В первой комнате, сразу за входной дверью было уже не так многолюдно. Несколько девушек из медперсонала и два врача суетились, сновали по помещению. Бертан с угрюмой гримасой смотрел в окно и задумчиво потирал подбородок. Поминутно он оглядывался на раскрытую дверь в смежное помещение.
Оттуда слышались приглушенные голоса. Я достаточно четко видела все, что мне было нужно. Рядом с Юркой были только Олег и Тарон, оба одинаково подавленные и безутешные.
- Это агония... Где Катерина, ты позвал ее? - глухо спросил Тарон.
- Она не придет.
- Она? Не придет? - удивился Тарон. - Катя не придет к Юрию? Ты спятил.
- Я в порядке. Не надо ей приходить, - возразил Олег. - Да и ни к чему это сейчас, Юра все равно не придет в сознание.
- Я ничего не понимаю, - разозлился Тарон.
- А тебе и не надо ничего понимать, иерарх, - грубо ответил Олег и отвернулся от вороненка.
Юрка лежал бледный, уже почти ничем не отличающийся от мертвеца, только постоянные едва заметные судороги пробегали по его осунувшемуся лицу. Даже в таком состоянии он излучал все те же знакомые и опостылевшие мне за много недель волны: боль, тоску, ужас. Я принимала их на себя, и они наполняли меня доверху.
И вдруг среди этого однообразного кошмара раздался резкий, четкий, почти осязаемый всплеск!.. Мой Юра умирал, и его задавленное предсмертным страданием сознание уже не могло оформить в слова то, что он успел напоследок почувствовать, но я поняла все без слов. Мне и так было ясно, что такое всколыхнулось в нем напоследок. Это была надежда. Надежда на жизнь, на спасение. Этот призыв шел ко мне... Юра не мог этого осознать, но даже умирая, он обращался ко мне в надежде на помощь.
Пропади все пропадом! Я хотела бы посмотреть на того человека, который на моем месте поступил бы по иному...
Я оторвалась от созерцания того, что происходило внизу, открыла глаза, подняла руку с пистолетом и сняла оружие с предохранителя.
Только тут я обратила внимание на то, что рядом со мной кое-что происходит. Запертая мной дверь раскрылась, выбитая сильным ударом. Валерка рванулся ко мне с порога и замер, увидев в моих руках пистолет.
- Стой! - я направила пистолет в его сторону.
Он и не думал двигаться.
Мои руки дрожали, пистолет прыгал, но с трех метров не промахнулся бы и ребенок. Палец готов был нажать на спуск, но тут я перевела взгляд на лицо Валеры, и мои руки сами медленно опустили оружие. Он смотрел на меня пристально, но в его блестящих синих глазах не было страха, а только доверие и нежность. И твердый комок застрял в горле, не позволяя вздохнуть. Я не могла выстрелить, глядя в эти глаза...
- А теперь кругом и прочь отсюда! - скомандовала я.
- Катюша, девочка моя, успокойся... - начал он. - Не бойся ничего...
- Кому говорю - кругом!! Назад в комнату!!! - заорала я.
Он послушно повернулся и сделал несколько шагов. Я повернула пистолет дулом к себе и взглянула внутрь крошечного, но смертоносного отверстия. Сколько у меня было смертей? Три? Нет, три с половиной, если прибавить смерть спаниэля. Или даже четыре с половиной, если считать вторую смерть Мариэлы тоже моей... И ни одна из них не была страшнее того, что я чувствовала сейчас живая... Я приблизила пистолет к своему подбородку...
Уже из комнаты Валера оглянулся, и лицо его исказилось:
- Катюша, не смей этого делать!...
- Отчего же? - усмехнулась я.
Валера развернулся и двинулся ко мне.
- Не смей, ты не имеешь права это делать!.. - выкрикнул он, внезапно побледнев.
На какую-то секунду я вслушалась в то, что происходило в комнате внизу, и тягучие, прерывистые волны боли подтвердили мне, что брат еще жив...
Юра был еще жив...
Валерка бросился ко мне стремительно, но не зря же я поднаторела в своем жестоком ремесле... Мои руки сами вскинули пистолет.
Юра там, внизу, и он еще жив...
Выстрел.
Валерка всего лишь вздрогнул на бегу...
Выстрел.
Валера споткнулся, остановился, и его повело в сторону...
Выстрел.
Падая на колени, он прижал руки к груди...
Выстрел.
И черные тугие локоны рассыпались по серым матовым плиткам пола...
Выстрел.
Его тело слабо дернулось, принимая пятую пулю...
Выстрел.
Валера повернул голову, и синие глаза, подернутые предсмертной мукой, остановились на мне. Он слабо пошевелил окровавленной рукой и что-то попытался прошептать.
"Второй такой женщины нет во всей спирали миров..." - прошелестел едва слышно умирающий горький ветер Валерия.
Выстрел.
"... Я люблю тебя... Я едва не опоздал сказать тебе об этом. В случаях с тобой времени постоянно бывает в обрез..."
Бросившись рядом с ним на колени, я приподняла его голову, но небесная синь в его глазах уже стала мутнеть. И как я ни старалась вобрать в себя его ветер, вокруг было полное, совершенное и абсолютное безветрие...
Он был мертв.
Я сидела, уставившись на его окаменевшее лицо.
Он был мертв. А я?
Яркие живые синие глаза, легкая усмешка и легко хмурящиеся темные брови. Этого больше не будет никогда...
Он был мертв. И я тоже была мертва.
И время остановилось.
Маленькая прихожая гардеробной вдруг наполнилась людьми...
Какие-то взбудораженные, незнакомые, страшные и недобрые лица. Я не узнавала ни одного человека... Голоса, разом зазвучавшие вокруг, тоже были мне незнакомы...
- Неужели это сделала она, Олег? - какой-то черноволосый молодой мужчина присел рядом со мной.
- Да, иерарх, это сделала она... - отозвался сзади низкий и хриплый голос.
- Что происходит, я не понимаю... Они были настолько близки... черноволосый мужчина сокрушенно покачал головой и посмотрел на меня. Катя, я ничего не понимаю.
- Я уже сказал, тебе ничего не нужно понимать, Тарон... - худой и высокий обладатель хриплого голоса отобрал у меня пистолет и попытался поднять меня на ноги.
- Обыщите, нет ли при ней еще оружия... - распорядился черноволосый. - А то кто знает, что ей взбредет в голову. Разнесет тут все...
- Пистолет разряжен, - хрипло буркнул высокий.
- Еще бы, в трупе семь пуль, одна к одной... Последняя прямо в сердце.
- Какая разница, последняя или первая! - запальчиво отозвался высокий, крепко держа меня. - Меня больше интересует, что с ней?!
Черноволосый положил руки мне на плечи, и долго смотрел мне в глаза.
- Все очень просто. Она заблокировалась намертво. Как когда-то Валерий. Только он входил в это постепенно, а она сразу. Я не уверен, что она видит и слышит что-нибудь, и уж точно не узнает нас... Все, Олег, это полный и добровольный уход...
Я повернулась и пошла прочь.
Коридор, освещенный множеством неизвестно откуда взявшихся светильников.
Чужие люди.
Юноша в сером комбинезоне, темноглазый и русоволосый, пытающийся тормошить меня.
