— Мы скоро встретимся, сука, — ласково обратился он.
И последовал первый удар.
Глава 31. Волк в овечьей шкуре
Соколов был искренне удивлен. Он всю дорогу представлял себе “базу”. Представлял встречу с разбитыми горем людьми, полусгоревшие здания, и прочие картины, которыми был разукрашен новый мир. Однако ничего такого, священник не увидел. Институт оказался хорошо организованным лагерем выживших. И в сердце Георгия невольно кольнуло уважение к человеку, который сумел всего лишь за сутки наладить работу такого сложного механизма. И это несмотря на то, что детали самого механизма между собой прежде не были знакомы, и в большинстве своем, после катастрофы вчерашнего дня, находились не в самом лучшем здравии ума и тела.
Когда двигатели автоматических ворот смолкли, и в распахнувшемся их зеве появились трое вооруженных часовых, одетых в точно такие же темно-зеленые костюмы, как и команда Сухарева, вновь прибывший отряд прошел самую настоящую идентификацию. Караульные принесли журнал, и, сверяясь с какими-то записями, попросили вернувшихся участников экспедиции расписаться, а новеньких оставить свои данные и разоружиться. Сперва, Георгий было хотел возразить, но затем решил, что протесты ни к чему хорошему не приведут, и кивнув Ирине и Владу, покорно передал свое ружье одному из часовых. За ним последовали и его товарищи. Святой отец понимал: пресловутый Хромов, тот самый человек, которого Георгий уже начинал понемногу уважать, захочет проверить подозрительные лица, которые сорвали ему операцию. И противиться воле местного руководства, было глупо. Ведь Голос поставил перед ним не простую задачу, и свою гордыню священник решил спрятать куда подальше. На кону стояло слишком многое.
Когда с переписью было покончено, за спинами вновь загудели механизмы ворот, только в этот раз их пасть закрывалась. О чем-то переговорив с караульными, Сергей подошел к святому отцу.
— Теперь можем идти. Мои люди пойдут с вами в столовую, накормят, а потом, думаю Иван Дмитриевич захочет с вами пообщаться. — подтвердил подозрения Георгия Сухарев.
— А вы? — спросил Соколов.
— Я пойду к шефу. Он сейчас на собрании. Попрошу его сделать перерыв. — ответил Сергей.
“Вот оно. — подумал Соколов, и аккуратно переспросил. — Собрание?”
— Да, за час до нас прибыли новенькие. Как только у нас пополнение, Иван Дмитриевич проводит общий сбор. — пояснил Сухарев, и указав на одного из стоящих неподалеку часовых, добавил: — А еще ребята с караула сказали, что какой-то парень покончил с собой.
— Печально. — вздохнул святой отец.
— Отец Гергий! — раздался голос Влада.
Обернувшись, Соколов понял, что его ждут.
— Ладно, увидимся позже. — сказал Сергей и скрылся в темноте.
Проводив человека взглядом, Георгий решил больше никого не задерживать и пошел в сторону ожидающих его людей.
— Ну что, ведите нас на откорм! — громко пошутил священник.
Последовал дружный хохот, и только один человек, как успел заметить Соколов, не выглядел особенно веселым.
На лбу девушки выступила испарина. С каждой минутой боль становилась все острее. Все глубже впивалась своими гнилыми зубами в ее измученное тело. Но она знала, это всего лишь первые, робкие знаки. И пройдет еще несколько мучительных часов, прежде чем она завопит от настоящей боли. Прежде чем ее накроет настоящей волной. Раньше действие белого порошка никогда еще не отступало так быстро. Всего шесть часов назад она сделала инъекцию, и вот над ее головой опять серое небо, и снова в голове черные мысли.
Она стояла в стороне. Никто не подходил к ней, не пытался заговорить. И это ее радовало. Минут через пять после того, как ворота “базы” закрылись, о чем-то переговорив с Сергеем, вернулся батюшка, и люди куда-то двинулись. Бодрову окликнули, и девушка безвольно поплелась в хвосте. Ей было все равно куда идти. Было безразлично, что делать. И все мысли занимало одно — отчаяние. Однако перед смертью, которую в этот раз она уж как следует схватит за гриву, девушка хотела переговорить с командиром лагеря. Хотела поделиться своими подозрениями.
— Вы чего такая пасмурная? — вдруг спросил кто-то.
Она и не заметила, как двое из команды Сухарева приотстали от своих и зашагали рядом.
— А куда мы идем?
— В столовую. Накормим, приоденем вас. — улыбнулся другой человек.
— Ясно. — ответила Бодрова, давая понять, что продолжать разговор она не собирается.
— Мы тут экономим электроэнергию, так что генератор запущен в щадящем режиме. — не обращая внимания на угрюмость девушки, продолжил первый голос. — Вон столовая, а по обеим сторонам от нее, два корпуса: заводской и главный.
— В главном пожар был, но только в правом крыле, а левое оказалось вполне пригодным. Там конференц-зал вообще не тронут. — продолжил его товарищ. — Ну, сами увидите.
Оторвав взгляд от асфальта под ногами, девушка заставила себя осмотреться. Судя по отчерченным мелом прямоугольным контурам, они шли по краю парковочной площадки. В темноте едва ли было что-то видно. Редкое освещение “базы” было стратегически размещено в самых важных местах. Горел свет на пропускном пункте у ворот, еще десятка два бледных фонарей подсвечивали саму площадку, которая занимала чуть ли не половину территории института. Столовая, на которую указывал человек, была одноэтажным зданием, рукавом соединяющая оба корпуса исследовательского центра. Фасад одного из них действительно был отмечен следами недавнего пожара. От главных ворот столовая находилась метрах в двухстах, и вскоре процессия до нее добралась.
Место общественного питания оказалось довольно вместительным. Два десятка круглых столиков были расставлены в шахматном порядке. Работало люминесцентное освещение, и единственное, что свидетельствовало о событиях вчерашнего дня — пара разбитых окон, на скорую руку заклеенных большими листами бумаги. Одни люди в униформах “Синтволокна” заняли места, другие пошли за едой. Ева видела, как Георгий со своими прихвостнями уселись за дальним столиком.
— Идемте к нам. — предложил один тех, кто докучал ей по дороге в столовую.
Однако выбирать было не из чего, и Бодрова присела на удобный стул с высокой спинкой. Через несколько минут на столе уже дымилась разогретая в микроволновой печи, еда. Какой-то бульон, гречка, кусок мяса, и даже чашка густого кофе. Аппетита у Евы, конечно же, не было, но девушка все же убедила себя, что горячая пища не будет лишней.
— Ну и как вас зовут? — слегка придя в себя от кофеина, спросила Бодрова.
