Алексей говорит, что я зря забросил рассказ о Лунной войне. Из песни слова не выкинешь. Замалчивание не украшает рассказ.
Я в общем-то согласен с ним. Просто очень трудно даются слова, когда приходится рассказывать о кровавых событиях. Наверное, это совесть. Я знал многих ветеранов Великой Отечественной. И давно заметил, что те, кто по-настоящему воевал на передовой, кто пришел с фронта не с полной орденов грудью, а с медалькой «За взятие», не любят рассказывать о войне, избегают разговоров о фронте, никогда не хвастаются, сколько убили немцев, а сколько взяли в плен. Наверное, потому что, несмотря на пережитое, несмотря на ожесточенность, которая до сих пор в наших сердцах, они сохранили совесть. А совесть говорит: да, мы убивали врага, но враг – тоже человек. Нельзя радоваться смерти человека, нельзя гордиться убийством, даже если оно совершено во имя высокой цели.
Наши старшие офицеры, командование, замполиты, всегда говорят, чтобы мы не думали на эти темы. В конце концов нам отдают приказы, а мы должны эти приказы выполнять. Таким образом, они принимают на себя ответственность за совершенное, и если мы все сделаем правильно, по приказу, но окажется, что мы совершили преступление, то они предстанут перед судом, а не мы. В этом есть и логика, и справедливость… Но кому от этого легче?
Когда-то я не понимал ветеранов. Теперь отлично понимаю. Я участник войны. Надеюсь, последней войны на нашей планете. Я никого не убил, но был на передовой. Видел, как убивали и умирали. Мне не хочется рассказывать об этом. Но я расскажу. Ведь для понимания нашей эпохи вам, потомки, следует знать не только ее светлые стороны, но и темные, тайные…
После стычки у «Звезды» Шиборина мы жили в ожидании войны. Уничтожить чужой космический корабль – это все равно что уничтожить вражескую морскую флотилию. Вой в западной прессе стоял страшный. Одни призывали немедленно напасть на СССР, разбомбить, стереть в порошок. Но если смотреть в суть инцидента, то повода для начала крупномасштабной войны у США, конечно, не было. Им сказали: в эту зону заходить нельзя ни при каких обстоятельствах, а они не только вошли, но и попытались там работать. Не спишешь на ошибку навигации. Советский посол в США, выступая в ООН, напомнил о похожих инцидентах: с конца сороковых американские разведывательные самолеты заходили в наше воздушное пространство, хотя мы требовали этого не делать. Полеты прекратились только тогда, когда мы научились сбивать разведчиков.
Крыть американцам было нечем. Конечно, они опять заговорили о том, что околоземное пространство принадлежит им по праву первооткрывателей, а потому они могут устанавливать границы, а мы не можем. Но эта демагогия уже изрядно надоела. Наши представители предложили собрать новую конференцию и подписать Договор, который устроил бы всех, но американцы, как всегда, не захотели пойти на компромисс.
Большая война, я думаю, не началась еще по одной причине. У США уже был полный арсенал ракет, две с лишним тысячи атомных боеголовок и космические истребители, способные атаковать наши орбитальные платформы. Они вполне могли нанести внезапный обезоруживающий удар, уничтожить наши стартовые сооружения, ракетные заводы, космодромы. Но могли ли они быть уверены, что уничтожат все и сразу? Ведь они видели, что мы умеем постоять за себя и свои интересы. Они знали, сколь эффективна советская техника. Уничтожить все наши ракеты, все наши бомбардировщики, все «Бураны» и «Су-100» нереально… Авдруг мы нанесем удар возмездия такой разрушительной силы, от которого треснет сама планета?…
Однако от ответного хода они удержаться не смогли. В октябре 1966-го Госдепартамент потребовал от советского правительства убрать станцию «Союз» с экваториальной орбиты. Мол, она мешает космической навигации. Ерунда, конечно. Повод. Знали, что «Союз-3» – разведывательная станция. Потому и висела на экваториальной орбите, чтобы мы могли с нее все американские космические запуски отслеживать и оперативно на Землю докладывать обстановку. А как иначе паритет обеспечишь? Нет еще пока таких сателлитов, которые могли бы сразу информацию о ракетных запусках передавать.
Короче, предъявили нам ультиматум. Либо станцию топите, либо мы ее уничтожим. Так и сказали: объявляем низкие экваториальные орбиты зоной наших национальных интересов!
Разумеется, наше правительство проигнорировало этот ультиматум. Генсек высказался в том смысле, что американская военщина снова хочет устроить провокацию, но у нее ничего не получится. Но я видел ситуацию изнутри и отчетливо помню, в каком диком мандраже все были. Ввели состояние повышенной боевой готовности, отменили увольнительные и отпуска. Подняли в воздух бомбардировщики и авианосцы. Экипаж «Союза-3» начали готовить к эвакуации.
Тут мы столкнулись с серьезной проблемой. Хотя в Отряде советских астронавтов уже числилось свыше трехсот человек, опытных пилотов было мало. На дежурство стали ставить дублеров – тех, кто еще в космос не летал. Среди них оказался и я.
После общей подготовки я переходил из группы в группу. Сначала меня направили в космические истребители, потом готовили в экспедицию посещения станции «Союз-3», затем снова перекинули в истребители. Я уже совершил несколько вылетов на «Красной звезде» под брюхом «Су-100», но в космос мне пока подняться не дали. Однако нельзя сказать, чтобы я боялся. Нервничал немного. Понятно: сбудется мечта. Был при этом уверен, что все получится. Нас ведь натаскивали до автоматизма. Мы знали, что и как сделаем на орбите. Нет, не боялся.
Хотя случались казусы. Люди ведь не железные. Один наш товарищ – кстати, бывалый пилот, дважды летавший в космос – вдруг перед стартом подхватил «медвежью болезнь». Скрючило его так, что шагу ступить не мог. Ему на ВВП бежать, а он сидит в скафандре и за живот держится. Так и не полетел. А мы полетели.
Американцы решились атаковать в ноябре. Начали запускать орбитальные самолеты и сводить их в группы. Стало ясно, наш час пробил. Пора!
Стартовали по нормативам. Я – в первой пятерке. На расчетную высоту поднялся без проблем. Поначалу даже не оглядывался вокруг. В кабине «Красной звезды» тесно, даже теснее, чем в кабине «МиГа», штатные процедуры идут одна за другой. ЦУП все время на связи. КИПы ведут и отпрашивают. Потом – маневр, я на новой орбите и могу наконец посмотреть на звезды…
Черт возьми! Красота какая! Я шел с наклоном на правый борт. Слева – черное небо с яркими немигающими звездами. Справа и внизу – Земля. Большая. Голубая. Потрясающе красивая. Впереди – горизонт Земли. Потрясающий ореол у нее. Сначала радуга от самой поверхности Земли, и вниз такая радуга переходит. Это, наверное, оптика так играет…
