"Врет айболит, — решил Николай, — просто нагло врет. Пытается шкуру свою поганую спасти. Что там с вирусом произошло, какой он на самом деле — не известно и сейчас не важно. Главное, что врачи вместо того, чтобы людей лечить — их убивают. И стоит за ними государство, а не клуб маньяков-любителей. Значит, имеется инструкция, по которой больных нужно на тот свет отправлять, а не возиться. Работа у них такая — зараженных утилизировать…"
Ксюха неожиданно резко села. Неловко, с третьей попытки поднялась на ноги.
— Я не могу больше, — пошатываясь, она брела прочь. — Не могу…
С минуту Николай смотрел ей в спину. Оглянулся на мазанку. Оставшаяся в доме компания доверия не вызывала. Он вспомнил, с какой ненавистью мусора глядели на него, когда начинались приступы кашля.
"Я — человек, который заразил их смертельной болезнью, — думал Николай. — В любой момент чокнутый Игорек, таскающий коллег на привязи, может всадить в меня пулю. Сорвется и застрелит. Или решит продемонстрировать властям свою лояльность. А те меня…"
"Не станут они меня лечить, — с предельной ясностью понял мужчина. — Нет никаких причин. Просто вколят какую-нибудь гадость и все: проблема решена. Заодно никакой утечки информации. Никакой опасности, что я могу потом в камере что-то рассказать. Получается — ситуация для меня безвыходная…"
Поисковик ощутил, как от страха его начинает трясти.
— Ну-ну, чего ты? — со смешком сказал он. — И это пройдет…
"Нельзя бояться. Никак нельзя. Не время. Лучше давай исходить из того… Из чего? Так. Минутку. Предположим, врач сказал правду, и лечение действительно существует. Но лечить меня не будут даже, если собратья по несчастью не застрелят и я доберусь живым к блок-посту. Есть ли что-то, из-за чего меня могут там пожалеть? Нет. Нет такого…"
Николай вынул из пачки предпоследнюю сигарету и закурил. Его разобрал кашель. Отхаркнув мокроту, прокашлявшись, он упрямо продолжил курить, не обращая внимания на то, что дым дерет глотку не хуже наждака.
"Что же в таком случае остается? Забиться в какую-нибудь нору, лечь и ждать, когда болезнь меня убьет? Ждать-то недолго. Дня два. И все."
Неожиданно он ощутил тяжесть автомата висевшего на шее. С необыкновенной ясностью представил, как берет оружие в руки и снимает с предохранителя. Ткнув коротким стволом в подбородок, нажимает на спуск.
"Вряд ли я успею почувствовать боль, — подумал он, — все произойдет очень быстро. Раз! И мои мозги разлетятся. Все закончится. Не будет никаких проблем. Ни страха. Ни боли. Ничего."
Он покачал головой.
"Не могу представить, что меня нет. Просто не могу. И делать ничего такого не буду. Если суждено умереть, то от болезни или пусть другие убьют. А своими руками не буду. Обойдетесь."
Чтобы справиться с приступом нервной дрожи, Николай поднес тлеющую сигарету к левому предплечью. Помедлив, прижал. Закусил губу и медленно сосчитал до трех. "Бо-о-оль э-это хо-ро-шо, — думал он. — От-личное лекарство от страха…"
— Ш-шэ-ехе, — не выдержав, зашипел он и отнял сигарету. — Самоубийство — глупо, — решил Николай, — и глупо калечиться.
— Т-твою мать! — он с нарастающим раздражением ощущал, как пульсирует, грызет руку ожог. Дурацкий способ приводить себя в чувство."Болеть должно не у меня, а у тех, из-за кого все произошло. Это они должны шипеть и выть от боли, — подумал он с ненавистью. — Я им не подопытный кролик: заразили, умертвили — в крематорий. — Пусть сами сдохнут, суки!"
"Если есть лекарство, — он побрел к забору, — то пусть дадут. А для этого нужно создать такие условия, чтобы у "них" не было другого выхода. Но как? Вначале выбраться из проклятой ловушки, добраться до большого города… Что дальше? Явиться со своей историей в больницу, в газету, на телевидение? В лучшем случае, незамедлительно отправят в психушку. Потом, когда поймут кто — прикончат. Значит необходимо сделать так, чтобы не смогли тайно убить."
Отыскав в заборе дыру, Николай пролез через нее. Увидел шагах в двадцати девчонку, привалившуюся спиной к дереву. "Недалеко же она ушла. Нужно оставить ее здесь. Если взять с собой, то будет только мешать."
Он поравнялся с наркоманкой и, отвернувшись, не задерживаясь, прошел дальше. Вдогонку послышалось что-то невнятное: оклик или стон.
"Нужно идти в город. Ближайший крупный город, — думал Николай. — А там… Взять заложников. Захватить в заложники много людей. Будет шум, пресса, телевидение. Сделать все так, чтобы не смогли замолчать. Потребовать лечения. Заодно рассказать всю историю. От начала до конца и трансляция в прямой эфир. Конечно, могут попытаться убить, но лучше так, чем самому или подыхать…"
— Мужик, подожди, — послышался за спиной голос проклятой девки. — Ну, куда ты? Стой!
Оглянувшись, Николай увидел, наркоманка пошатываясь, идет за ним. Глаза у нее были полузакрыты, ноги заплетались. Ничего не сказав, поисковик пошел дальше.
* * *
— Неужели ты… — она громко сглотнула и застонала. — Неужели так трудно понять, что я не могу больше? Мне плохо! — взвизгнула Ксюха. — Сука, — она попыталась заплакать, но слез не было. — Я убью тебя, сука, — девчонка погрозила ему кулачком.
— С меня хватит, — устало сказал Николай. — Оставайся тут и подыхай, идиотка, — он хотел уйти, но неожиданно, заорав на весь лес, девка вскочила.
Николай отпрянул, увернулся от взбесившейся Ксюхи. Испуга не было, только удивление, откуда в дуре столько сил? Промахнувшись, наркоманка утратила к нему интерес и зашагала прочь, размахивая руками, выкрикивая ругательства и невнятные угрозы. Прямо через каменистый пустырь, за которым метрах в ста лежало шоссе. Они вышли к нему несколько минут назад, и тут у девки начался психоз…
Пригибаясь к земле, он пошел за ней. По левую руку, в полусотне шагов берег обрывался над разгулявшимся перед грозой прибоем. Порывы холодного ветра рвали облака на лоскуты, вспыхивали далекие молнии. В любое мгновение мог хлынуть дождь. Николая трясло от растущей температуры, горела, как в огне голова, но он не обращал внимания на свое состояние. Необходимо было идти вперед, просто идти на подкашивающихся от усталости ногах и ни о чем не думать. "Жаль, пришлось бросить джип, но все равно на нем далеко не уедешь. Только пешком. Одному. Эта дура не в счет. Не обращать на нее внимания. Плохо, что она кричит. Могут услышать…"
Чуть не подвернув о камень ногу, Николай остановился. Решил передохнуть пару минут. Присел на корточки и поколебавшись, полез за последней сигаретой. "В конце-концов, — апатично думал он, — какое имеет значение, когда я выкурю ее? Что сейчас, что через час — один хрен."
