изучал в прорезанную загодя амбразуру дорогу. До поворота было метров триста — вполне достаточно для того, чтоб остановить всю эту банду на лошадях. Вполне довольный он хлопнул кулаком по железу, и то бодро загудело в ответ. Наш щит выглядел настолько чуждо, что волей-неволей привлекал к себе внимание. Кроме того, он давал самую реальную защиту от стрел.
Успели мы во время. Через полчаса я увидел всадников.
— Внимание! Гости.
— Скорее уж хозяева…. — отозвался Чен, показывая, что услышал. — Ездят люди, дома им не сидится…
Самое время было включать невидимки.
Они вышли к нам стройным рядом. Впереди бежали собаки. Следом скакали всадники, а за ними с отставанием шагов в сто, неспешной трусцой бежала пехота. Если б не она, то это все очень походило на псовую охоту, как её показывают в исторических фильмах. Собаки радостно взлаивали, словно понимали, что для них в лесу не существовало ни врагов, ни опасности и создавали какую-то праздничную суматоху…
Это кончилось, едва они заметили наши пол трубы.
Ничего страшного в блестящей железке не было, но она отлично привлекала внимание своей несуразностью. Надеясь на дикарское любопытство, мы стояли впереди, метрах в тридцати перед ней невидимые и неслышимые.
Теперь собаки прыгали вокруг хозяев, продолжая жить собственной жизнью и ожиданием охоты, но кто-то из туземцев махнул рукой и сперва собаки, а потом и всадники смело двинулись вперед.
Если б на моем месте очутился кибер, то для всей компании все кончилось бы плохо и сразу.
Но, поскольку тут был не он, а я, то все прошло гораздо гуманнее.
Первыми мы положили собак.
Это, конечно произвело впечатление на всадников. Они ждали неприятностей и похвально быстро среагировали на них — спешились. Без суматохи, даже сохранив строй. Попыток проникнуть в лес местные предприняли уже около десятка, и все они заканчивались одинаково — временным параличом. Похоже, что они уже сумели сделать из этого выводы, и никто из гостей не испытывал страха. Что ж они правы. Смерть им и сегодня не грозила. Разумеется, если мы сумеем помешать им реализовать свой самоубийственный план — переправиться на правый берег.
Эпицентр. 270 метров до периметра
Оцепенение, в котором последнее время пребывал Седьмой, все ничем ни кончалось.
Он обменивался информацией с Десятым, Одиннадцатым и Двадцать третьим, но ничего важного в том, чем они обменивались не было — рутинные данные о состоянии Периметра и ничего больше. Эта информация никогда не устаревала — она почти не менялась.
У всех у них жизнь крутилась по замкнутому контуру. Одни и те же события следовали одно за другим, обещая что-то новое, но не заканчиваясь ничем. Циклы проскакивали словно кость, что проносилась над носом собаки, не оставляя после себя ничего, кроме запаха и раздражения. Напряжение копилось, копилось, но так и не переходя порогового значения, спадало. Враги появлялись, совершали вдалеке какие-то эволюции, кое-кто даже многообещающе приближался, но внутрь запретной зоны не попадал.… Что-то у них не получалось.
Вот и сейчас, очевидно, назревало то же самое. Враги обозначили себя на дальних подступах.
Если б Седьмой мог молиться, он взмолился бы своему электронному Богу, чтоб тот сделал так, чтоб в этот раз все получилось. Чтоб все дошло до самого конца.
Чтоб те, кто шел — дошли, чтоб они сделал что-нибудь, чтоб пересекли ту незримую линию, что обозначала для него Периметр.
Апприбатский лес. Левый берег Эйбера.
Собаки без визга, словно набегу их сморил сон, попадали кто куда, и они лежали в траве, словно разморенные жарой. От спящих их отличало только одно — никто из них в этом колдовском сне не перебирал лапами и не поскуливал, преследуя ускользающую добычу.
— Смотрите!
Аккунд дернулся к ним, но Верлен ухватил коня за повод.
— Стой! Ничего страшного с ними не случится.
Глядя на неподвижных зверей, посланец Императора сам спешился, небрежно бросив повод. Каждый, кто имел глаза, понял, что этот очертя голову никуда не полезет. Поостережется.
— Вовремя мы … Император думает, что демоны тот берег стерегут, а они вон уже где… Лучников сюда!
Левый берег Днепра. Дорога к туземному военному лагерю.
Они совещались, все время оглядываясь на собак. Через пару минут трое с обнаженными мечами двинулись вперёд. Туземцы двигались каким-то кривым зигзагом и за их эволюции с живейшим интересом смотрели с обеих сторон.
— Мои, — сказал я.
Этим я тоже позволил пройти пару шагов за собачий пунктир, обозначивший запретную зону, и там аккуратно положил.
Пехота потихоньку подтянулась и, перегородив дорогу, замерла за спинами спешившихся всадников.
Без суеты, словно чувствовали, что ничего им сейчас не грозит они построились в линию, неспешно выставили перед собой луки…
Не спуская глаз со стрелков я лег на землю. Полтора десятка стрел пронеслись над дорогой, и пропали — какая-то нашла себе цель, застряв в стволах деревьев, но большая часть просто потерялась в кустах, что росли по обеим сторонам дороги. Несколько попали в нашу трубу и раскололись щепками.
— Живой?
Вспышка резанула меня по глазам. Я машинально посмотрел правее и увидел силуэт Чена. Его словно облило белым огнем. Невидимка вспыхнула молочно-белым светом, как раскаленный добела уголек в глубине костра и стала медленно меркнуть. Это было красиво — ослепительно белое на зеленом фоне, но совершенно некстати.
— Вот он!
Если б туземцы испугались! Напротив, обуянные какой-то восторженной злобой они бросились к шефу, потрясая оружием. Тот еще не сообразив, что невидимка перестала быть невидимкой, стоял на их пути, выжидая момент, что положить всех одним разрядом. Я не знаю, кого он им напомнил, но ничего хорошего от таких как Чен они точно не ждали. Трое на бегу бросили короткие копья, и мой товарищ присел от неожиданности. Я парализовал этих и еще двоих, что неслись следом, а Чен еще не понял, что произошло. Ему и в голову прийти не могло, что с невидимкой что-то может случиться.
— Невидимка отказала, — крикнул я, останавливая второй ряд. — Тебя видно! Назад!
Ближний ряд туземцев еще падал, но навстречу нам, с дальнего конца, там где сгрудились пешие поднялись новые стрелы.
