«Мы подсчитаем потери позже», — прервала его Морган. Ее голос прозвучал печально. — «Машина — вы уверены, что с ней покончено?»
Пере-Сник тихо проворчал.
«Она мертва», — повторил Холт.
«Теперь уничтожить ее», — предложил кто-то на связи.
«Как? Направить на солнце?» — это был голос Богдана.
«Может быть, сохраним ее?» — предложила Танзин. — «Выпотрошим, разберем на части, посмотрим, что там. Чем не доказательство, что мы заслужили наше вознаграждение?»
Радиопереговоры потекли своим чередом, пилоты начали подсчитывать потери.
Послышался голос Морган: «Холт? Когда мы вернемся на Алмиру с Ринами, я не думаю, что все останется по-прежнему». Холт знал наверняка, что она имеет в виду. Потом Морган добавила: «Я не забыла про кофе. Я очень хочу тебя увидеть!»
«Я тоже», — ответил Холт.
На канале связи послышался голос Д-р Эпсли, она выразила благодарность и поздравила всех от имени ПМ и принцессы Электы. Она попыталась сказать все, что положено.
«Как насчет буджама?» — спросил Богдан. — «Если мы разберем его по частям, то сумеем определить, откуда он взялся?»
Администратор на Алмире согласилась, что это вполне реально.
«А потом, раз у нас есть теперь секретное оружие, найдем по следу его логово и вытряхнем из проклятых машин все внутренности?»
Д-р Эпсли рассмеялась: «Может быть, и вытряхнем, а, может, и нет».
«Непременно вытряхнем!» — сказал Богдан.
Но, когда Холт переводил это Ринам, он не чувствовал такой уверенности.
Находящийся рядом с ним Пере-Сник одобрительно промычал.
Теперь слушай.
Я рассказал правдивую историю. Это было время моей радостной дружбы с «Холтом», как называли его другие Люди, и моего узнавания чужого, но замечательного мира.
В том сражении я был еще совсем-совсем юным и горячим, когда летел на одном корабле с женщиной по имени Кай-Анила, вдыхая ее храбрость и воодушевление, и пытался внести свою жалкую лепту в общее дело.
А теперь я передохну немного, чтобы отдышаться и освежиться.
Только помните, мои щенята, мои малыши, моя надежда, что это — правдивая и правильная история о том, как, наконец, мы начали обретать нашу свободу.
Фред Саберхаген. ПЕРЕСЕКАЯ ЧЕРТУ
Видение Кирси/Алмира было столь продолжительно, что Ларс, почти вернувшийся в реальный мир своего заточения, все еще переживал последний заключительный момент контакта с Ринами. В мире телепатии с деформированным временем перед ним предстали из будущего Холт Калдер и Морган Кай-Анила. А последний прямой контакт с Ринами происходил уже в настоящем. Разум Ларса соприкоснулся с интеллектами двух представителей этой расы — старого Пере-Сника, который раньше являлся ему во сне в виде животного, заросшего темной шерстью, и художника Масс-Грея.
Именно тогда Ларс осознал, как мозг живого существа, этот сгусток протоплазмы, вступает в контакт с разумом, способным существовать внутри разграфленных металлических пластин — или внутри разграфленных устройств, которые в телепатическом сеансе выглядели как металлические пластины с выгравированными серебряными линиями.
«Никакого песнопения там», — пел Пере-Сник. А образ Масс-Грея на заднем плане, с кистью в руке, мудро кивал головой. Пение, поэзия, искусство значат многое. Не все, но многое.
Когда прервался последний контакт и Ларс вышел из телепатического транса, в его голове все еще звучали отголоски мыслей пилотов-истребителей системы Кирси/Алмира. Он все еще ощущал магию интеллекта Ринов, который так же отличался от разума его самого и Кампана, как они оба отличались друг от друга.
И, конечно, именно от Ринов исходило это последнее задиристое замечание о стихах, пении, искусстве. Ларс не знал, предполагалось ли и его сохранить в тайне. Несомненно, зонд берсеркера выудил эту мысль из сознания Ларса вместе с остальными эпизодами. Теперь не имело значения, была ли полученная информация секретной — берсеркер был знаком с ней не хуже Ларса, а, пожалуй, и лучше.
Заключенные едва успели вернуться в свое жилище, а дверь за ними — захлопнуться, как сквозь толщу скал раздался грохот взрыва и толчок, достаточно сильный, чтобы свалить пленников с ног. С укрепленного балками потолка посыпались осколки. В какое-то мгновение Ларсу показалось, что он снова очутился в шахте с Джеммой и Патом Девлином.
Наксос закричал: «Это — не рудниковые работы, это военная атака!»
Все переглянулись. Ларс увидел на лицах своих товарищей смешанное чувство страха, надежды и восторга. Возникшее минутное затишье показалось вечностью. Ларс затаил дыхание в ожидании, что берсеркер или его противник превратят их в ничто.
Потом титанический, раздирающий уши рев потряс скалу, воздух и самое пространство. Это — не взрывы, подумал Ларс, — а запуск. Берсеркер поднимал в космос свои боевые комплексы, пытаясь скорее ввести их в действие на безопасном от планеты расстоянии. Тот, кто напал на базу, поймал его врасплох.
Новые удары обрушивались на скалу, в недрах которой находились пленники. Мощные толчки и вибрация грозили переломать людям зубы и кости. Наксос скорчился, сжал кулаки, стиснул зубы и начал высоко прыгать — насколько позволяло помещение с таким низким сводом: «Давай! Достань его! Убей его! Размажь о стенку!»
«…вместе с нами…»
«Вместе с нами!» — капитан превратил эту фразу в клич триумфа. «Давай!» — Он весь дрожал. Ларсу казалось, что капитан переживал высшую точку неведомого экстаза.
Остальные смотрели на Наксоса так, словно он и в самом деле отдавал приказы уничтожить их. Потом напор атаки временно ослабел. Теперь стали слышны все те же непрекращающиеся звуки продолжающихся, как ни в чем не бывало, рудниковых и строительных работ, словно ничто на свете не могло их остановить.
Но теперь появился новый шум. Определенно похожий на рев, что издают двигатели при включении реверса, только более длительный. — «Что это?..»
Они все прислушались. Ларс сказал: «Какой-то объект идет на посадку… Мне кажется. Боевой комплекс, вернувшийся для срочного ремонта».
Берсеркер, контролирующий базу, все еще не разговаривал со своими пленниками. Но люди и не нуждались в словах, явно ощущая: кто-то (или что-то) начал штурм базы. Причем, удар наносила целая армада гигантской мощности. Или, думал Ларс, это была обезумевшая от отчаяния флотилия, управляемая людьми.
Или… В его голове родилась мысль о Куиб-куибе. Было что-то еще… еще одна тайна. Один из тех двух фрагментов, спрятанных в самом начале, когда Кампан уже мог знать, что скрывают все эти видения…
Нет! Забыть ее, ту, другую тайну. Она должна быть окончательно забыта.
