На этот раз говорил Свет. Свет, струящийся с небес. Он не сковывал, не подчинял. Напротив, каждый в нем начинал чувствовать себя комфортно и естественно. Спадали чары Денницы, пропадала злоба, и бойцы обеих армий опускали мечи. Голос новоприбывшего звучал у каждого в мозгу, звучал на его родном языке.
— Неужели кто-то думал, что мой оппонент мог восстать против меня? Подумайте сами: может ли восстать Сострадание и Гармония против Любви? Может ли поднять бунт Светоносец? Ведь Свет его — это Свет Истины, Прозрение, как любите говорить вы! А вот самозванца мне придется с собой прихватить: не в этом мире его удел, его уже заждались...
— Не выйдет! — самодовольный Денница извлек откуда-то из-за пазухи небольшой скипетр и показал его всем. — Пока этот предмет у меня — даже ты бессилен передо мной!
— Ошибаешься... — усмехнулся Корабельщик. — Этот скипетр делали для людей, и лишь они способны запустить его силу... Так что не маши игрушкой, дитя...
Горделиво оглянувшись, Денница поманил к себе первую попавшуюся даму. Морена, заинтересовавшись скипетром, шагнула к нему, словно находилась еще под его чарами.
— Держи! — Денница протянул предмет, не выпуская его из руки.
— Не надо! Остановись! — крикнули в один голос Люцифер и Моред. Но было поздно. Придворная интриганка коснулась черненой рукояти, и в то же мгновение потоки блеклого огня полились вокруг. Снова чары Денницы охватили войска. И нельзя было прорваться сквозь этот черный свет.
— Держи! Излучай! — приказал падший ангел, вручив скипетр своей помощнице.
Морена сжала рукоять и приторно усмехнулась:
— Ну вот у меня и прибавилось талисманчиков! — она коснулась скипетром заколки с крысиной головой.
Откуда-то из пустоты высунулась рука, почти человеческая рука в серой плюшевой перчатке. Она схватилась за льющий потоки черного света предмет и, с силой дернув на себя, скрылась вместе с ним в "нигде".
Спало оцепенение. Развеялись чары. И только Морена с изумлением оглядывала свое платье, не находя в воротнике такой привычной и удобной заколки... Она так увлеклась своим занятием, что не заметила, как исчез льющийся свет, прихватив с собой самозванца-Денницу, как иной из пришельцев обернулся вновь золотым Кораблем и взмыл в зенит...
Не видела она и, как на прощание, перед самым отлетом, из небесного света выплыла книга и подлетела прямиком к Мореду.
— Ты так разыскивал Великую Книгу, что на прощание я вручаю ее тебе. Владей. Читай, и ты поймешь, отчего Пресветлый самозванец так старался запретить ее и скрывал. Ведь по ней видно, что его заповеди и его легенда -лишь искаженный перепев чужой темы... И все же не делай и из Ръяг'Ху истину в последней инстанции, ведь и она писалась лишь людьми, а они так склонны перевирать сюжеты... — и Свет исчез в небесах, откуда явился.
Из "Великих" остался только самозваный бог-Пресветлый. Сообразив, что все его конкуренты поисчезали и сейчас не представляют ему угрозы, он встал со своего трона и шагнул к войску, поддержавшему его на заре битвы. Наблюдая, как кинулись врассыпную потерявшие все свое начальство бесы, он гордо провозгласил:
— Победа — за нами! И Я говорю вам — все в этом мире будет на радость вам, ибо вы поддержали Меня, а не Нечистого. Моред, Вам же я советую — выбросите Книгу Ръяг'Ху — и Вы выдержите последнее Искушение и сможете стать новым жрецом, новым Первосвященником веры Моей. Я даже забуду все те века чернокнижия, кои Вы шли против воли Моей, ибо что это значит по сравнению с прошедшим все испытания Инициации.
Маг лишь крепче вцепился в черную потрепанную обложку, готовый драться за обретенную Книгу и с богом, и с дьяволом.
— Не отдавай! — хрипло выдохнул кто-то. — Он самозванец, как и тот, с рогами...
— Бросай Книгу! — властно приказал Пресветлый. — Это Я велю!
— Кто же это там? — голос, казалось, принадлежал кому-то подслеповатому и простуженному. Снизойдя до простых масс, Пресветлый повторил-пояснил:
— Я — Бог Истинный и это мой мир! Сотворенный по моему образу и подобию!
— Не верится мне что-то... — хмыкнул тот же голос. — Самозванец ты!
Тут только Пресветлый обратил внимание на говорившего. На странное существо: сероватый густой туман, посреди которого прорисовывались очертания черепа.
— А ты кто такой, что осмеливаешься бросить мне вызов?
— Я — Туман Смерти.
— Смерти? Хм-м... Ну что ж... Ты умрешь! Из силы своей я тебя создал и силою своей я тебя и убью!
— Ты — не создавал меня.
— Я — Создатель Всего Сущего! Или ты осмелишься обвинить меня во лжи?!
Пресветлый обрушил чудовищный удар на пришельца. Оглушительный взрыв потряс землю, заставив содрогнуться весь город. Однако, когда пыль улеглась, Туман по-прежнему был на месте.
— Теперь моя очередь, — и сущность стремительно метнулась к Пресветлому, окутывая его, словно вуаль.
Нечеловеческие звуки прорезали воздух, казалось, тысячи ведьм сгорают в адских кострах. Сгустки энергий полетели в разные стороны. А через миг Пресветлого как не бывало.
— Я сделал свое дело, — объявил Туман и испустил ярко-голубой луч. Пространство вздулось мыльным пузырем и лопнуло, обнажая черноту межмирья. Первым туда нырнул круглый шипастый шар — вечный спутник тумана, затем и сам туман. Более их здесь никто не видел.
Да и зачем им было вновь тут появляться? Эти два коренных обитателя Киммерии выполнили то, о чем попросили их друзья из Седьмого Параллельного: пригляделись, вмешались... А сейчас их ждала своя война, там, под сенью Плоских Миров...
Черный тоннель внезапно закончился. Яромир окинул взглядом место своего прибытия. Темные, почти черные, шершавые стены с барельефами, титанических размеров колонны, уходящие куда-то ввысь, к сокрытому сумраком своду. На полу, сделанном из того же материала, что и стены, то тут, то там сверкали вкрапления каких-то кристаллов. Вокруг никого не было и только призрачный, еле уловимый человеческим ухом шепот, да отдаленные звуки органа нарушали тишину. Обстановка вызывала противоречивые чувства: и спокойствие, и настороженность одновременно.
— Эй! Есть тут кто живой? Лорд Ай'джии, ты где?
Тишина была ему ответом. Загорский прошелся к дальней стене. Его шаги отразились от стен громким многократным эхом, взмывшим в вышину. Он подошел к стене и погладил наждачку камня. На удивление, камень был теплым. Яромир огляделся, но дверей, ведущих из зала, не заметил. Тогда он направился к другой стене.
Неожиданно прямо перед ним возник незнакомец. Его темно-серые одеяния чем-то походили на волчий мех. Неизвестный опирался на большой металлический крест с заточенными, как мечи, краями.
